Сухой закон 2

— «Паккард» выше всяких похвал со своей скоростью… — зубы его стучали.

Горохов же усиленно прыгал вокруг, изображая из себя ударника-физкультурника.

— Но всё равно…

— Это идея Семена, — капитан кивнул на подопечного, — Мы ехали по дороге вдоль реки, чтобы срезать, и он увидел моторные лодки на причале. Еле договорились со сторожем. Пришлось даже «поднажать и подмаслить». Дальше было дело техники. Только мы чуть не перевернулись в самом конце уже на «этом» берегу. Всё-таки непривычно таким управлять. Лодка налетела на какую-то корягу у кромки воды. Оружие успели поднять, а сами в воде оказались. Потом был марш-бросок через лес. Бежали быстро, насколько могли.

— А если там капканы? — неожиданно произнёс я, — Здесь всяких дураков шастает много. Хоть и заповедник, но всё же…

Горохов замер, услышав меня, а Синицын застыл с открытым ртом.

— Шутка-шутка… — усмехнулся я, — Это у меня всегда так. Начинаю шутить не в тему, когда такое, — я показал на побоище.

Отходники, чтоб их…

— Семён, спасибо большое! — горячо поблагодарил я снайпера.

Он остановился и вдруг инстинктивно вытянулся, коротко оттрубив:

— Рад стараться!

Так, надо будет точно поработать с ним… Чтобы не было никакого «накопительного» эффекта. Сейчас Горохов выглядел бодрее бодрого. Словно и не бежал по лесу в мокрой одежде в мороз и потом не участвовал в перестрелке с бандитами.

— Если бы не мороз, руки бы меньше дрожали, Лексей Иваныч! Я бы их всех того! Жаль, света мало было, только эти фонари на вышке да фары, — он разминался, гоняя кругами вокруг пустой бочки, продырявленной моими же выстрелами, — Но оптику мне хорошую к винтовке выдали. Прямо загляденье!

— Но-но! Давай-ка без бахвальства! — усмехнулся в заиндевевшие усы Синицын.

— Слушаюсь, вашблагородь!

Я посмотрел на бегающего паренька и обратился к Синицыну, пока он помогал мне освобождаться от бронежилета:

— Наверное, я всё правильно делаю, Георгий Александрыч…

— Не понял… — удивился он, стуча зубами.

— Послало же мне провидение этого Горохова…

— Это да, — усмехнулся Синицын, — Но вы и сами не промах, продержались бы. Лично я не сомневался.

— Ты давай-ка прими внутрь чего-нибудь «горячего» с Семёном, и давайте в машину. Растираться и переодеваться. Матвей! Отвези их срочно в тепло. Пока врачи приедут — сто лет пройдёт.

— Слушаюсь!

Неподалёку один из агентов стоял с блокнотом и быстро черкал, пока другой, в очках, склонялся над каждым из ирландцев:

— Киприан МакФредди, он же «Благочестивый». Том Бэдфорд… Хороший выстрел… — он посмотрел на сражённого Гороховым Томми, — Это Балджер Ласки и Билл Ласки. Давно их, кстати, ищем.

— А этот? — агент указал карандашом на того, которому я разнёс лицо.

— А здесь проблема… — мужик в очках почесал затылок. — Ну-ка. А что это тут у нас?

Он опустился на колено и достал медальон из-за воротника убитого. Счистил с него кровь и открыл.

— Финну Биллингену от семьи. Пиши пока что так! Финн…

Я весь превратился во внимание. Значит, Луи «Два ствола» Альтери тут нет. Поневоле я машинально оглядел ночное поле вокруг станции. Похоже, «Благочестивый» не стал брать на дело «не своего» человека. Тогда ручной отморозок Дина О’Бэниона до сих пор где-то в городе. И, может, не один. Это плохо…

— Черкай там… Пятеро убитых угрожали мистеру Алексею Соколову, бизнесмену. При попытке убить мистера Соколова были ликвидированы агентами бюро расследования… — диктующий блеснул очками на моих людей и добавил, — И частной охраной мистера А. Соколова…

— Господа, вам придётся в ближайшее время подтвердить протокол и дать показания, — подошёл к нам Билл Хогли.

— Не волнуйтесь, здесь для нас всё очевидно! Тем более, такая удача! «Благочестивый» разыскивается у себя дома и во всех Штатах, — поторопился добавить Глен Диксон, бросив на меня украдкой многозначительный взгляд.

Мои люди превратились в немногословных кивающих болванчиков: понял, не знал, не видел, не в курсе, выполнял задание по охране, стрелял. Я даже усмехнулся, глядя на их лица.

Тело обнимала боль. На адреналине я её, оказывается ещё и слабо чувствовал. А сейчас ощущал, как тупой и ноющий огонь расползается от мест, где пули попали в бронепластины. Хотелось раздеться и лечь на снег…

Глава 19

Не в мою смену

Доктор ушёл во втором часу ночи. Я забылся тяжёлым сном, но через время почему-то проснулся от странного ощущения.

Несмотря на требования врача сохранять максимальный покой, я медленно поднялся на постели. Сжав зубы, опустил ноги на холодный пол и замер в этой позе, опершись на постель. В темноте еле слышно тикали часы. Я осмотрел комнату, будто бы увидел её в первый раз. Взгляд вырывал из тьмы абрисы предметов. Их очертания молча окружали меня как призраки.

«Вижу, что тебя ждут огромные испытания, а от твоей воли будут зависеть сотни судеб. Вижу, что тебе придётся жертвовать близкими. Вижу, что враги будут сильны и жестоки… Вижу всё в тумане. Столько разных событий и возможных ответвлений судьбы. Не уследишь… И… Вижу, что ты такой не один — в чужой клетке…»

Я вздрогнул из-за того, что эти слова Али, когда она гадала мне несколько месяцев назад — сами всплыли в голове. Без приглашения. А буквально через время после этого её похитили и чуть не убили бандиты Гэрри Томпсона. Сегодня всё прошло бескровно для моих людей. И я даже не задумался об этом. Не оценил.

Я помотал головой, отгоняя наваждение. Холодно. Подняв глаза, увидел, как тюль на окне вздымается белым саваном из-за того, что забыли закрыть форточку. Или я сам попросил её не закрывать и отрубился…

Никогда не был фаталистом. Но сейчас ощущение чего-то грядущего и большого противными коготками сдавило сердце и заставило биться почему-то наоборот медленно. Тук… тук… тук… Как в трансе.

Что-то будет… И почему-то именно я должен буду это остановить.

* * *

Утро принесло боль при каждом движении. Я отвернул край повязки и увидел расплывшееся тёмное пятно на груди. На боку было такое же. Лекарственной мази на мне было примерно столько, что хватило бы на целый полк бодибилдеров во время соревнований.

За дверью послышался какой-то шум и быстрые шаги.

— Тоня, погоди!

— Я должна его видеть!

— Тоня!

Дверь распахнулась, и на пороге возникла моя старшая сестра. Как валькирия она пронеслась по комнате, обожгла меня возмущённым взором, нависла надо мной так, словно сейчас меня предадут самому страшному суду…