Суперкарго. Путевые заметки грузового помощника капитана

И вот мы выходим на Бангкок. Скорей, скорей! В Бангкоке ждут: расписание линии плотное, не терпит никаких поправок. Опоздаешь раз, придешь раньше в другой раз — дельцы, которые привыкли иметь дело с точными сроками, разочаруются. Но наши дальневосточные моряки еще никому не давали повода для разочарования, оттого и выходит наш флот на мировую экономическую арену в полном блеске своих достоинств.

Идем Сиамским заливом; погода штилевая, солнечная. Матросы драят палубу. Вот и старший помощник вышел к ним в плавках, схватил брандспойт, помогает наводить порядок немногочисленной рабочей бригаде. А я с утра кручусь на мостике: выписываю расстояния переходов между портами, заполняю черновик рейсового отчета. Приходит мастер, подает мне новую букировку. Значит, надо сейчас же заняться перетасовкой своих планов.

К вечеру подходим к Косичангу, он расположен недалеко от устья могучей реки Чао-прайя, на которой стоит Бангкок. Здесь надо выгрузить часть железа, чтобы зайти в реку. Проходная осадка 26 футов, а мы сидим на 28. Таможенники и агенты не заставляют себя долго ждать. Ко мне, как обычно, врываются сразу человек шесть. Отмечаю про себя, что народ этот менее приветлив, чем малайцы, а молодой стивидор держится так, словно Будда его ближайший родственник. Супервайзер и агент — ребята более корректные.

К чифу тоже нагрянула уйма чиновных таиландцев, поставивших, как нам кажется, цель выколотить из него все, что можно, в виде подарков и сувениров. Нас уже предупреждали, что таиландцы склонны к бюрократии, теперь я вижу это своими глазами. Бумаг чиновникам здесь надо представить столько, сколько мы не делали во всех предыдущих портах, вместе взятых. Таможенники придираются до тех пор, пока старпом не подает им наше сухое вино. Тут они смягчаются. Я тоже под давлением чиновников печатаю дополнительные документы: манифесты, письма, из-за спешки делаю массу ошибок, вожусь с чиновниками до двух ночи. А выгрузка все не начинается...

На палубе расхаживают вачманы, полицейские в мундирах цвета хаки. У каждого висят на поясе увесистая дубинка и наручники. Они «охраняют экипаж». По правде говоря, сами они не внушают нам доверия, но что поделаешь — таков порядок в этой стране. К тому же по опыту моряки знают, что здесь распространено пиратство — самое настоящее, как в средние века. Пираты могут быть и на шампуньках, и на быстроходных катерах, вооружены от кинжалов до пулеметов. Мы уже читали, что они нападают и на крупные торговые суда. Так что пусть уж ходят полицейские — все лучше, чем пираты.

Мы стоим на рейде, в заливе. На берегу видны домишки, нефтебазы, множество барж и катеров. Пока они не могут выйти из-за ветра. Только к обеду несколько барж пришвартовалось к борту. Привезли автоген, начали резать слишком длинные и тяжелые куски металла, потому что стрелы наши рассчитаны на три тонны, не больше. Прибыл новый стивидор Сахиб, человек лет сорока. Он сразу же поясняет мне, что любит чуточку выпить. Приходится угощать. Но дело свое Сахиб знает, и, хотя язык у него постепенно начинает заплетаться, распоряжения грузчикам он дает точные и решительные.

Ночью кончается первая партия железа. Делаю перерасчет по осадке судна, но качка мешает точно зафиксировать цифры осадки на корме и носу. С моря наплывает туман; ветер, кажется, совсем холодный, я уже мерзну. Глянул на термометр — 23 градуса. Вот что значит привычка!

Вдруг замечаю, что доски сепарации, складываемые у нас на палубе, постепенно исчезают. Наклоняюсь через борт — так и есть: и в одной, и в другой барже наша сепарация. Тут я вспомнил двух шустрых молодых людей, предлагавших мне еще вчера «продать» им по дружбе доски. Разумеется, подешевле или за пару бутылок виски. Я, конечно, тут же направил их куда следует. Подзываю полицейского и при нем кричу на баржи, что, если исчезнет еще хоть одна доска, им придется отчитаться перед своей полицией. Вачман согласно кивает головой, а я думаю: «Что ж ты, братец, делаешь вид, что не замечал воровства!»

Полицейский отходит от борта, длинно зевая. Да, не сладкая у него жизнь — стоять вот так, ничего не делая и ничего практически не охраняя. Видно, и хочется ему размяться, поделать что-нибудь, но ведь любая физическая работа — это удел кули, а он их явно презирает. Так и мучится, бедный. А между тем заняться ему есть чем. Вот только что подплыла к борту моторка с потушенным фонарем. В сумерках видны несколько девчонок в джинсах, приготовившихся брать наше судно на абордаж. Вижу, как стремглав летит к трапу Володя Романюк, наш третий помощник, включает лебедку, приподнимая трап над водой. Девчонки возмущены, грозят ему кулаками, что-то кричат. Тут же, впрочем, не теряя времени, они отчаливают и мчатся на своей моторке к греческому судну, бросившему якорь поблизости.

Наши вачманы с браслетами на поясах с сожалением качают головами, зря, мол, мы не ценим таиландских девочек, они самые красивые в мире.

— Что ж вы, так любите своих девочек и позволяете любому иностранцу покупать их за пять долларов? — спрашиваю я.

— У каждого своя работа, — глубокомысленно изрекает вачман.

— Через несколько часов закончим, — сообщает мне Сахиб и весело улыбается, делая всемирно известный знак насчет выпивки.

Ну что ж, надо угощать. Сколько же останется у меня зарплаты к концу такого рейса? Ведь вино мне никто не выдает бесплатно, так же, впрочем, как и любому. Те небольшие суммы, что выделяются капитану для подобных угощений, быстро заканчиваются, а клиенты наши — народ с аппетитом!

Я проверяю осадку судна и звоню в машину, прошу перекачать топливо из кормовых танков в носовые, чтобы ликвидировать дифферент на корму.

Глава 6. Мистер Чусак и другие

Согласно зарубежной статистике, ограблений и убийств в Бангкоке совершается больше, чем в Чикаго. Город называют одним из центров распространения наркотиков, проституция здесь ни у кого не вызывает ни возмущения, ни удивления... Но Бангкок знаменит и своими замечательными произведениями искусства, своими каналами, за которые получил название «азиатской Венеции». Но сколько бы ты ни знал о стране или городе понаслышке, первое впечатление всегда отличается от образа, уже созданного в твоем воображении. И, надо сказать, Бангкок оказался еще более противоречивым и интересном, чем я представлял его раньше.

Мы идем по узкому фарватеру реки. Стрелой проносятся мимо нашего судна скоростные моторки руа-санган, приводимые в движение руль-мотором на длиннейшем, метров в пять, румпеле. Буксир тянет вниз по течению вереницу перегруженных барж с цилиндрическими бамбуковыми крышами, на полной скорости обгоняет наше судно военная эскадра: сторожевик и несколько кораблей помельче. Матросы, выстроенные на палубе, одеты в белую форму, контрастирующую с темной кожей. На берегу их уже встречают толпы с букетами цветов. Вдоль берега в заливчиках и протоках укрываются деревушки на сваях. Хижины крыты пальмовыми листьями, по улицам-каналам снуют весельные и моторные лодки. Из беседы, проведенной перед приходом первым помощником, мы уже знаем вкратце историю страны. Государство Таи сложилось в четырнадцатом веке, а уже в шестнадцатом сюда пожаловали португальцы, давшие захваченной ими стране название Сиам. В девятнадцатом веке страна стала предметом экспансии Великобритании, Франции и США, закабаливших ее с помощью неравноправных договоров. После второй мировой войны в стране взяли верх проамериканские силы, отсюда пошли и многие сегодняшние порядки...

Но близко и сам город. Идем по реке, а дома и улицы-каналы — вот они, рукой можно достать. Вода в реке желто-глинистая, плывут мазутные пятна, мусор, но хозяйки тут же стирают белье, а мальчишки купаются. И вдруг я вспомнил, что в далеком детстве видел точно такой сон: я плыву на высоком пароходе среди улиц незнакомого города, среди пальм и цветов, водопадов и фонтанов. Вот оно все передо мной наяву.

По команде лоцмана то и дело дергаю рукоятку машинного телеграфа: за какие-нибудь три часа по меньшей мере полсотни раз меняли ход. А пейзажи кругом тоже меняются, и каждый новый лучше предыдущего; в воздухе начинает пахнуть дымом, кочегаркой. На правом и левом берегах реки вздымаются корпуса заводов, высокие трубы извергают в небо клубы дыма. Промышленность страны растет довольно быстро. В Таиланде добываются олово, вольфрам, железная руда, свинец, бурый уголь, марганец, работают хлопчатобумажные фабрики, но все это пока занимает не более пятой части национального дохода. Страна, обладающая богатыми природными ресурсами, находится пока в тесных объятиях заокеанских (большей частью американских и японских) «опекунов».