Сущность Альфы
Шрифт:
– Пусть уже говорят, - выдохнул Курама, чувствуя просто невероятную потребность в восполнении энергетического запаса, но сейчас выбрать одного из альф он не мог, чтобы тем самым не дать понять другому, что кому-то из них он все-таки отдает предпочтение, так что нужно было терпеть. – Слушаю вас
– Естественно, мы желаем принимать участие в воспитании своих детей, - продолжал Хаширама, сочувственно посматривая на Учиху, который старательно выставлял новые щиты и брал под контроль свое биополе, - вследствие чего, как ты понимаешь, Курама-кун, скрывать факт нашего отцовства не получится
– Вы имеете полное право участвовать в воспитании детей, а скрывать я, между прочим, ничего не собирался, - спокойно ответил Узумаки, все-таки поддавшись легкой слабости и прильнув спиной к груди своего омеги, открытости биополя которого пока что было достаточно
– Ну, как бы… - замялся Хаширама, после чего, бросив быстрый взгляд на шатена, насторожено посмотрел на Учиху, - не думаю, что, ввиду ситуации, уместно будет озвучивать наше… нашу последнюю просьбу
– О! – Курама аж подобрался, предчувствуя кульминационный момент разговора. – Мне очень интересно было бы услышать ваше… - омега сделал намеренную паузу, едва заметно толкнув локтем любовника, чтобы тот, мол, тоже внимательно прислушался, - вашу просьбу
– Близость, - решительно изрек Мадара, инстинктивно готовясь к новому удару, причем от обоих омег сразу. – Пусть ты, Курама-кун, не принял ни одного из нас, пусть выбрал другого… - альфа с плохо скрываемой ревностью во взгляде посмотрел на Сайкэн, - спутника жизни, пусть играл с нашими чувствами и был с нами нечестен, но наши-то, - брюнет выразительно подчеркнул это слово, указывая и на себя, и на Сенджу, - чувства к тебе искренни, более того, мы оба сомневаемся в том, что сможем полюбить кого-то другого, поэтому, думаем, ты сможешь понять и принять нашу просьбу
– Я подумаю над этим, - уклончиво ответил Курама, после чего устало прильнул к любовнику, - когда немного отдохну и наберусь сил
– Да, конечно, - Учиха поднялся, а Сенджу следом за ним. – Отдыхай, Курама-кун, и, как только будет нужна энергетика, - взгляд альфы стал более строгим, а тон голоса наставительным, - звони любому из нас, не думая о том, как мы сами будем с этим мириться
– Ты можешь рассчитывать на любую поддержку с нашей стороны, Курама-кун, - добавил Хаширама, а после мужчины, поклонившись, покинули гостиную, а вскоре и дом.
– Это оказалось труднее, чем я думал, - выдохнул Мадара, как только они спустились с крыльца особняка Узумаки, после чего раскрыл свое биополе, совершенно не заботясь тем, как на это отреагирует альфа
– И, что самое странное, - продолжал Сенджу, тоже снимая щиты и расслабленно выдыхая, - сложно было потому, что мы казались лишними в их слаженной семье. Мне даже было немного неприятно, - альфа передернул плечами, - будто я влезаю в их отношения, чувства, жизнь, хотя и понимаю, что имею на это полное право
– Мы имеем, - подчеркнул Учиха, покосившись на брюнета, - но Кураме не стоит знать о фикции нашего, так сказать, перемирия, потому что я все ещё надеюсь…
– Как и я, - отчеканил Хаширама, на этом поставив выразительную точку в их сегодняшнем разговоре.
– Дай угадаю, - задумчиво протянул Утаката, как только альфы ушли, при этом успокаивающе поглаживая округлый живот любовника, - последнюю их просьбу ты как раз и не предвидел, - была б его воля, он бы этих альф даже на порог не пустил, и не только потому, что они пошатнули состояние беременного омеги, или потому, что он тоже ревновал, а потому, что ни один из этих мужчин не был достоин Курамы. Да, он признавал, что брюнеты любят, пытаются и даже вроде как у них получается что-то понять, но они оба были так далеки, так недальновидны, так слепы и ограничены порывами собственных сущностей, что им никогда не стать достойными Курамы, пусть они и были отцами детей. Как бы он хотел… как бы он хотел подарить любимому ребёнка, но Утаката был реалистом, не верил в чудеса и прекрасно знал о том, что от омеги может родить только бету, поэтому мирился, понимал возлюбленного, разделял его цели, принимал его выбор и был согласен быть рядом с ним при любых обстоятельствах, даже зная, что его самого не любят так, как ему бы того хотелось.
– На данном этапе – нет, - честно ответил Узумаки, с легкой улыбкой рассматривая лицо любовника и позволяя
его энергетике свободно вливаться в свое биополе, - но предполагал, что рано или поздно она последует, поскольку эти альфы не умеют ни сдаваться, ни, тем более, проигрывать– А хорошо мальчики сыграли, - фыркнул Сайкэн, медленно скользя ладонями выше и, лаская, уже поглаживая грудь омеги через мягкую ткань халата, - я даже на пару мгновений поверил, что они, и правда, примирились
– Милый, не будь наивен, - проворковал Курама, легким поерзыванием откликаясь на ласки. – Эти альфы до сих пор соревнуются между собой и надеются, что, в конце концов, я таки выберу кого-то из них, причем, - омега лукаво улыбнулся, а после бесцеремонно провел указательным пальцем по нижней губе, - каждый из них уверен в том, что это будет именно он
– И все-таки ты взвалил на свои плечи слишком большой груз, - покачав головой, с легкой грустью сказал Утаката, после чего на пару секунд прильнул к раскрывшимся навстречу губам возлюбленного, - и я готов нести его вместе с тобой, - прошептал омега, раскрывая свое биополе полностью. – Люблю тебя, Курама
– Да, Утаката, - Курама с благодарностью приложил ладонь к щеке омеги, даже без ментальных чувств будучи уверенным в искренности того, наедине с кем он был настоящим, и кому мог доверить даже собственную жизнь, - спасибо за твою любовь.
Пробубнив ругательство себе под нос, Орочимару плавно притормозил в медленно тянущемся потоке машин, который образовал почти километровую пробку, хотя при этом ему, как и многим другим, хотелось отчаянно надавить на клаксон и, высунувшись из окна, на кого-нибудь наорать. Не любил омега водить машину, умел, водил, но не любил, и причиной этой нелюбви были отнюдь не правила дорожного движения и даже не пробки, а то, что за рулем он не чувствовал себя свободно. Пробовал ездить общественным транспортом, но почти сразу же отказался от этой мысли, потому что в час пик в метро или автобусе было не протолкнуться. Кто-то норовил двусмысленно прижаться потеснее, или заполучить удобное место активным оттоптыванием ног, или громко о чем-то разговаривал, ругался, повторял конспект лекции, делился последними сплетнями, орал на свою или чужую собачонку… в общем, пара таких поездок отбила у омеги любое желание пользоваться общественным транспортом.
Осторожно таки высунувшись в окно, но вновь удержав себя от того, чтобы выплеснуть свое негодование, Орочимару откинулся на спинку сидения и устало прикрыл глаза – похоже, стоять ему в пробке до конца обеденного перерыва. Конечно, проще всего, как он это делал всегда, было остаться в клинике, спуститься на первый этаж и сытно, ну, или как бы там уже получилось, отобедать в столовой, но за эти несколько недель он так устал от безвылазного сидения в своем кабинете, что испытал просто жгучую необходимость выбраться в свет, точнее, пообедать в одном из лучших ресторанов города, до которого, при нормальном движении, было всего-то пятнадцать минут езды. Глупая затея, но чего только не сделаешь ради себя любимого, тем более что после расставания с Гурен он так нигде и не был, зарылся с головой в работу, приползал домой после смены без сил и падал на кровать, чтобы провалиться в глубокий сон. Особенно его вымотала ситуация с Собаку: пусть Сай уже и чувствовал себя хорошо, но все же он тщательно наблюдал за беременным, ведь подобное потрясение никогда не проходит бесследно, тем более что для омеги это было не впервые, так что пациент находился под его жестким контролем.
Приоткрыв один глаз, Орочимару лениво проехал вперед ещё пару метров и снова застыл, ожидая, когда же рассосется эта бесовская пробка. Так вот: омега, конечно, не был фаталистом и к богам обращался редко, но после случая с Саем его постоянно терзал один и тот же вопрос – а что было бы, если бы он не позвонил Собаку? Казалось бы, что об этом думать, ведь все закончилось благополучно: омега не пострадал, насильник в тюрьме, ребёночек развивается нормально, - но Орочимару не мог не думать, порой доходя до абсурдных выводов. Он – бесплоден, более того, отказался от перспективы иметь ребёнка от женщины и при всем при этом попадает в такие ситуации со своими пациентами, что невольно начинает считать их своими детьми. Да, это было непрофессионально, но как он мог бездушно относиться к таким омегам, как тот же Акаши Сай, или Ходзуки Суйгетсу, который, кстати, не так давно был у него на приеме со своим альфой, или Учиха Саске, которого он принял своими руками почти 17 лет назад? Нет, не мог, за что и расплачивался – усталостью, нервозностью и недомоганием.