Судьба самозванки

В виске вспыхивает боль, руки взлетают, чтобы закрыть уши, и я приседаю, вскрикивая от боли. Движение привлекает внимание, и я вскидываю голову.

Глаза в панике расширяются, когда из того места, где должны быть глаза, вытекает нечто, похожее на белую кровь. Тело бросают к моим ногам.

Я открываю рот, чтобы снова закричать, но меня обрывает, когда Зик хватает меня за локоть.

– Давай!

Я, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги, и мы несемся через поляну. Зика дергают назад, и мое плечо выскакивает из сустава от силы, с которой у него нет времени отпустить меня.

Громкий крик боли вырывается у меня, когда я поднимаюсь на ноги. Резко разворачиваюсь, когда женщина, если, блядь, ее можно так назвать, хватает его за ногу, а затем за голову, прежде чем начать тянуть.

Стиснув зубы, я отчаянно поворачиваюсь, ища способ спасти его, рука плетью повисла вдоль тела.

Глаза Зика становятся белыми, затем корни прорываются сквозь почву, обволакивая фигуру зверя, в то время как нижняя половина большой фигуры превращается из густого, кажущегося сплошным, черного облака в тонкий слой серого тумана.

Зик начинает падать на землю, но существо на этот раз визжит громче, а затем она снова хватает его. Поднимает его в воздух, швыряя на твердую землю, но он убирает руку, глаза все еще белые, а затем трава превращается в лужу воды.

Он полностью погружается, и зверь мечется, проникая внутрь, но выныривает одна. Когда она снова кричит, вода отходит в сторону быстрой волной, и его глаза расширяются. Его руки взлетают вверх, но она хватает его за запястье, прежде чем он успевает что-либо сделать, и его вой эхом разносится вокруг.

Она сжимает его шею, густые полосы дыма обвиваются вокруг него.

Его полные паники глаза находят мои, и я дергаюсь вперед.

Беги, пытается сказать он, но его губы не двигаются.

Она сжимает, как и ленты вокруг его тела, так же, как хруст его костей обжигает мой разум.

– Нет! Остановись!
– я кричу, бросаясь ближе.

Кровь течет из ушей и рта Зика, когда он пытается покачать головой, но я продолжаю приближаться.

Чудовище кричит на меня, ее свободная рука вырывается вперед, в то время как моя взлетает в, несомненно, тщетной попытке защититься, но затем резкий хлопок останавливает меня. Мои глаза распахиваются, чтобы обнаружить, что она визжит, ее рот разинут, а продолжающийся вопль наполняет воздух.

Я смотрю на свою ладонь. Что за…

Она бросается ко мне; все еще сжимая Зика в объятиях, а моя рука взлетает еще раз.

Я смотрю, потрясенная, когда длинная нить мерцающего света льется с кончиков моих пальцев. Это льдисто-голубой цвет, и он искрится, встречаясь с густыми полосами дыма вокруг Зика. Привязи мгновенно отпускают его, и он падает кулем на землю.

Что-то внутри меня вздымается, и моя грудь опускается. Глаза мерцают и подергиваются от темноты, застилающей зрение. Я моргаю, и просто так туман рассеивается.

Я бросаюсь к Зику, но она на полной скорости налетает на меня.

Вот и все. Мы на пороге смерти.

Я падаю на него, накрывая своим телом, и жду прихода смерти. Я могла бы быть терпеливой к «костлявой», но ее крики становятся громче. Я открываю глаза.

Прозрачный иней мерцает вокруг нас, заключая в маленькую капсулу.

– Щит, - он кашляет, держась за живот. Я смотрю на него; его глаза широко распахиваются.
– Лондон, твои глаза…

– А?
– я тяжело дышу, качая головой. И вздрагиваю, когда зверь бьет по…щиту?
– Давай.

Я хватаю его здоровой рукой и тяну.

Он кричит от боли.

– Я не могу. Все сломано. Я, блядь, не могу пошевелиться.

– Ты, блядь, хочешь умереть?!

– Накорми меня.

Моя голова откидывается назад.

– Что?!

– Просто порежь руку. Мне нужна энергия. Я Маг, я могу черпать из земли. Я могу взять достаточно, чтобы провести нас через врата к более законному целителю.

Когда я просто смотрю на него, он качает головой от боли.

– Накорми меня или трахни, Лондон. Это единственный способ укрепить мою силу прямо сейчас.

Я киваю, раскрывая ладонь. Прежде чем я успеваю попытаться найти что-нибудь, чем можно ее разрезать, из земли вырывается корень, безвольно падающий мне в руку. По какой-то причине я знаю, что делать, обхватывая его ладонью, когда он высвобождается.

Когда я разжимаю ладонь, с моей руки капает кровь. Я подношу ее к его губам, и он проводит языком по порезу, и его глаза вспыхивают белым.

Он хрюкает, стискивая зубы, которые поблескивают красным, когда раздаются мелкие щелчки.

Щит вокруг нас трескается, и мы трясемся.

– Готова?
– хрипит он.

Я киваю, и мы вскакиваем на ноги, щит движется вместе с нами, а мы бросаемся к гигантской стене сердитых шипов.

– Черт!
– кричит он, мотая головой из стороны в сторону, но я продолжаю.
– Лондон, подожди!

Щит сердито вспыхивает, встречаясь с защитной стеной, но я все равно подхожу ближе.

– Мы должны попробовать другой способ!
– кричит он.

– Подожди!
– ору я в ответ, и он замирает.
– Это…

– Открытие, - недоверчиво бормочет он, с любопытством глядя на меня.

Лед поглощает виноградные лозы, отмирая и распадаясь на маленькие снежинки, таящие, не успев коснуться земли, а затем то же самое делает каменная стена.

Мы протискиваемся в ту секунду, когда она достаточно открывается, падая на траву.

Оглядываемся на стену, но она уже запечатана, зверь осталась плакать по другую сторону.

Я падаю на спину, Зик рядом со мной, и мы смотрим в темное небо. Через мгновение я поворачиваю голову, и мы одновременно смотрим друг на друга. Наша кожа в синяках и крови, насквозь промокшая после «золотого пруда».

Смех пузырится из груди, когда мы оба взрываемся смехом, перекатываясь на бок, и это захватывает нас.

Позади раздается угрожающее рычание, и я замираю, беспокоясь, что мы впустили зверя, но когда я смотрю через плечо, воздух застревает в легких совсем по другой причине.

Найт Деверо, будущий гребаный король, стоит позади нас, без рубашки, окровавленный и совершенно разъяренный.

Дерьмо.

Я вскакиваю на ноги, как только он подходит ко мне.

– Это была моя идея, - выпаливаю я.