Суицидология и кризисная психотерапия
Шрифт:
Руководитель крупнейшей психиатрической клиники США В. Меннингер описывает переживания врача после самоубийства его пациента. Вначале его тяготило острое чувство вины, затем постепенно стала нарастать неприязнь к пациенту за совершенное самоубийство. Озлобленность в свою очередь усиливала вину. Покончивший с собой пациент не выходил из головы, его черты виделись у большинства встреченных людей. Мучило чувство стыда перед коллегами, была большая потребность рассказывать им о своей последней беседе с пациентом и выражать сожаление, что не заметил признаков надвигающегося самоубийства. Самой большой поддержкой
Автор дает следующие рекомендации в работе с потенциальными самоубийцами и при суициде пациента.
1. Мировоззренческие установки:
– специалист не может нести ответственность за то, что говорит и делает пациент вне стен терапевтического кабинета;
– самоубийство иногда происходит вопреки заботливому отношению;
– нельзя предотвратить самоубийство, если пациент действительно принял решение.
2. Тактика при консультировании пациентов с суицидными намерениями:
– необходима бдительность и готовность к неудаче;
– в рискованных случаях обязательно консультируйтесь с коллегами;
– необходимо обсудить с коллегами возможность самоубийства пациента как возможный вариант его выхода из кризиса.
Следует помнить, что роль консультанта состоит в том, чтобы предостеречь пациента от самоубийства и помочь ему найти другие способы разрешения проблем.
3. Как реагировать на самоубийство пациента:
– исходите из того, что самоубийство всем причиняет боль;
– вы приобретаете потрясающий опыт;
– не удивляйтесь подавленному настроению, чувствам вины и злобы.
4. Преодоление последствий самоубийства пациента:
– скорбь — естественная реакция, и все переживают одинаково;
– говорите и переживайте, но без излишнего самообвинения;
– позвольте себе выговориться с коллегами, друзьями, в семье;
– помните годовщину горестного происшествия, чтобы не оказаться застигнутыми врасплох.
Еще Э. Линдеманн в 1944 г. в работе «Клиника острого горя» описал случаи предвосхищающей реакции горя на возможную гибель близкого человека. По мнению автора, предварительная работа горя предохраняет от более тяжелого страдания при получении внезапного известия об утрате. В то же время восстановление прежних эмоциональных отношений с преждевременно оплаканным, но оставшимся в живых человеком оказывается затруднительным. Ю. Власова и А. Щербаков (2001) анализируют предварительную реакцию горя у родственников ВИЧ-инфицированных наркоманов и выделяют следующие ее типичные проявления.
1. Направленные внутрь:
– одеревенение чувств, проявляющееся как эмоциональное обеднение;
– озабоченность темой смерти и похорон;
– кошмарные сновидения про бездну, тьму и больного в виде умершего;
– соматические страдания в рамках субдепрессии;
– фригидность, снижение потенции.
2. Направленные вовне:
– избегание коммуникации с больным на всех уровнях, сокращение контактов до минимально необходимого в плане быта;
– отказ больному под разными предлогами в материальной поддержке;
– табуирование темы СПИДа и отказ от контактов с психологом и врачом больного, даже если ранее подобный
контакт активно поддерживался;– уход в замкнутые религиозные сообщества, где «острая тема» также утаивается, чтобы сочувствие окружающих не «прорвало» относительно контейнированное горе;
– активная помощь тем, у кого умерли близкие, например, обмывание покойника — частичное отреагирование собственного горя, «репетиция» похорон, расчет на чужую помощь в будущем;
– трудность в принятии психологической помощи — страх перед открытием боли;
– враждебные реакции к другим наркозависимым, особенно к тем, кому удалось избежать ВИЧ-инфекции.
Э. Линдеманн в упомянутой выше работе описал также затяжную реакцию горя, которая принимает форму ажитированной депрессии с напряжением, возбуждением, бессонницей, с чувством малоценности, выраженной тенденцией к самообвинениям и явной потребностью в самонаказании, вплоть до самоубийства. Е.А. Некрасова (2003) перечисляет некоторые особенности поведения скорбящего, по которым окружающие могут понять, что человек еще не переработал утрату:
– длительное (больше года) ношение траурной одежды;
– частое (несколько раз в неделю) посещение кладбища;
– человек окружает себя фотографиями усопшего, разговаривает с ними;
– человек запрещает другим членам семьи трогать вещи покойного, входить в его комнату; ,
– вступая в новый брак, требует от супруги (супруга) выглядеть и вести себя как покойная (покойный);
– дает недавно родившемуся ребенку имя умершего или постоянно сравнивает живых детей и умершего;
– упоминание об утрате вызывает слезы и другие эмоциональные реакции;
– саморазрушительные действия, начавшиеся или усилившиеся после утраты: попытки самоубийства, злоупотребление алкоголем, никотином, наркотиками или транквилизаторами, голодание или переедание, частые травмы, работа «на износ».
D. H. Barlow (1988) приводит перечень клинических симптомов патологического (не разрешившегося, затяжного) горя.
1. Отсутствие эмоциональной реакции на утрату в течение двух и более недель с момента известия о смерти («анестезия чувств»).
2. Интенсивное переживание горя в течение нескольких лет.
3. Глубокая депрессия, сопровождаемая бессонницей, чувством никчемности, напряжением, потребностью в самобичевании.
4. Слабовыраженные эмоции; неспособность к эмоциональным переживаниям.
5. Резкие переходы от страданий к самодовольству за короткие промежутки времени.
6. Появление психосоматических болезней (язвенный колит, ревматический артрит, астма и др.) и ипохондрических тенденций.
7. Развитие телесных симптомов, от которых страдал умерший.
8. Сверхактивность: резкий уход в работу или другую деятельность.
9. Неистовая враждебность, направленная против конкретных людей, зачастую сопровождаемая угрозами, которые не реализуются.
10. Резкое и радикальное изменение стиля жизни.
11. Устойчивая нехватка инициативы или побуждений; неподвижность.
12. Изменение отношений к друзьям и родственникам, раздражительность, уход от социальной активности, прогрессирующая самоизоляция.
13. Суицидальные намерения, планы, разговоры о воссоединении с умершим, желании покончить со всем, самоубийстве.