Студент

Хозяин кабинета, полный офицер в форме полковника с тремя рядами орденских планок, с орденом Красной звезды и академическим значком вышел из-за стола, протянул руку и назвался Степаном Васильевичем.

– Вас зовут Владимир?
– уточнил Степан Васильевич.

Я кивнул.

– У нас к вам дело, которое не терпит отлагательств. Возможно, вы сможете помочь. Я не буду говорить, откуда нам о ваших некоторых способностях известно, я думаю, это не важно. Скажу только, что вас рекомендовали серьезные люди.

Теперь о деле. В городе пытались совершить диверсию. В здании вокзала нашли самодельное взрывное устройство. Неслыханная дерзость... Наши эксперты обследовали каждый миллиметр устройства. Ни одной ниточки, за которую можно бы уцепиться, и никаких отпечатков пальцев, что удивительно... Если это станет достоянием гласности, то посеет панику в городе? А через несколько дней состоится партконференция.

В голосе полковника слышалась тревога. Еще бы, случись огласка, ему первому достанется на орехи, а в случае нераскрытия, полетит и голова. Его, по крайней мере, в первую очередь. А я, если не смогу помочь, лишний раз дам повод усомниться в реальной пользе подобной практики, негативное отношение к которой и так достаточно велико.

– Где это устройство?
– спросил я.
– Мне нужно посмотреть и потрогать, пощупать его.

– У криминалистов, - с готовностью ответил Степан Васильевич.
– Сейчас вас проводят.

Он нажал кнопку селекторной связи и попросил секретаршу вызвать подполковника Никитина. Не прошло пяти минут, как в кабинет вошел высокий моложавый подполковник с проницательным взглядом, которым он скользнул по мне, и я понял, что он запомнил меня до деталей. У подполковника грудь тоже украшали орденские колодки и два ордена.

– Вот тебе, Николай Семенович, молодой человек, о котором я говорил. Используй его и посмотрим, что из этого получится. Потом доложишь.

Подполковник Никитин оказался начальником отдела уголовного розыска. Он повел меня в свой отдел.

– Мне нужно посмотреть взрывное устройство, - попросил я.

– Пошли, - сказал подполковник и повел меня к криминалистам.

Мы прошли в отдел криминалистики, где сидели несколько человек, а на столах и в шкафах стояло множество пробирок, микроскопы, еще всякая другая аппаратура, с помощь которой обнаруживаются различные следы, оставленные человеком.

– Товарищ Савин, покажите молодому человеку взрывное устройство, которое нам вчера принесли наши люди. Да, и удалите всех лишних людей из лаборатории.

Старший лейтенант Савин попросил остаться только одного криминалиста, а остальных выйти. Он же поставил на отдельный столик взрывное устройство.

– Как нашли?
– спросил я подполковника.

– Принес пассажир, мужчина. Он заметил сумку, которую кто-то "случайно" забыл под скамейкой, и принес в линейный отдел милиции. Там сумку открыли и увидели сверток, а в нем самодельный фугас с часовым механизмом. Запаса времени оставалось не больше получаса. По чистой случайности фугас удалось обезвредить... Нам бы узнать хотя бы, где эту бомбу изготовили, - майор с надеждой посмотрел на меня.

– Понятно. А сейчас посидите тихо, - попросил я, трогая устройство с проводами и часовым механизмом.

Говорят, можно научиться ясновидению. Но в таком случае важно научиться видеть не глазами, а мозгом. Ведь это мозг получает сигналы из внешнего мира и переводит их в привычные нам образы. Если научиться отстраняться от своих мыслей и чувств, то можно свободно услышать или увидеть мысли и чувства в любой точке пространства и времени. Это и есть - ясновидение.

Я всем этим обладал и погружался в таинственное пространство безграничной информации без особых усилий, а мои экстрасенсорные способности могли активизироваться от малейшего усилия, если я его направляю в определенное русло.

Я положил руки на фугас и провел, словно погладил, по проводам. В голове появился характерный звон, комната покачнулась и окуталась дымкой. Внезапно все исчезло: и лаборатория, и подполковник Никитин со старшим лейтенантом, и столы с пробирками и аппаратурой, и даже взрывное устройство, которое только что лежало передо мной... Дымка рассеялась, и я ясно увидел картинку:

– Окраина города... Кирпичный сарай, - стал я диктовать то, что "видел". - Стоит особняком от бревенчатого дома с крышей, покрытой оцинкованным железом... Недалеко - высокие заводские трубы... по шоссе движутся медленно машины... параллельно шоссе идет трамвайная линия и заворачивает у следующего дома.

В голове что-то взорвалось, и меня бросило в просторное жилое помещение.

– За столом сидят двое мужчин... Один молодой, крепкий, спортивного телосложения, широкий в плечах... Нос крупный, глаза маленькие... Стрижка ежиком... Другой постарше... Ростом, вижу, поменьше... усы... на голове залысины...лицо круглое... По-моему, оба южане. Лица сильно загорелые, как у жителей Кавказа или нашего юга.

Картинка оборвалась, снова перед глазами появилась дымка, дымка стала рассеиваться и передо мной опять возникла, будто выплыла лаборатория. Чуть поколыхались стены и столы с приборами и все стало на свои места.

– Это все, - сказал я, приходя в себя.

Старший лейтенант молча, словно язык проглотил, смотрел на своего начальника, а тот, выпучив глаза, пытался что-то сказать, но махнул рукой и приказал мне хрипло:

– К начальнику!

И двинул к двери так быстро, что я еле поспел за ним.

Когда подполковник доложил полковнику Степану Васильевичу обо всем, что слышал, тот с сомнением посмотрел на меня и, покачав головой, сказал:

– Ну, если все так, то не знаю...

Все оказалось так. Дом нашли без труда. В сарае обнаружили детали для изготовления взрывчатки, провода, а также часовые механизмы. Злоумышленников арестовали по приметам, которые полностью совпали с моим описанием. Преступниками оказались уроженцы Краснодарского края, имевшие судимость за разбой и грабежи. Из показаний задержанных, они должны были оставить еще два взрывных безоболочных фугасных устройства, по своему усмотрению, на остановках или в транспортном средстве. За это им обещали хорошо заплатить. Кто? Это уже осталось для меня информацией закрытой и занималось этим КГБ без моего участия. А я от природы любознателен, но не любопытен.

– Страшно представить, к каким последствиям и человеческим жертвам могли бы привести взрывы этих самодельных устройств. К счастью, этого не произошло, - поставил точку в этом деле полковник Степан Васильевич, вручая мне Почетную грамоту от имени своей организации.

Глава 22

"Бегущая по волнам" Грина. Тоска по романтике и благородству. Концерт Ван Клиберна. Романтика и грубая реальность. Я объявляю о решении перевестись в Ленинград. "Кафе" на склонах Дворянского гнезда на травке у реки. Ощущение тревоги и вспышка озарения. Мы спасаем тонущую девушку.

Я не осмелился сказать Миле, что тоже решил уехать. Мое решение сложилось окончательно, и я знал, что оно не изменится, но откладывал разговор об этом на потом.

Нелепость ситуации сбивала меня с толку, но после нашего откровенного объяснения с ней я не нашел в себе смелости - вот так просто взять и сказать, что все, мол, хорошо, но ты меня прости, я уезжаю.

Утром следующего дня я пошел к Юрке. Наталия Дмитриевна как всегда встретила меня заговорческим шепотом: