Страж
Шрифт:
Я смотрел на него и понимал, что он говорит правду. Это был не тот случай. Пламенники — ребята темпераментные. Но не дураки.
Комендант покачал головой.
— Однако один из выживших хозяйственников говорит, что даже не заметил, как поднялось пламя. Будь это обычный поджог или замыкание в одном из артефактов, те, кто находился на складе, заметили бы это раньше и предупредили всех.
Химваль нахмурился.
— То есть вы обвиняете мой клан?
— Нет, магистр, — отозвался комендант. — Я говорю о том, что это был поджог. И, судя по всему, имело место применение артефакта
Воздух стал ещё суше, чем после огня. Люди переглядывались. Никто не шевелился.
— У Пламенников нет причин так вредить Элуну, я понимаю это. Но если пожар — диверсия… — Комендант откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. — То совершил её кто-то из своих. Больше некому.
По залу пронёсся ропот. Я видел, как Лия чуть опустила голову. Ильга прикусила губу и сокрушенно качала головой. Элвина медленно отступила на шаг и встала позади меня.
Химваль медленно вздохнул, глядя прямо в лицо Варейну:
— Моим людям многое можно ставить в вину. Но не это.
— У меня нет причин вам не верить, — сказал комендант усталым голосом. — Поэтому будет разбирательство. Элун — одна из важнейших ноктиумных артерий Альбигора. И я уверен, что в Городе будут не рады услышать о том, что здесь случилось.
Он подошёл к столу, опёрся ладонями о выгоревшие планы и бумаги.
— Семь дней, — медленно сказал он, и голос его стал стальным. — Это всё, что у нас есть, чтобы добыть новые припасы или победить. Потом начнётся голод.
Работы было невпроворот.
Я разгребал тлеющие балки, когда крик Ильги прорезал гул чужих голосов и треск догорающих досок. Пронзительный, как звук порванной струны.
Так кричат от боли и отчаяния.
— Меннар! — её голос разнёсся над руинами. — Меннар, нет… Нет!
Я шагнул туда, где в пепле уже копошились Пламенники, осторожно вытаскивая из-под опрокинутой балки неподвижное тело. Даже обугленные края его мантии узнавались сразу — артефактная ткань, что не горела, теперь все равно почернела.
Меннар. Один из магусов.
Я вспомнил, как вчера он смеялся, поддевал меня и Ильгу, подбрасывал горящие угли, словно это были безобидные искры. Ильга тогда шикнула на него, а он только хохотнул, как мальчишка.
Теперь этот мальчишка лежал с лицом, на котором больше не осталось ни боли, ни удивления. Только что-то пустое и чужое.
Ильга рухнула на колени, уткнувшись руками в его грудь.
— Он не должен был… Химваль запретил ему… — её плечи вздрагивали, будто её трясло лихорадкой. — Ему нельзя было, он ещё не прошёл экзамен…
Пламенники опустили головы. Кто-то шептал:
— Огонь вернулся к огню…
— Пламя стало пламенем…
Я обернулся, ища взглядом хоть кого-то, кто смог бы её оттащить, но никто не решался. Ильга вцепилась в почерневшую мантию слишком крепко.
— Ильга, — тихо сказал я и присел рядом. — Эй, послушай.
Она не слышала. Она держала руку Меннара, словно думала, что могла вернуть его обратно, если будет держать крепче.
— Ильга, — повторил я и осторожно обхватил её за плечи. — Надо отойти. Надо дать им перенести тело.
— Нет! — она вскинула на меня глаза —
красные, злые, не её. — Он… он был мне братом… Не по крови, но по пламени. Ты понимаешь? Мы вместе росли…— Понимаю. У меня тоже был брат. Когда-то.
Ильга разрыдалась. Я просто держал её, пока она билась в моих руках, как раненая птица.
— Они не заберут его, пока я здесь, — выдохнула Ильга. — Я не дам… не дам, чтобы его унесли, как ненужную тряпку…
— Ильга. — Я сжал её сильнее. — Ему уже всё равно, его огонь ушёл. А твой — нет. Если останешься здесь, только ранишь себя.
Она уронила голову мне на грудь. Несколько долгих секунд я чувствовал, как она дрожала, пытаясь удержать внутри крик.
— Идём, — сказал я хрипло. — Они сделают всё, что нужно. И тебе не стоит на это смотреть.
Она не ответила. Я поднял её на ноги. Она не сопротивлялась. Только закрыла глаза и прижалась лбом к моему плечу. Не хотела видеть, как двое Пламенников поднимали Меннара и несли прочь.
Мы сделали несколько шагов прочь от завалов. Я чувствовал на себе взгляды. Один из них был особенно тяжелым.
Лия стояла немного в стороне, у стены. Она смотрела на меня так, будто впервые видела. И не знала, кто перед ней.
И мне вдруг стало так странно и пусто, что я даже не сразу понял, что рука Ильги все ещё судорожно держалась за мой рукав.
Словно я был последним, за что она могла ухватиться, чтобы не сойти с ума.
Лия медленно разгребала обугленные доски, словно боялась, что если поторопится, пепел под её пальцами снова вспыхнет. Она не поднимала головы — не хотела ловить взгляды остальных. Её отряд перебирал обломки поодаль, в молчании, которое казалось ещё более оглушающим, чем крики во время пожара.
Она осторожно нащупала в кармане амулет Пламенников — тот самый, который Ром думал, что потерял.
Маленькая бронзовая подвеска с алым камнем. Лия знала, откуда он. Знала, кто его подарил. И что он для Рома значил.
Лия вытащила его из кармана, стиснула в ладони. Мгновение — всего одно — позволила себе прижать его к груди. Сердце колотилось так громко, что Лия почти не слышала своего дыхания.
Она разжала пальцы. Амулет блеснул в копоти, как насмешка.
Лия опустилась на колени, аккуратно выкопала в золе небольшое углубление. Положила амулет туда, чуть поколебалась — и, наконец, хладнокровно засыпала его пеплом. Но так, чтобы его нашли.
Она вытерла ладони о штаны и поднялась.
Глава 11
Я вошёл в зал штаба вместе с Юргом Ноем и главами остальных отрядов. Здесь всё ещё висела пропахшая гарью тишина — та же, что воцарилась в Элуне после пожара.
Комендант Варейн поднялся из-за стола и кивком поприветствовал нас.
— Господа, — начал он, — вы уже знаете, что провианта и лекарств осталось самое большее на семь дней. Увы, ни один из промежуточных форпостов на пути в Альбигор не сможет пополнить наши запасы в должном объёме. Мы пытались запросить помощь из Альбигора по дистанционной связи, но нам не удалось связаться с Городом. Один из ретрансляторов выведен из строя.