Судьба

— А золото ваше, думаете, в мою мошну пойдет? Да на кой мне столько этого дерьма? Пушки да эропланы будем покупать за границей за золото. Без аэропланов да пушек большевиков не побьешь!

Мужчины переглянулись.

— Это кто же будет покупать эропланы? И у кого? — спросил бородач.

— Кто? Господин Коробейников. А у кого, это не наша с вами забота.

Слова милиционера произвели впечатление. Бородач даже шею вытянул.

— Позвольте, разве вы тоже в сговоре с главнокомандующим?

— А вы только сейчас догадались?

— Так мы тоже с ним. И оружие добываем для него. Вернее, для отряда, который вольется в его армию. И он же, выходит, берет с нас золото за оружие. Ничего не понимаю.

— Главнокомандующий здесь ни при чем. Кабинет министров так решил: добровольческие отряды, которыми пополняется повстанческая армия, вооружаются за свой счет. Да вы чего жметесь? Закупите — и все хлопоты с плеч долой. Где вы еще найдете?

— Полтора пуда, — начал торговаться бородач.

— Два пуда! И ни фунтом меньше! — Федор наполнил свою рюмку.

— Придется скинуться, — после паузы сказал бородач. — А где находится ваш склад?

— В лесу. Верстах в десяти от Вилюйска.

— Так мы тоже вилюйские, — обрадовался бородач.

Знал бы он, как обрадовался милиционер, услышав, откуда «покупатели».

«Они…» — У Федора даже в ушах зазвенело.

— Ну что, по рукам? — предательски дрогнувшим голосом сказал милиционер.

Бородач и милиционер хлопнули руками.

— Магарыч разопьем в Вилюйске. — Бородач достал из кармана самородок, взвесил его на руке. — Здесь два фунта. Бери. Это тебе задаток. А ты нам в залог оставь свою пукалку.

— Наган? Зачем он вам?

— Береженого и бог бережет.

Милиционер пожал плечами:

— Возьми. — Он вынул из кобуры наган, положил на стол.

— А при тебе больше ничего нет? — строго спросил бритоголовый.

— Можешь обыскать.

Тощий ощупал у Федора карманы.

— Пусто.

— Собаки вы, а не люди, — сплюнув, сказал милиционер. — Хуже собак. Зачем вы меня обыскивали? Я же к вам в карманы не лезу! Шакалы!

Бородач стал извиняться.

…До Вилюйска все четверо добирались вместе. Милиционер назвался Федором Яковлевым, сыном улусного головы. К счастью, никто из путников не знал вислогубого Федорку. Но о Яковлевых — слышали.

Бородача звали Ефимом, тощего — Антоном, бритоголового — Данилой. Ни один из них не пожелал назвать себя по фамилии.

В Вилюйск приехали поздно вечером. Милиционера взял к себе на ночлег Ефим. Постелили гостю в гостиной, прямо на полу. Федор утонул в перине и тут же уснул, как убитый.

Разбудил его Ефим уже в десятом часу:

— Вставайте, Федор Егорович, будем завтракать.

Федор тщательно побрился, долго плескался под умывальником и, причесавшись, сел за стол.

— В доме у меня переполошились, — сказал хозяин. — Милиция приехала.

— Может, мне снять милицейскую форму? — спросил Федор. — Чтобы не пугались.

— Не нужно. Милиционер — вне всяких подозрений. Вы хорошо придумали.

— Богато живете, — заметил гость. — Дом — полная чаша.

— Откуда вам известно?

— Вижу.

«Таких кресел и шкафов даже у Харатаева не было», — подумал Федор.

— Вам ли удивляться? — Хозяин и гость незаметно перешли на «вы».

— Я не поэтому удивляюсь. Как вы уберегли все от Советской власти?

Хозяин перевел разговор на другое:

— Когда же мы совершим сделку?

— Завтра. Сегодня я съезжу на место и проверю, все ли там в порядке.

— Вам дать людей?

— Зачем? Люди завтра со мной поедут. Откапывать.

— А может, послать с вами человека два?

— Не нужно. Свидетели мне ни к чему.

— Ну, смотрите.

— Вы что, все еще подозреваете?

— Уже нет. — Ефим поднял руки.

— Так, может, вернете мне оружие? Как никак — в тайгу еду. Вдруг медведь.

— Возьмите охотничье ружье. С ним — надежнее.

После завтрака гость попросил у хозяина верховую лошадь и, пообещав часа через четыре вернуться, выехал за ворота.

Отъехав от дома Ефима подальше, Федор спросил у встречного мальчишки лет тринадцати, где находится ревком.

— А вот он, — показал мальчишка на покосившийся рубленый дом под тесовой крышей.

Федор ввел лошадь во двор и привязал ее к дереву за домом, чтобы не видно было с улицы.

Через полчаса Федор вышел из ревкома и поехал рысью по якутскому тракту в лес.

Двое всадников догнали Федора у самого леса. Это были вилюйские чекисты.

Место для засады выбрали на небольшой поляне, возле развороченной молнией лиственницы. Вокруг плотной стеной стояла тайга. К поляне вела узкая охотничья тропинка.

Возвращался Федор в город один. Чекисты задержались в лесу до вечера.

…На следующий день с утра пошел снег. Ефим стал сожалеть, что погода не благоприятствует, но Федор успокоил: дорогу он знает хорошо, а копать — снег не помеха.

В лес поехали двумя подводами. На первой сидел Федор с Ефимом. Антон с Данилкой ехали на второй подводе, охраняя кожаный мешок с золотом и весы.

Как только въехали в лес, Ефим остановил подводы.

— Подождем наших, — хмуро сказал он, не глядя на Федора.

Федор ничего не ответил, хотя ему очень хотелось спросить, кто еще должен подъехать и зачем.

Вначале подошло четверо мужчин с охотничьими ружьями, потом еще двое.

Мужики степенно здоровались и останавливались в сторонке, с любопытством поглядывая на милиционера.

Люди, вооруженные охотничьими ружьями и лопатами, все подходили и подходили. Вскоре их собралось не менее сорока человек. Федора так и подмывало сосчитать мужиков, но ему не хотелось привлекать к себе лишнего внимания.