Суицидология и кризисная психотерапия
Шрифт:
РЕАКЦИЯ ГОРЯ
Дай горю речь. Иль сердце оплетет, Страданьем начинит и разорвет.
Реакция горя является самым частым вариантом психогенной депрессии. Она возникает в связи со следующими необратимыми утратами:
1) потеря любимого человека в результате его смерти, разлуки, развода или заключения в тюрьму;
2) утрата собственности, работы, социального статуса;
3) утрата предполагаемого объекта любви (отказ от брака предполагаемого супруга, рождение мертвого или неполноценного ребенка);
4) потеря здоровья.
З. Фрейд еще 1895 г. в «Исследованиях истерии» на примере пациентки, находящейся в трауре, показал, что горе, в отличие от меланхолии, не охватывает всю жизнедеятельность
Фрейд задается вопросом, который оставляет без ответа: «почему эта компромиссная работа требования реальности, проведенная на всех этих отдельных воспоминаниях и ожиданиях, сопровождается такой исключительной душевной болью?» Ф.Е. Василюк (1991) высказывает предположение, что боль утраты связана не только с разрывом интимной психологической связи, соединяющей человека с умершим, но и с муками творчества. Речь идет о мучительном акте рождения новой субличности — двойника скорбящего, который соединяет его и образ близкого человека в памяти, оставляя остальную личность способной к установлению новых высокозначимых отношений. При этом интериоризированный образ умершего приукрашивается с идеализацией его прижизненных достоинств, что обогащает сферу идеалов скорбящего.
Мелани Кляйн (1940), пережившая смерть матери, описывает появление «двойника» — яркого, нередко устрашающего внутреннего образа, возмещающего недостающий реальный объект утраты. Кляйн указывает, что подобные потери воскрешают депрессивную и параноидно-шизоидную позицию, как будто все хорошие объекты исчезли, и к власти пришли плохие объекты, мстительные и преследующие. Ее пациентка, переживающая горе, чувствовала, наряду со скорбью и болью, воскрешение своего раннего страха быть ограбленной злой и мстительной матерью. Кляйн отмечает также волнообразный характер процесса скорби, когда страдания и мука сменяются фазами приподнятого настроения. Скорбящий то восстанавливает утраченный объект, то с чувством ненависти и триумфа изгоняет его, пока с помощью его интернализации не возродит, казалось бы, разрушенный внутренний мир. Э. Хааз (2000) предполагает, что смена боли утраты другими настроениями не дает траурным страданиям перерасти в муки меланхолии, при которой происходит идентификация с объектом, и тогда совпадают потеря объекта и потеря себя для него.
В. Тэхкэ описывает процесс утраты объекта ребенком как процесс интернализации, в которой выделяет три формы: интроекцию, идентификацию и образование воспоминаний. «Интроекция создает иллюзию присутствия объекта, когда он все еще является необходимым предварительным условием для субъективного психологического существования ребенка. Идентификация, со своей стороны, заменяет объекты структурами Собственного Я, делающими возможным появление индивидуального информативного представления об объекте, которое может быть свободно использовано в фантазии, и тогда с отсутствием объекта можно активно управляться и переносить его. И, наконец, образование воспоминания становится возможным, когда потерянные объекты более не являются главными, связанными с развитием объектами, и их потеря, следовательно, может быть терпима, и представления о них могут храниться теперь в качестве представления из прошлого» (Тэхкэ, 2001, с. 169). Важным признаком успешной проработки потери объекта, по наблюдениям автора, становятся сны субъекта, в которых утраченный объект постепенно теряет свою витальность и часто появляется в качестве умирающего или мертвого.
Тэхкэ обращает внимание на тот немаловажный факт, что потеря главного объекта любви обычно сочетается с дополнительными объектными утратами. В частности, потеря супруга, как правило, влечет за собой потерю определенных друзей и родственников.
Если для них данная пара бессознательно представляла эдиповы объекты, то покойный обычно идеализируется, а выживший становится объектом агрессии, которая усиливается, когда выживший находит новый объект любви, как бы предавая и потерянного партнера, и его друзей и родственников.Фройланд и Гозман (1977) описывают стадии переживания утраты близкого человека при разводе (см. Кочюнас, 1999).
1. Стадия отрицания: отрицается значение случившегося, разрушенный брак обесценивается.
2. Стадия озлобленности: мысли о супруге вызывают злобу, против него нередко настраивают детей.
3. Стадия переговоров: попытки восстановить отношения с помощью манипуляций (сексуальные отношения, беременность, давление со стороны окружающих).
4. Стадия депрессии: понижается самооценка и настроение, возникает чувство отвержения, а также недоверие к людям, опасение заводить новые интимные отношения.
5. Стадия адаптации: развиваются навыки преодолевать одиночество, решать материально-бытовые, родительские и сексуальные проблемы в новых условиях.
Как отмечает С. Гроф (1996), процесс кончины и смерть могут стать событием, наполненным глубоким смыслом для всех, кто с этим связан. Оно может привести к ощущению соприкосновения с Вечностью, которой подчинено все живое, и это смягчает неизбежное чувство вины у оставшихся в живых («Все там будем»). Сострадание умирающему человеку может повлиять на их представление о смерти, помогает им сформировать образ собственной смерти и подготовиться к ней. При этом у верующих людей скорбь облегчается надеждой на возможность соединения с любимым человеком в загробной жизни.
Н.В. Хамитов (2001) справедливо утверждает, что «мужчины тяжелее переносят утрату жены; женщины гораздо проще могут прийти в себя после смерти мужа — для того, чтобы жить во имя детей. И великодушная природа сделала так, что феномен вдовца значительно более редок, чем феномен вдовы. Вероятно, это является дополнительным объяснением того, что во многих культурах ношение траура по умершему супругу обязательно только для женщины. Как ни странно это звучит, но женщине привычно стать вдовой — такова логика развития вида homo sapiens, где мужчины в среднем живут меньше женщин. Бытие женщины включает в себя мысль о вдовстве и бессознательную готовность к нему, бытие мужчины отгоняет эту мысль и готовность. Женщина гораздо проще мужчины смиряется с вдовством, соблюдая все его ритуалы, налагаемые родом. Вдовство мужчины находится по ту сторону разума, вдовство женщины рационально. Одиночество вдовца трагически уникально, одиночество вдовы — это одиночество общности вдов. Дети никогда до конца не заменят вдовцу их матери, вдова находит в заботе о детях не только замену, но и завершение жизни с мужчиной. Она находит материю мужа в детях и успокаивается».
Горе от потери ребенка переживается острее, чем потеря спутника жизни. Родители в этом случае чувствуют себя обманутыми судьбой, лишенными не только каких-то надежд, но и права жить дальше. Они могут переключить внимание на других детей или внуков, горе может сблизить их, однако оно может и разлучить их, а то и подтолкнуть к самоубийству.
Многие скорбящие, чтобы справиться со своим горем, используют следующие формы защитного поведения: поиск «козла отпущения», непрекращающийся траур, роль искупающего вину, самоограничение, частая смена работы и партнеров, соматическая болезнь, суицид.
Частота суицидов среди близких самоубийц по некоторым данным в три раза выше средних цифр. К. Лукас и Г. Сейден (2000) описывают специфику реакции на самоубийство близкого человека. Первая волна эмоций включает шок, отрицание, беспомощность и обвинение. Затем приходит чувство гнева на самоубийцу, сопровождающееся чувством брошенности и вины. Возникают также самообвинения по поводу собственной ответственности за его поступок. Может появиться облегчение, что исчезла раздражающая настоятельная необходимость в заботе или контроле за близким. Во время второй волны эмоций близкие испытывают также стыд перед окружающими и страх снова испытать что-либо подобное — например, пережить в будущем самоубийство детей. Во время третьей волны эмоций близкие самоубийц часто испытывают депрессию со снижением самооценки. Четвертая волна эмоций включает широкий спектр психологических и психосоматических проблем, включая склонность к суициду.