Стрет и Вайнд. Непохожие

Дорога привычно проходила в молчании - я, как всегда, был не против поговорить с кем-то о том, о сем, но вот Вайнд упрямо хранил молчание. И хоть я и понимал, что у этого молчания есть свои причины, все же считал, что молчать человеку не должно. Каждый прожитый день приносит в нашу жизнь много новых и интересных мыслей, а потому держать их во внутреннем заточении - дело не полезное.

Тем более что у меня назрел один очень интересный вопрос.

– Вайнд?
– окликнул я мага, бодро вышагивающего впереди, тем самым указывая мне дорогу.

– Чего?
– откликнулся он, даже не поворачиваясь.

– У меня есть один вопрос, - произнес я задумчивым тоном.

– Если бы только один, - в привычной манере ответил он. Затем он тряхнул головой, словно отгоняя тяжелые думы, и все же повернулся ко мне: - Спрашивай.

И я спросил - коротко, честно и прямо в лоб.

– Вайнд, чего ты такое трусло?

От моего вопроса лицо у напарника вытянулось почти до небес.

– Трусло? Я?
– искренне удивился он.

Я думал, он останется равнодушным. Может - чуток разозлиться. Или - взъярится. Но именно изумления от Вайнда я не ожидал.

– Да, ты, - немного смутившись, я все же повторил ему свой вопрос.

Через некоторое время приятель совладал с собой, и его лицо приняло прежнее безмятежное выражение.

– То есть ты, Стрет, считаешь меня трусом?
– снова переспросил он меня.

– Да, - согласился я.

– Меня, Вайнда?

– Да.

– Трусом?

– Да.

– Уверен?

– Да.

– С чего вдруг?

Я понял, что тут простым "да" я уже не отделаюсь. Пришлось объясняться.

– Ну, потому что ты...
– Я запнулся, споткнувшись с подбором нужных слов: с одной стороны, мне хотелось сказать все, как на духу. С другой же я хотел не обидеть Вайнда: ведь что ни говори, он все-таки мой наниматель.

– Хорошо.
– Видя мою заминку, он сам пришел мне на помощь.
– Скажи, Стрет - что именно ты считаешь за трусость?

Тут все было просто.

– Трусость - это когда ты чего-то не делаешь из-за чувства страха, - тут же отчеканил я.

– Ясно. А говоря то, что я чего-то не делаю, ты имеешь ввиду...
– снова подтолкнул меня он.

– То, что, когда появляется какая-нибудь опасность, ты в первую очередь заботишься о себе, а уже потом - о ком-то другом.

– То есть, тебя возмущает то, что я забочусь прежде всего о себе? - сделал вывод Вайнд.

– Ну... да, - несколько неуверенно ответил я.

– И именно поэтому ты считаешь меня трусом?

– Да. Ты просто вылитый заяц - если что не так, то ты - в кусты, - выразил я недавно мелькнувшую мысль.

– Вот как...

– Ну да.

– Хм...

Некоторое время напарник молчал, просто шагая рядом. Горы впереди медленно, но неуклонно приближались.

– Стрет, - заявил он, когда я уже не надеялся на ответ, - а тебе не кажется, что трусость и здравомыслие это не одно и то же?

– А?
– Теперь уже удивился я.

– Вот, гляди, - снова продолжил маг.
– Я вижу опасность. Я ее, само собой же, страшусь. И я от нее, опять-таки, убегаю. А поскольку я хочу сбежать от нее, то я не собираюсь обременять себя каким-нибудь лишним, ненужным грузом: вещью ли, или же человеком - без разницы.

– Это и есть трусость, - смело заявил я ему.
– И это - не хорошо. Точно не хорошо.
– В этом я был уверен.

– Нет. Трусость - это когда ты уверен в победе и все равно бежишь. А когда в победе над врагом не уверен, то лучшее - это скрыться.

– Да ну?
– тут же засомневался я.

– А нет?
– Вайнд продолжал стоять на своем.
– Бояться опасности - это разумно. Бежать от нее - разумно тоже. Бежать сломя голову, не жалея ног, спасая свое тело и душу - разве в этом может быть что-то постыдное?

Я недовольно нахмурился: вроде бы Вайнд все правильно говорит, и к словам его не придраться. Вот только ощущения от сказанного у меня какие-то... неприятные, что ли.

– Давай тогда по-иному, - подумав, ответил я.
– Представь себе, что по дороге идут три друга, и на одного из них нападает волк.

– Хорошо, - с легкостью согласился он.

– Так вот - один из оставшихся бросился наутек, а второй же - вступился за друга.

– Ясно.

– Так вот - представь, что тот, на кого напал волк, это ты.

– Я? Хм - и что?

– Вот я и спрашиваю тебя - с каким другом ты хотел бы быть - с первым или со вторым?

– Со вторым, конечно. Разве может быть иначе?
– ни минуты не колеблясь ответил он.

– Вот, видишь!
– Я поднял на него победоносный взгляд, считая, что победа в этом споре - за мной.

Но нет.

– Это ничего не доказывает, - снова покачал головою маг.
– Просто ты мыслишь так, как мыслит обычный... пастух - кто, как я помню, ты и есть.

– А?
– Я снова его не понял.

– Ты, Стрет, пастух. Как пастух, ты знаешь о возможных опасностях, что могут угрожают твоему стаду. Ты обучен, как с ними бороться. И, главное - твоя работа как раз в этом и состоит - бороться за цельность стада. А я - человек, скажем так, обычный, к опасностям жизни не очень готовый. И разве это странно, что я не лезу, на рожон предпочитая вначале... все изучить, а уж после - бросаться в бой?

– Все изучить? Это ты так называешь?

– А что?

– А то, что пока ты будешь все изучать, кто-то может погибнуть!
– отозвался я с упреком. Неужели? Неужели он этого не понимает?

Я думал, что после этих слов он меня поймет. Что что-то в нем изменится.

Но...

– Ну и что?
– прохладно ответил он.
– Пусть погибнет. Главное, что этим кто-то буду не я. И это - разумно, а не трусливо.

Услышав это, я вначале не поверил своим ушам. Пусть кто-то гибнет? Пусть гибнет? И он говорит это так спокойно? Получается, что, если этим кто-то вдруг окажусь именно я, он тоже так подумает? Пусть... погибает?

"Какие же мы разные. Какие... непохожие", - с грустью подумал я.

Но долго переживать я об этом не мог - впереди показался предгорный лес, и голову заполнили совсем другие мысли.

18.05

***

Лес у подножья гор оказался на удивление диким: сколько мы ни шли, ни людей, ни даже протоптанных ими троп мы даже ни разу не видели. Встреченные нами зайцы, лисы и лани, завидев нас, не сразу бросались в бегство, что говорила о том, что даже охотники тут не ходят.