Суровая Проза, Трилогия(CИ)

Поэтому он и свалился с Володи - пошло, неловко и крайне неаккуратно: головой в песок. Семь раз описаться от смеха и не встать. Если, понятное дело, наблюдать за этим действом со стороны.

Наблюдать со стороны, как известно, это вам не пятидесятикилограммовые мешки с цементом ворочать...

Итак, значится, он спикировал с верблюда - головой в песок. И ударился темечком по-серьёзному, до острой боли. Да и цветастый шешем слетел с головы.

"Главное, братец, стони пожалостливее", - посоветовал опытный внутренний голос.
– "И ладошками - бережно-бережно - голову ощупывай. Ещё - бережнее. Ещё - жалостливее.... Молодец, конечно. А теперь тошноту изобрази.... Э-э, только не переусердствуй. Как бы очочки с носа не свалились. Сломаются ещё, не дай Бог...".

– Опаньки! Кажись, повезло! Никак - европеец?
– на классическом английском языке удивился хрипло-мужественный голос.
– Или даже американец? Удача заскорузлая и капризная.... Ну-ка, поставили его на ноги! Обыскали.... Что там? Документы? Сюда! Твою мать.... Однако. Канадский профессор. Университет Квебека. Целевая научно-исследовательская экспедиция в рамках сотрудничества ЮНЕСКО с международными коммерческими структурами. Выигранные гранты и всё такое прочее..... Сильно заморочено. Не ожидал.... Развернули фигуранта мордой ко мне. Шементом....

Чьи-то сильные руки, грубо подхватив под мышки, подняли и развернули.

"Интересный такой типаж. Характерный", - с трудом разлепив ресницы, решил Лёха.
– "Высокий. Широкоплечий. Седой. Уже за пятьдесят. В камуфляже. Из-под воротника пятнистой куртки выглядывает пурпурная футболка. Вооружён практически до самых коренных зубов. Ну-ну.... Холодные серо-водянистые глаза нордического типа. Длинный и породистый нос. Физиономия с кривым тёмно-бордовым шрамом на правой щеке. И армейская выправка - в движениях - чётко и однозначно ощущается.... Ага, на кисти правой руки имеется приметная татуировка: лучистое солнышко - на фоне некоего длинного набора букв и цифр - высовывается из-за горизонта. Ветеран французского Иностранного легиона, понятное дело. Солидно. Учтём на будущее...".

– Фернандо, Кочарян, к остальным двоим. Быстро у меня, оболтусы неповоротливые, - распорядился приметный тип.
– Спеленать и обыскать. Шементом.... Ноль-первый, приём, приём, - поднёс к уху чёрный брусок коротковолновой рации.
– Здесь ноль-третий.... Что? Да я это, я. Меченный. Меньше наркоты жрать надо. Особенно в неурочное время.... Да, зафиксировано нарушение.... Нет, ничего такого. Похоже, что какие-то канадские учёные из Университета города Квебека слегка заблудились в пустыне.... Что-что? Внедрёнка? Сомневаюсь.... Ладно, сами разберётесь, уже на месте. Высылай машину. Заодно и пересменок сделаем. Умаялся я что-то. Пусть Рыжий заменит.... Ага, понял. Роджер...

– Т-т-требую объяснений!
– чуть подрагивающим голосом объявил Петров.
– Я - п-профессор Бруно. И не п-потерплю такого хамского отношения к своей п-персоне. Требую незамедлительно с-с-связаться с канадским к-консульством...

– Молчать, ветошь штатская!

– Я не позволю...

Удар, удар, ещё удар.

"Тварь наглая и дешёвая", - подумалось.
– "И защитные блоки, как назло, не выставить. И ударом на удар не ответить. Я же нынче - ботан беспомощный.... Больно-то как, мамочка моя родненькая. Нечего, господин Меченый, сочтёмся. Причём, в обязательном порядке.... Ага, кажется, и Артёма метелят. Следовательно, всё идёт по плану...".

– Ио-йо-йо!
– послышался рядом боевой клич.
– Йо-хо-хо!

– Володя, отставить!
– приказал Лёха.
– Отставить! Кому сказано?

Приказал и, получив очередной увесистый удар по голове, потерял сознание...

Первым очнулся живучий внутренний голос и тут же принялся надоедливо нашептывать: - "Если я, братец, слышен, значит, и ты ещё живой. Диалектика голимая и тупая. Ништяк, прорвёмся.... Э-э, не расслабляться, боец! У тебя же - задание генеральское, особой важности. Вот, когда выполнишь его - тогда.... В том смысле, что потом, вернувшись в "ооновский" лагерь, расслабишься. В объятьях медноволосой и фигуристой мисс Ванды Паулс, ёжики колючие. Причём, по полной и расширенной программе.... Кстати, а что это ты Ванду - до сих пор - ещё ни того самого? А? Чего межуешься-то, парнишка, строя из себя скромника записного? Дурилка картонная. Барышня-то - в самом соку. Такую гладкую кралю по семь-восемь раз за сутки приходовать надо.... Чего-чего? Куда-куда пойти? Понял, не дурак. Замолкаю и ретируюсь...".

– Ага, пошёл-таки процесс, - где-то рядом радостно выдохнул Тёмный.
– Ресницы, наконец, задрожали. Не иначе, мои пощёчины помогли.

– Господин генерал, профессор приходит в себя, - тут же доложил чей-то незнакомый бас.
– Вас понял, жду. Роджер...

"Генерал? Что это значит?", - засомневался Петров.
– "Откуда здесь, в тайном пустынном оазисе, взяться генералу? Может, "Генерал" - это чьё-то прозвище?

Лёха с трудом приоткрыл веки и усиленно заморгал ресницами: перед глазами плавала плотная серо-жёлтая муть, местами украшенная мелкими ультрамариновыми искорками.

– Как дела, напарник?
– раздался над ухом заботливый голос Белова.
– Как твоё самочувствие драгоценное?

– Неважно, Тёма. Мутная пелена перед глазами. В ушах беспрерывно звенит - тоненько и паскудно. Голова тяжеленная. Шею ломит. Подташнивает, словно беременную гимназисточку...

– А я, вроде, и ничего. Так, только синяками и ссадинами отделался. Но сюда был доставлен с завязанными глазами.

– Где мы сейчас находимся? Как считаешь?

– Похоже, что в пещере. То бишь, в подземной тюрьме. Нары. Ведро с водой. Мятая алюминиевая кружка. В дальнем левом углу вырублена "туалетная" дырка, соединяющая это пещерное ответвление с нижним подземным горизонтом.

– Понятно.... Помоги, пожалуйста, мне сесть. И подай кружку с водой, в горле пересохло.... Спасибо, хороша водица. Холодная, по крайней мере.... А где наш Маххамад-младший?

– Не знаю. Он же - бербер. По крайней мере, так считается. Определили, наверное, в другую тюремную камеру, предназначенную для местного населения.... А верблюда твоего, Алекс, эти ублюдки застрелили. Он решил заступиться за тебя. В атаку пошёл. Одному облому в камуфляже копытом в лоб заехал. А высокого типа со шрамом на физиономии даже попытался укусить за плечо. Вот, и словил автоматную очередь...

– Жаль, - расстроенно поморщился Лёха.
– Хорошие у Володи были глаза. Умные и лукавые. Чисто "путинские".... Что у нас с численным составом противника?

– На сторожевом посту четверо дежурили. Здесь ещё шестерых видел, когда сняли повязку с глаз. Общее количество, судя по всему, не превышает двадцати-тридцати человек. То бишь, бойцов.

– Нормальный вариант. Прорвёмся.

– Это точно.... Кстати, без сознания, брат, ты провалялся несколько часов. Так что, нынче у нас - ночь...

Постепенно противный звон в ушах стих, голова перестала кружиться, зрение полностью восстановилось, и Петров внимательно огляделся по сторонам.

Они находились в каменной, почти квадратной камере: метров пятнадцать-восемнадцать квадратных, тусклая светло-жёлтая лампочка под потолком, нары в два ряда, узкий столик между ними, низенькая дверь, рядом с дверью - решётка из толстых железных прутьев вполовину стены. Вдоль решётки (по низу), была закреплена широкая деревянная полка, а в дальнем левом углу разместилась "туалетная" дырка.