Судьба королевского наследника

Тренер надрал нам задницы, нас отругали, а наши родители разозлились, что мы не нанесли смертельный удар. Не то чтобы серебрянная чешуя не могла быть смертельной. Может, но все же. Этого было недостаточно для возмездия от лидеров стигийцев.

Вы должны любить короля и королеву темной магии.

Ледженд и Син уже здесь, наполовину одетые, так что мы с Кридом быстро переодеваемся.

— Зик уже оправился, купил для него несколько новых лезвий. — Син ухмыляется в мою сторону. — Мальчик хотел откусить кусочек побольше.

— Его укус такой же угрожающий, как у беззубого Вампира, — шучу я, хотя укус, о котором он говорит, не имеет ничего общего с его ртом, а имеет только отношение к его конькам.

Большой укус означает, что он отказывается от части своего скольжения ради лучшего сцепления, чтобы быстрее набирать скорость.

Ледженд усмехается.

— Значит, он думает, что сможет каким-то образом противостоять нам? — Крид бросает свое барахло в шкафчик, качая головой. — Он уже проводит на льду больше времени, чем другие. Ему нужно следить за собой, иначе за его задницей будет охотиться банда товарищей по команде, — бормочет он.

Кивнув, мы заканчиваем и выходим на лед, выполняя несколько небольших разминочных упражнений, прежде чем поработаем над защитой в зависимости от следующей команды, с которой мы играем. Опять же, пустая трата гребаного времени, когда они люди.

Не успеваю я затормозить, как кто-то врезается в меня сзади.

Резко разворачиваясь, я сталкиваюсь лицом к лицу с Зиком.

Я срываю шлем, и он с резким стуком падает на лед.

Зик откатывается назад с ухмылкой и поднятыми ладонями.

— Виноват. Не смотрел, куда иду.

Уголок его рта приподнимается, и он смещается, проскальзывая мимо меня.

Я позволяю ему отойти на четыре фута, достаточно далеко, чтобы он подумал, что я промахнулся, прежде чем набрасываюсь и использую свою силу. Он чертовски одарен, поэтому конечно, перескакивает через это в последнюю секунду… Но это именно то, чего я хотел.

Когда он вскакивает, я использую свою скорость, чтобы встать, и его шея прижимается прямо к моей открытой и ждущей ладони.

Используя цирокинез, я манипулирую льдом, приподнимаясь и забавы ради формируя сделанный из ледника кулак, и обрушиваю его на него. Лед трескается и разбивается о его гребаное лицо, и красный цвет окрашивает ледяной синий пол.

Зик вскакивает, кровь стекает по его лбу на подбородок, заляпывая всю форму.

— Ты заплатишь за это.

Мой рот кривится, и я подхожу ближе, руки по швам, и ничего больше… если бы только он не был таким слабаком, чтобы принять удар на себя. Или, может быть, он умнее, чем я думал.

Нажить врага Лорда — значит нажить четырех врагов Лордов, а он уже угрожал мне.

Зик не может вынести всех устремленных на него взглядов и своего разбитого лица и открывает рот, за секунду до того, как совершить ошибку.

Конечно, тренера чувствуют это, гребаные эмпаты.

— Хватит! — кричит наш главный тренер. — Сильвер, тащи свою задницу сюда и разбирайся с Зиком. Зик, просто… будь чертовски умнее.

— Да, Зик, будь умнее, — насмехается кто-то, а затем водяной Фейри убирает беспорядок, пока мы занимаем позицию.

Крид переводит ухмылку с меня на Сина, а я ухмыляюсь Ледженду.

Это. Это прямо… пожалуй, единственная чертовски приятная вещь, которую может предложить это место.

Время на льду с моими братьями.

И маленькая голубоглазая, беловолосая…

Нет.

Абсолютно, блядь, нет.

Семнадцать

Лондон

— Я собираюсь притвориться, что ты не бросал нас на вечеринке, на которую заставил пойти в субботу, — говорю я Джасу, когда тянусь за аметистовой сферой на верхней полке.

Я рада, что пропустила вчера вечером откат команды Бена. С учетом того, как усердно работала в последнее время, я не знаю, как бы я справилась с сегодняшней работой.

— Я правда этого не делал.

Самое худшее в Джастисе то, что я верю ему. Я верю, что он неплохой человек и что он бы просто не оставил своих друзей на долбаной вечеринке наедине с людьми, которых они не знают. Не говоря уже о том, что мы понятия не имели, где находимся, с тех пор как въехали с гребаными повязками на глазах.

— Ну, в любом случае, — я наконец дотягиваюсь до тяжелого шара и по пути провожу салфеткой из микрофибры, — думаю, я повеселилась.

Подойдя к прилавку, я начинаю полировать камень лавандового цвета. Я невысокого мнения об аметисте. Он не такой самодовольный, как розовый кварц, но все же не для меня. Мне нравятся более темные камни. Такие, которые предлагают защиту в той же степени, в какой они говорят вам обо всем, что в вас плохо, чтобы вы могли это исправить. Однажды я уговорила Бена провести со мной медитацию «Работа с тенями», и хотя в душе он христианин, он все равно попробовал это со мной. Всего на две минуты.

— Да, я тоже, — он просто начинает считать деньги в кассе. — Извини, я отключился. Я, честно говоря, думал, что у вас с Беном все в порядке. У Бена, похоже, была маленькая игрушка на ночь, а ты, похоже, была занята… — он обвел руками помещение. — Чем бы ты там ни занималась.

В его словах есть смысл, и румянец, заливающий его бледные щеки, говорит мне, что он точно знает, что я делала.

— Верно, — говорю я, ставя только что отполированный кристалл на подставку. — Но, честно говоря, чем бы ни был тот порошок, который ты дал нам той ночью, он надолго выбил меня из колеи.

Я возвращаюсь к полке, приподнимаясь на цыпочки.

— Клянусь, я видела парящих в воздухе людей. — Я делаю глубокий вдох. — Я имею в виду, видела, типа, животных и прочее дерьмо. Думаю, что я действительно сильно надралась. Что бы ты мне ни дал, я не могу принять это снова.

Джастис мрачно усмехается, и я смотрю, как он исчезает в задней комнате. Я не шутила, когда сказала ему, что больше никогда не хочу ничего подобного. Помимо всего того случайного дерьма, которое я увидела пока была на нем, это также, казалось, усилило мои кошмары. Как будто мои кошмары были недостаточно плохими.