Судьба самозванки

– Где мы находимся?

Интересно.

Здесь тихо. Слишком тихо. Не видно охраны, ни одного слуги или обслуживающего персонала, пересекающего залы, когда мы проходим мимо.

Тошнотворное чувство шевелится внизу живота, пульс бьется сильнее с каждой секундой.

С каждым сделанным шагом становится только хуже…

Найт

Как и ранее, у меня что-то стучит в груди. Прямо в гребаном центре. Давление прямо на грудную клетку, но оно отличается от того ощущения, которое я получил в конце боя.

Это сильнее.

Глубже.

И это чертовски отвлекает. Я смотрю вниз, чтобы убедиться, что моя плоть не отрывается от гребаных костей. Горло начинает сжиматься, и я поднимаю голову от кучи гребаной информации, разложенной на круглом столе.

Крид бросает взгляд в мою сторону, а Синнер пристально смотрит из-за экрана ноутбука.

– В чем дело?
– Крид осторожно откидывается на спинку кресла.

Я смотрю на диван, он пуст, папки, которые просматривал Ледженд, брошены.

Я вскакиваю на ноги.

– Где Ледженд?

Братья разворачиваются и вскакивают на ноги так же быстро, как и я.

– Я даже не слышал, как он ушел, - Синнер поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
– Найт… Нет.

Я сглатываю. Черт.

Дело ведь не в этом, не так ли?

Я почувствовал кое-что дерьмовое, а потом узнал, что мой отец был убит. Расчленен нахрен.

И мой брат тоже. Ради отца мы бы обыскали все гребаные миры в поисках убийцы.

Но ради брата?

Мы сожжем их всех дотла, мать их.

Но это… пульс бьется сильнее, пока не начинает звенеть в ушах.

Ноги двигаются без разрешения, братья у меня на хвосте. Как раз перед тем, как я успеваю распахнуть двери, ведущие в холл, с другой стороны налетает порыв ветра, распахивает их, сотрясая на петлях.

Кровь стынет, затем закипает, зрелище сводит с ума и успокаивает одновременно, черт возьми.

Лондон.

Покрытая кровью и грязью, прижатая к груди брата.

Держась за него.

Прикасаясь к нему.

Ревность прожигает глубоко, до самых костей, и руки сжимаются в кулаки, каждая частичка меня жаждет пойти к своей паре. Забрать ее из его объятий и заключить в свои, но я прогоняю это дерьмо, истощая себя от слабости, которую она вызывает, просто тем, что находится рядом. Тем, что существует.

К черту все это.

Нахуй ее.

– Найт, - подсказывает Крид.

– Оставь его, - огрызается Синнер в ответ.

Ледженд просто продолжает идти вперед, высоко подняв подбородок. Сильвер отступает, чтобы не вмешиваться. Как ему, блядь, и следовало.

Ярость закипает под кожей, и я дергаюсь в тот же момент, что и он.

На сверхсветовой скорости он кружит ее, пока она не ударяется спиной о стену, снова поворачиваясь, как раз вовремя, чтобы поймать мой кулак на челюсть.

– Какого хрена?!
– я киплю, нанося удар левой на этот раз, отказываясь смотреть на девушку, которая, блядь, мешком рухнула на пол.
– У тебя чертовски стальные гребаные нервы, брат.

Он ничего не говорит, принимая третий удар, прежде чем нанести ответный.

Он толкает меня в грудь, и я, спотыкаясь, делаю один шаг вперед и прижимаю его задницу к полу. Он создает портал и выбивает меня через него, а затем мы врезаемся в стену в другом конце комнаты. Его рука на моей шее, но я врезаюсь головой в его голову, вновь открывая рану, которая уже там, и разворачиваю его, швыряя на пол, прежде чем наступить на горло.

– Хватит, - рявкает Крид.
– Убери эту сучку и давайте вернемся к работе.

На периферии зрения Сильвер движется вперед, и я поворачиваю голову, наблюдая, как он медленными, осторожными движениями опускается рядом с Лондон.

Вот когда я наконец смотрю на нее по-настоящему.

Ее волосы перепачканы кровью и чем-то похожим на грязь. Кровь на руках впиталась в одежду, а кожа бледная. Синяки покрывают лицо и руки, и прежде чем я осознаю, что делаю это, я стою над ней.

Ее ладони прижаты к полу, глаза едва приоткрыты, голова покачивается из стороны в сторону.

Сильвер протягивает руку, чтобы прикоснуться к ней, и она вскидывает свою, но затем ее глаза поднимаются, встречаясь с моими.

Она задыхается, ее губы приоткрываются.

Что-то хрустит в моей ладони, и когда чья-то рука опускается мне на плечо, я оглядываюсь в поисках Синнера. Его глаза побелели, когда он опускает подбородок, его пальцы обхватывают мое запястье.

Я смотрю вниз и вижу запястье Сильвера, то самое, которое было в моей хватке, кости сломаны, его рука согнута не в ту сторону. Я отпускаю его, делая шаг в сторону, потом еще один.

– Объясни, - с трудом выдавливаю я.

– Она пыталась покончить с собой, - говорит Лендженд.

Боль обжигает, грудь сдавливается, когда рычание пытается вырваться из горла. Мой Дух шевелится, умоляя о свободе, но я в ловушке под правдой обо мне и девушке, стоящей передо мной.

Он хочет пойти к ней. Хочет, чтобы она позвала его и освободила.

К черту это.

Она не заслуживает его преданности. Она пытается уйти от нас.

К черту все это.

– Сильвер исцелил ее, - заканчивает Ледженд.

Глаза Лондон мертвы, когда они смотрят в мои. Никаких признаков огня или нахальства, которых я жаждал. В которых я чертовски нуждался. Никаких признаков чего-либо.

Она — пустота, пустой мешок с хрупкими костями.

Сломанная маленькая кукла.

Именно так, как она того заслуживает.

Кислота обволакивает внутренности, но я приветствую укол.

Я позволю этому съесть меня целиком, если оно заберет с собой аппетит к единственной вещи, которую, как клянется мое тело, я хочу, но отказываюсь иметь.

Я наклоняюсь, фиксируя конечности, когда они дрожат от гнева, осмеливаясь дотянуться до нее. Чтобы починить то, что сломано.

Я проигрываю битву, и мои пальцы скользят по ее виску, убирая волосы с того места, где они прилипли в крови, и зачесывая их назад.

Ее глаза закрываются, вероятно, случайно, и это зрелище что-то делает со мной. Поэтому я выпускаю кончики когтей из пальцев и позволяю им царапать ее кожу.