Студент

– Сядь, Богданов. Тебе слова никто не давал. Вещи нужно называть своими именами. Это что, не подлость, опозорить девчонку, а потом бросить?

Маша Миронова вскочила с места и с плачем бросилась к выходу. За ней устремилась Мила.

– А тогда нужно судить не одного Богданова, потому что здесь таких опозоренных ползала, - произнес чей-то насмешливый голос.

Раздался смех и на голову охальника посыпались возмущенные голоса студенток.

– Кто сказал?
– вскинулся Серега Волков.
– Балаган из собрания делать не позволим!

Он стукнул он кулаком по столу так, что стакан звякнул о графин.

– Разрешите мне!
– встал секретарь обкома Осадчий.

– Слово предоставляется секретарю нашего Обкома комсомола товарищу Осадчему Игорю Николаевичу, - мгновенно среагировал Волков и снова похлопал в зал, который ответил достаточно громкими аплодисментами.

Осадчий говорил долго. Говорил правильные слова о том, что мы строим социализм и в современных условиях все более нетерпимыми становятся факты тунеядства, пьянства и аморального поведения, что главная задача ВЛКСМ - воспитывать юношей и девушек на великих идеях марксизма-ленинизма, вырабатывать и укреплять у молодого поколения классовый подход ко всем явлениям общественной жизни. Он цитировал Устав ВЛКСМ о том, что каждый комсомолец должен соблюдать нормы коммунистической морали, ставить общественные интересы выше личных, быть честным, скромным и непримиримым к нарушениям социалистической законности, а также личным примером утверждать здоровый образ жизни.

– То, что произошло у вас - это недопустимо и несовместимо со званием комсомольца. Мы должны вести решительную борьбу с подобными явлениями, создавая обстановку нетерпимости к фактам расхлябанности и аморального поведения своих товарищей. Я думаю, что таким комсомольцам как Богомолов у нас не место, -

– закончил, наконец, свою речь Осадчий теперь уже под ленивые аплодисменты аудитории.

Вопрос об исключении Юрки из комсомола за аморальное поведение поставили на голосование.

Кто-то заявил с места, что ничего аморального в поведении Богомолова нет. Зал на это прореагировал одобрительным шумом, а секретарь комитет комсомола института Сергей Волков выразил недовольство:

– Если вы не понимаете, что такое аморальное поведение, я объясню. Аморальное поведение - это поведение, противоречащее общепринятым нормам морали, то есть недостойное поведение, которое и проявил Богомолов по отношению к девушке.

Проголосовали не единогласно, но необходимые две трети голосов набралось. Юрка встал и, демонстрируя равнодушие, вышел из зала. Волков попытался его задержать: "Богданов, мы тебя еще не отпускали", но Юрка даже не взглянул на него. Я тоже не стал задерживать, посчитав это совершенно бессмысленным делом, и вышел следом, услышав за собой отчетливый голос Осадчего: "Это кто?" и слова Волкова, сказанные почему-то с иронией: "Дружок Богданова".

Мой демарш расценили как вызывающее поведение и проявление неуважения к собранию. Но я отделался строгим выговором без занесения в личное дело, благодаря хорошей характеристике декана факультета Николая Сергеевича Зимина, которую поддержал секретарь нашего факультета Славка Сорокин.

Глава 19

Бедная Маша и обиженный Юрка. Скандал Юрки с отцом. Заратустра, Ницше и "Майн кампф". Вопрос с экспедицией и учебой. Примитивная проповедь силы и власти. Лякса решает поступать в МГУ.

– Что будешь делать?
– спросил я Юрку.

– Не знаю - пожал он плечами.
– Скорее всего, уеду куда-нибудь.

– А зачем уезжать-то?
– возразил я.
– Тебя же из института не выгоняют.

– Выгонят, - уверенно сказал Юрка.
– Но в любом случае я в институт не вернусь.

– А как с Машей?

– Никак! После того, что она сделала, у нас ней ничего быть не может. Если бы не это собрание, я, может быть, с ней и помирился бы. Она мне нравилась, и я рассчитывал на серьезные отношения. Она сама все испортила.

Я хотел проводить Юрку до дома, но, когда мы дошли до Красного моста и я пошел с ним дальше, он меня остановил.

– Извини, - сказал Юрка.
– Но мне лучше сейчас побыть одному. Подумать и все взвесить что ли... Не знаю, как еще буду объяснятся с родителями.

Он безнадежно махнул рукой и пошел, широко шагая, твердой походкой, хотя я представлял, как ему сейчас приходится нелегко...

К Юрке я зашел на следующий день.

Дверь открыла Наталия Дмитриевна и сразу зашептала:

– Здравствуй, Володя. Вот хорошо, что ты пришел...

Вот несчастье-то... В институт, говорит, больше не пойду. С отцом поругался. Здесь вчера такой крик стоял. А всё девки, сучки эти. Хоть ты его вразуми. Может, одумается.

И она, кивнув в сторону Юркиной комнаты, всхлипнула и, промокая платочком глаза, пошла на кухню.

Я постучался и вошел в Юркину комнату. Юрка лежал на кровати и читал Фридриха Ницше "Так говорил Заратустра".

– Библиотечная?
– я взял в руки книгу, которую отложил в сторону Юрка. Это был томик Санкт-Петербургского издания 1911 года.

– Да нет, у Ляксы взял. А что?

– Да интересно, чего тебя на Ницше вдруг потянуло?

– А ты читал?
– спросил Юрка.

– Читал. Человек - промежуточная ступень между обезъяной и сверхчеловеком, ubermensch. Недаром его книгу вместе с "Майн Кампф" и "Мифом двадцатого века" Розенберга торжественно положили в склеп Гинденбурга

– Ты-то не опускайся до примитива. У Ницше есть и другие идеи. Например, о необходимости идти своим путем. В конце концов, это философский трактат, где он рассуждает о месте человека в мире. А Гитлер просто по своему людоедскому разумению использовал основную идею книги.

– Правильно, - согласился я.
– Как недавно сказал один знакомый архитектор, когда кто-то высказался насчет топорного оформления нового сквера: "Кто хочет в чем-то видел одни увидеть гробы, то он их там и увидит". Вот также и Ницше видел одни гробы в учении Заратустры. По этому поводу Януш Корчак написал в своих дневниках, что лишенный рассудка Ницше умер, находясь не только в разладе с жизнью, но и "в мучительном разладе с правдой ". "Тот же самый Заратустра учил меня другому, может быть, у меня лучше слух, может, я более чутко слушал". Это слова Корчака.

– Зато Ницше хорошо сказал о женщинах, - усмехнулся Юрка: - "разгадкой её является беременность, а правило обращения с ней одно: "Идёшь к женщинам? Не забудь плётку!"

"Точно, девки довели", - вспомнил я слова Натальи Дмитриевны.

– Ладно, ну его к лешему твоего Ницше, - сказал я, -

Мать говорит, что ты все же решил бросить институт... А что отец?

– Сначала рассвирепел, орал, топал ногами, потом отошел и поговорили серьезно... Поеду в Москву. Там дядька, родной брат отца. Работает начальником отделения океанографии, географии и физики облаков при Академии наук. Куда-нибудь пристроит в экспедицию. Отец с ним вчера по телефону разговаривал.