Суд времени. Выпуски № 12-22

Сванидзе:Это хорошо.

Гриневский:Я… понимаете, у меня один аргумент есть. Можно?

Кургинян:Как говорится в таких случаях, как сказал Пушкин: «Но строк печальных не смываю».

Сванидзе:Я не знаю насчет печали…

Гриневский:Можно я…

Сванидзе:Секундочку, сейчас я Вам предоставлю…

Гриневский:одну секунду… У меня единственная возможность ответить… Это…

Сванидзе:Потом, потом…

Гриневский:…снять ботинок и постучать.

Сванидзе:Да.

Кургинян:Это все, что может быть сказано?

Гречко:Всё переломал, а остальные так и оставили переломанное и ничего не подняли?

Кургинян:Мы говорим о том, что Хрущев…

Гречко:А может быть, не Хрущев поломал?

Кургинян:…заложил мины замедленного действия.

Гречко:Может, кто-нибудь другой поломал, после Хрущева?

Кургинян:Мы не так говорим.

Гречко:Может, кто-нибудь другой поломал? После Хрущева.

Кургинян:Нет. Он заложил мины замедленного действия: в религии, в идеологии, культуре, внешней политике, образовании, экономике — везде! И они сработали!

Сванидзе:Спасибо.

Гречко:А почему никто не исправил тогда?

Кургинян:А вот это отдельный вопрос. И мы готовы их обсуждать.

Сванидзе:Спасибо.

Кургинян:Это отличный вопрос! Давайте его обсудим.

Сванидзе:Значит…значит у меня вопрос есть к Вашей стороне. Наверно, к Юрию Николаевичу. В том, что касается внешней политики Хрущева. Вот шла речь о том, что поссорились с Венгрией, с Китаем и так далее. Так поссорились-то почему? Поссорились потому, что Хрущев сказал правду про нашу историю. Хрущев сказал правду про Сталина. В каждой из этих стран сидел свой Сталин, посаженный большим Сталиным, и он, конечно, не хотел этих разоблачений. Значит, не нужно было говорить правду? Как надо было поступить, на Ваш взгляд?

Жуков:Простите, мы говорили неправду о нашей истории. Просто Никита Сергеевич взял большое кипящее помойное ведро и вылил его на мертвого. Это не история.

Сванидзе:Но на живого, на живого такой возможности не было.

Жуков:Правильно. Он сводил счеты и с Кагановичем, и с Жуковым, который спас его в 1957 году. Просто такой человек, как Хрущев, не мог прощать…

Сванидзе:Он в 56 году не мог сводить…

Жуков:…тем, перед кем он унижался.

Сванидзе:…он в 56 году не мог сводить счеты с Жуковым, который спас его в 1957-м. Последовательность немножко другая.

Жуков:Я не говорю о том, что это было в 50… просто я говорю — от доклада пошло 56 года…

Сванидзе:Вы не ответили на мой вопрос. Вы не ответили.

Кургинян:Вот здесь уже я читал документы.

Сванидзе:Вы не ответили на мой вопрос. Спасибо.

Жуков:Почему?

Сванидзе:Что почему?

Жуков:Почему не ответил?

Сванидзе:Я спросил Вас — не нужно было говорить правду другим странам?

Жуков:Я еще раз заявляю, что это не правда, а ложь. Клевета.

Кургинян:Это не правда.

Мяло:Это не правда.

Сванидзе:То, что было в закрытом докладе Хрущева про Сталина — это ложь?

Жуков:Ложь.

Мяло:Ложь.

Жуков:Там передергивание фактов.

Сванидзе:Всё.

Жуков:Передергивание фактов.

Сванидзе:Это не вся правда, несомненно.

Жуков:Это одна миллионная правды…

Кургинян:В народе говорят — полуправда хуже лжи.

Сванидзе:Но полная правда была бы гораздо хуже для наших братских партий и стран.

Жуков:Ничего подобного — они вместе с нами жили тогда.

Сванидзе:Спасибо. Тема, как мы видим, далеко не исчерпана. И нам предстоит третий день слушаний по теме «Политика Никиты Сергеевича Хрущева». Сейчас предоставляю возможность высказаться по сегодняшнему дню слушаний и сказать заключительное слово обеим сторонам. Прошу Вас, Сергей Ервандович. Вам слово.

Кургинян:Первый тезис. В политике понятие «правда» — это очень тонкое и сложное понятие. Второе. Никогда не надо называть правдой тенденциозную версию, из которой изъята часть информации, в которой извращены факты и которая служит интересам конкретных групп. Это не правда, это пропаганда. Это идеология, которая довлеет до сих пор. И нельзя называть это правдой. Третье. Китайцы много что сказали о Мао Цзэдуне, но они сказали с позиции людей, которые верят и почитают свою страну. И можно говорить на языке ненависти. И мы до сих пор пожинаем плоды этой полуправды, которая хуже лжи. И пока мы не вернем правду, настоящую, в том числе и о Хрущеве, мы будем все время народом, у которого отнята история, а значит не народом. Поэтому задача очень крупная. Очень актуальная.

Сванидзе:Спасибо. Прошу Вас, Леонид Михайлович.

Млечин:Вот Хрущев и был человеком, который начал возвращать народу правду. Да? Секретный был доклад, боялся… он как раз и боялся, что это распространится, и другие обидятся … и страшно ему было — всем было страшно. Министр обороны, маршал Жуков сказал, обращаясь к членам Президиума ЦК: «Люли ваши портреты носили. Да если бы они все это знали, что у вас локоть…руки по локоть в крови, чтобы они с вами сделали?» Правильно, конечно, им страшно всем было. Даже эта робкая попытка сказать правду о том, что происходило, страшно напугала. Знаете почему? что не могут простить Хрущеву? Выяснилось, что даже вот эта робкая попытка показывает слабость этой системы, вот этой сталинской системы. Стоило из-под нее вытащить один элемент — страх и рабское подчинение вождю — и система зашаталась. И вот этого Хрущеву и не могут простить, что система-то оказалась такой слабой. Если бы эти элементы были на месте — страх и поклонение вождю — стояла бы до конца, как стоит сейчас Северная Корея. Выдернув, система оказалось слабой. Хрущев в этом не виноват, в слабости системы.

Сванидзе:Спасибо. Сейчас мы прекращаем телевизионное голосование. И завтра слушание по теме: «Политика Хрущева: спасительные меры или мина замедленного действия?»будут продолжены в 21 час.

Часть 3

Сванидзе:Здравствуйте! У нас в России, как известно, прошлое непредсказуемо. Каждое время воспринимает прошлое по-своему. В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания — исторические события, персонажи, проблемы, их связь с настоящим. У Вас, нашей телевизионной аудитории, также будет возможность высказаться, то есть проголосовать. Такая же возможность будет и у сидящих в зале.