Страж

— Смерть. — Я отпустил Тень. Она схлопнулась в один миг и снова легла у моих ног. — Но в этом и суть. Даже смерть можно победить, если не бояться её.

Тень принялась повторять фигуры всех, кто стоял в круге. Ильги, Лии, Элвины, близнецов, кузнеца с молотом, магусов…

Наступила тишина. Потом кто-то начал хлопать. Потом — громче, громче.

— Ладно, — хрипло сказала Ильга, отводя взгляд. — Пожалуй, это… впечатляет.

— Спасибо, — я склонил голову. — Ты покажешь свой фокус?

— Только если ты выйдешь со мной.

Она подняла руку, и из её ладони взмыло высокое, почти белое пламя.

Я шагнул рядом, позволив Тени медленно окутать нас обоих. Тепло и холод слились в странное равновесие, и я почувствовал, как она на миг прижимается ближе, чем нужно для демонстрации.

— Вот так, — произнесла Ильга тихо, — Искра и Тень могут сосуществовать.

Мы стояли в этом сиянии и мраке, пока зрители не взревели, подбадривая и насмехаясь одновременно. Но мне было всё равно. В тот миг я чувствовал только жар её ладони и холод собственной Тени.

И больше ничего не хотелось.

Я даже не успел сообразить, когда именно она взяла меня за руку. Это движение было почти небрежным — словно мы были старыми знакомыми, которые просто решили прогуляться в ночь.

— Пойдём, лунный мальчик, — сказала Ильга, склоняясь ко мне так близко, что я уловил запах её волос: дым, специи и что-то сладкое. — Если ты ещё не устал раздавать представления.

— Всё ещё надеешься меня смутить? — отозвался я, позволяя ей вести себя прочь от костра, от смеха и гомона.

— Думаю, что ты только делаешь вид, что всё это тебе безразлично. — Она оглянулась через плечо и чуть приподняла брови. — Но твои глаза выдают тебя с потрохами.

Мы свернули за угол казармы, где ещё тлели угли в глиняных чашах. Там никого не было. Только глухие каменные стены, запах прогретой каменной кладки и ровное биение сердца — моего или её, я уже не понял.

— Хочешь знать, зачем я тебя сюда притащила? — её голос стал мягче. — Можешь не спрашивать.

— А если я хочу спросить? — Я опёрся плечом о стену и скрестил руки на груди. — Может, я люблю ясность.

— Ты любишь прятаться за ясностью. Как будто это твой щит.

— У каждого он есть. — Я чуть наклонился к ней, чтобы не дать себе шанса передумать. — Ты прячешься за дерзостью.

— Возможно. — Она подняла голову и встретила мой взгляд так открыто, что у меня на миг пересохло во рту. — Но не сегодня.

Мы молчали, выжидая, кто первым сдастся. Как два противника на дуэли — только оружием теперь были не мечи и Тени, а всё то, что происходило между нами с первой встречи.

Она подняла руки и провела пальцами по вороту моей мантии. Я мог бы отстраниться. Мог бы сказать, что это глупость, что завтра мы снова будем рисковать жизнями. Но я не стал.

Вместо этого я поймал её ладони, чтобы не дать ей больше разыгрывать спектакль. Мы стояли так пару мгновений — ирония против упрямства, сталь против пламени — пока не стало ясно, что эта игра нас обоих больше не устраивает.

Она первой убрала руку и, не отводя взгляда, прижалась ко мне.

— Если ты ждёшь, что я спрошу разрешения, — выдохнула она, — придётся ждать до рассвета.

— Не думаю, что у нас так много времени, — сказал я и опустил голову, чтобы поймать её губы.

Мы больше не разговаривали. Я не помнил, кто сделал следующий шаг. Кто первый потянул завязки на мантии, кто сдавленно выдохнул, когда ткань упала на камни. Всё слилось в горячее, живое, неизбежное.

Я только помнил её руки, её смех сквозь тихие всхлипы, её глаза, которые не прятались даже тогда, когда всё вокруг исчезло.

* * *

Когда всё стихло, я поймал себя на том, что впервые за долгое время мне не хотелось никуда спешить.

Ильга первая разомкнула руки.

— Скажи что-нибудь, лунный мальчик. А то я подумаю, что оглушила тебя окончательно.

— Ты… — я осторожно провёл пальцем по её шее, — невыносимая.

— Но тебе это нравится.

— Иначе меня бы здесь не было.

Она улыбнулась, и в этой улыбке было что-то почти домашнее. Но прежде чем я успел в этом признаться даже самому себе, Ильга отступила на шаг и начала приводить в порядок одежду.

— Оденешь меня? — спросила она с тем самым игривым взглядом, с которого всё и началось.

Я кивнул и подтянул завязки на её мантии. Её волосы слегка коснулись моей щеки, мне показалось, что всё в мире на пару мгновений встало на место.

Но, конечно, это была иллюзия. И скоро она рассеется.

Как только мы выйдем обратно к огню.

Мы стояли молча, в странном и немного неловком затишье, когда эмоции уже перегорели, но ещё не остыла кожа. Я затягивал ремень на рукояти меча, а Ильга возилась со своей мантией и причёской.

— У тебя руки ловчее, чем кажутся, — заметила она, сдерживая усталую улыбку. — Поможешь с застёжками?

Я подошёл, поднял мягкий край ткани и осторожно застегнул потайные крючки на её мантии. Она была так близко, что я чувствовал, как под тонкой тканью быстро бьётся её сердце.

— Тебе вечно нужен кто-то, кто за тобой доведёт дело до конца, — сказал я тихо.

— Но только я выбираю, кто снимет с меня одежду, — отозвалась она и наконец подняла взгляд. — Я верна клану. Но пусть хоть что-то зависит от меня.

Я хотел ответить, но в тот самый миг что-то смутило меня. Сначала это был запах — резкий, горький, знакомый до оскомины. Как если бы ночь вдруг решила выдохнуть в лицо угольную гарь.

Потом раздался короткий хруст где-то вдалеке, на фоне музыки и голосов.

Я отступил на шаг и обернулся, медленно, словно в дурном сне.

— Гнилой гриб…

— Что там? — Ильга принюхалась. — Кажется, кто-то что-то сжёг.

Но я уже видел, что горело.

Вдали, за крышами казарм, полыхало настоящее зарево. Оранжевые языки пламени вырывались сквозь крышу каменного склада, рассыпая вверх искры размером с кулак. Где-то внутри что-то рвануло — глухой хлопок прогремел, прокатившись по стенам форта, и отбросил тёплый воздух к нам.

— Склад, — сказала Ильга уже другим голосом.

— С припасами, — шепнул я.