Судья
Шрифт:
Между тем оба участника недавнего поединка вернулись в стартовый зал. Рейнджер, не выказывающий больше никаких признаков недомогания, с ненавистью покосился на своего бывшего противника и едва слышно пробормотал себе под нос:
— Да чтоб ты сдох, мразь, — после чего быстро покинул помещение. Да, похоже, его внезапная болезнь не была случайной.
Теперь приглашения на финальный бой можно было ожидать в любую секунду. Так и не придумав ничего более оригинального, Чиара решила, что лучшей тактикой будет все время двигаться, чтобы не дать противнику прицелиться. В конце концов, заклинанием исцеления тоже требовалось попасть в пациента, и это давало определенные шансы.
Приняв такое решение, Чиа со вздохом сожаления отложила недоеденный пирожок в сторону. Было бы глупо
«Значит, уже вернулись, — сделала логичный вывод Чиара. — Наконец-то. Теперь за них можно не волноваться. Интересно, а почему Рон не с ними и почему его полоска жизни не зеленая? Едва выбрался из Подземелья и уже успел с кем-то подраться? Впрочем, зная Рона, ничего удивительного в том нет…» — и в этот момент ей пришло приглашение на следующий бой, и Чиара тут же выкинула из головы все лишние мысли.
Ей предстоял финал.
Стоило Чиаре очутиться на Арене, как она мгновенно сорвалась с места и метнулась к магу. Бонус от меча был использован сразу. Если все пойдет как надо, то этих девяти минут ей с лихвой хватит на то, чтобы закончить бой. А чтобы не было неприятных сюрпризов, очень важно не пропустить момент каста заклинания. Не замедляя своего бега, Чиара сконцентрировалась.
Колючие капли начавшегося дождя, которые ветер швырнул ей в лицо, подбадривающие вопли с трибун, усиленная амулетом речь комментатора Турнира, множество иных звуков, запахов и ощущений — ничто не имело больше значения. Мир для Чиары привычно сузился до неподвижной фигуры противника, в молчании стоявшей на мокром песке. Однако демонстративная молчаливость мага не могла обмануть девушку. Мимолетная задержка дыхания, едва заметное подергивание губ, легкая фиксация мышц шеи и плеча — и Чиара тут же сделала гигантский скачок влево, а потом принялась лихо петлять из стороны в сторону не хуже обожравшегося пьяных ягод кенгура.
Ничего не произошло. Что бы ни скастовал маг, на самочувствии его противницы это не сказалось. По всей видимости, момент был угадан правильно и он попросту промахнулся. Но расслабляться было нельзя. Уже успевшая преодолеть половину расстояния до своего оппонента Чиара ни на секунду не выпускала его из виду, чтобы не пропустить следующий каст. И вот ее глаза встретились с темными, почти черными глазами мага…
Трибуны ахнули. Изумленные зрители повскакивали со своих мест, и даже многоопытный комментатор на мгновение запнулся от неожиданности. Бегущая девушка в развевающемся на ветру плаще внезапно споткнулась, неловко рухнула на песок и по инерции пару раз перевернулась, словно гонимое ветром перекати-поле. Там, на песке Арены, она и осталась лежать, не подавая признаков жизни. Капли дождя как ни в чем не бывало продолжали тарабанить по неподвижному телу, и яркий свет направленных на поле боя устройств подсветки веселыми бликами отражался от мокрой кожаной поверхности плаща.
— Итак, что же мы видим? — комментатор Турнира наконец вспомнил о своих обязанностях. — Похоже, Дикая карта не собирается продолжать поединок, и это более чем странно. Мы помним ее предыдущие бои и знаем, что она, как никто другой, готова бороться до конца даже в безнадежных, казалось бы, ситуациях. И чтобы она вот так просто сдалась? Из-за какой-то непонятной фигни? Друзья мои, я не хочу — нет, я категорически отказываюсь в это верить! Ну же, Чиара, вставай! Не разочаровывай нас!
Но его призыв пропал втуне. Между тем маг, уже не скрываясь, поднял руку и через мгновение воздушный вихрь сорвался с его пальцев и устремился к лежащей без движения цели.
Турнир (9)
Что может быть хуже смерти от магического истощения?
Чиара хорошо знала ответ на этот вопрос.Мана, струящаяся по магическим каналам тела, даровала магам воистину небывалые возможности по сравнению с их лишенными маны собратьями. Контроль над стихиями, над материей, временем и пространством, и даже способность ненадолго ощутить радость полета… Магия пьянила и давала ощущение могущества. Но ничто не дается даром и за собственное могущество приходится расплачиваться. Маг, чья мана была на исходе, становился совершенно беспомощным и не то что кастовать заклинания — даже на ногах стоять уже не мог. Но все это можно было назвать лишь мелким неудобством по сравнению с ощущениями, которые приходилось испытывать тому, кто неосмотрительно потратил всю свою ману без остатка. Испытав подобное один раз, лишь единицы и лишь в случае крайней нужды отваживались повторно пойти на это. В случае же длительного отсутствия маны маг умирал, и легкой эту смерть не смог бы назвать никто.
Итак, что же может быть хуже для мага, чем смерть от магического истощения? Чиара дорого дала бы за то, чтобы не знать ответа на этот вопрос. Или хотя бы не прочувствовать его на собственной шкуре. Ибо правильный ответ звучал так: намного, намного хуже может быть тогда, когда магическое истощение есть… а смерти — нет.
И конца этому не видно.
Маленькая совершенно пустая комната без окон скудно освещена энергетическим кристаллом, намертво вмурованным в стену высоко над единственной дверью. Стены и пол комнаты обиты чем-то мягким, пружинистым, похожим на каучук. Прямо на полу, свернувшись калачиком, лежит девушка. Девушка не двигается и почти не дышит — но она еще жива, хотя сто раз предпочла бы умереть. Боги зачем-то даровали ей ману, но магической энергии в ее теле не осталось ни капли. Гладкая полоска Поглотителя ледяным кольцом сжимает ее лоб.
Раз в сутки дверь комнаты отворяется, и девушке приносят поесть и напиться. Голод и жажда время от времени терзают ее, но по сравнению с магическим истощением они практически неощутимы. Однако на время еды Поглотитель отключают, а потому девушка с нетерпением ждет, когда же наконец откроется ненавистная дверь. Когда же появится та, кого она поклялась себе прикончить во что бы то ни стало. Да, лишь желание с лихвой отомстить за собственные мучения помогало ей не сойти с ума. Рано или поздно она выйдет отсюда и заставит всех заплатить по счетам. И тогда и эта комната, ставшая ее темницей, и башня, в которой она находится, и вся их клановая цитадель вместе с драгоценными сокланами — всё, всё взлетит на воздух и будет погребено в руинах. Ничто не уцелеет. Дайте только выбраться отсюда.
Внезапно хватка Поглотителя слегка ослабла. Девушке, которая к тому моменту была едва жива, потребовалось некоторое время, чтобы хоть немного прийти в себя. Такое случалось уже не в первый раз — Поглотитель, паразитирующий на теле жертвы и жрущий ее ману, тонко чувствовал состояние носителя и вовремя отключался, не позволяя тому уйти за грань. Девушка знала, что это ненадолго. Краткая передышка скоро истечет, и все начнется сначала. На мгновение поддавшись отчаянью, она заскулила было, жалобно и тонко, но почти сразу прервала себя. Плакать, кричать, умолять было бесполезно — это она тоже знала хорошо. Если она хочет когда-нибудь выйти отсюда и отомстить, то нельзя позволять себе раскисать, опускать руки. Нужно как минимум постараться сохранить рассудок.
Девушка с трудом размыкает слипшиеся ресницы. Все та же ненавистная комната. Неяркий свет кристалла подсветки больно бьет по глазам, заставляет ее подслеповато щуриться. Но она все же цепляется за представшую перед ее глазами унылую картину, как моряк за деревянный обломок корабля в бушующем море. Заставляет себя всматриваться в грубую каменную поверхность потолка, пытаясь различить малейшие шероховатости — что угодно, только бы не думать о том моменте, когда Поглотитель вновь примется за дело. Она уже делала так, и это помогало — иногда, в какой-то степени…