Сверхдержава

– Не-а. Это для меня. – Давила плюхнулся в кресло немалым своим весом, так, что оно сотряслось до самого основания. – Не дали мне поспать из-за тебя, поросенка такого. Из постели выдернули. Придется провести небольшой сеанс взбадривания.

Из подголовника кресла выползли две шерстистые механические змейки и начали ползать по лысой голове Давилы, массируя ее. Илья Георгиевич зажмурился от удовольствия.

– Ну, Коля, – промурлыкал он. – Рассказывай.

– Что рассказывать?

– Почему ты такой свинтус?

– В каком смысле?

– Мы как с тобой договаривались? – Давила открыл один добродушный глаз. – Что, как только ты появишься в России, сразу известишь меня. Мы, старые добрые друзья, встретимся, обнимемся. Даже водочки выпьем, хотя это сейчас и не популярно. Вспомянем былые денечки, поговорим о твоих проблемах. Боже, как все просто… А ты что устраиваешь вместо этого? Опять фокусы с конспирацией? Слава Богу, хоть женские тряпки на себя не напялил. Только знаешь: то, что ты сейчас натворил, тянет на статью уголовного кодекса Российской Федерации. И называется это подделкой документов.

– Документы самые настоящие, выданы германскими властями. Можешь провести экспертизу. Я сменил имя и фамилию шесть лет назад. Уже шесть лет я Рихард Шрайнер. И имею на это полное право.

– Ага. Не нравится, значит, тебе быть русским? Да ладно, не оправдывайся! – Давила резко поднял голову, голый его череп порозовел от массажа. – Знаю я, зачем ты это сделал. Для того, чтобы от меня спрятаться! Уничтожить Николая Краева как личность – и дело с концом! Знаешь только, в чем ты ошибся? Ты думал, что я искал тебя, что я следил за тобой за границей. Это не так, Николай. Совсем не так. Мне было очень неприятно, когда ты бросил нас и уехал. Бросил меня, своего друга. Но я обещал не следить за тобой и предоставить тебе полную свободу. И свое обещание я выполнил. Я даже не знал, в какой стране ты остановился. Уезжал-то ты, помнится, в Австрию? Первую весточку о тебе я получил тогда, когда к нам пришел запрос от спецслужб Германии. Они проинформировали нас, что некий русский Николай Краев просит сменить имя, фамилию, национальность, гражданство. И спрашивали, не имеем ли мы претензий по этому поводу? Претензий мы не имели. Так ты и стал Шрайнером.

– Черт! – Краев стукнул кулаком по столу. – Вот тебе и тайна личности! Ведь обещали, сволочи, что никто об этом не узнает! Сволочи эти немцы…

– А чего же ты тогда живешь среди этих сволочей? Да еще и взял себе сволочные имя и национальность? Нет, Коля, немцы не сволочи, они самые приличные люди во всей Европе. И имеют пророссийское правительство, поэтому и живут прилично, в отличие, скажем, от американцев. Одна только проблема – их спецслужбы тесно связаны с нашими. И когда ты обратился в пятый отдел контрразведки Германии, через двадцать минут информация лежала на моем столе.

– Не обращался я ни в какую контрразведку! – возмущенно заявил Краев. – Ты меня еще в шпионаже обвини…

* * *

Это было шесть лет назад. Краев уже год как перебрался из Австрии в Германию, во Франкфурт. Он имел работу и неплохой заработок, получил вид на германское гражданство и собирался оформить его окончательно. Он жил в самом стабильном государстве Западной Европы и был защищен его законами. Но все равно боялся.

В течение двух лет после отъезда за границу Краев не чувствовал ни малейших признаков того, что за ним следят из России. Более того, складывалось впечатление, что о нем забыли. Он без особого труда перевел свой рублевый вклад, астрономически выросший после взлета российской валюты, из швейцарского банка в германский. Он продолжал получать солидные дивиденды. И в то же время не имел никаких весточек с родины. Никаких звонков, хотя бы из российского посольства – а ведь он продолжал оставаться гражданином России, и гражданином немаловажным.

Его старательно забыли – как будто и не было такого на свете. И это тоже было определенным знаком: его вычеркнули из списков живущих. С одной стороны, это было хорошо – никто не беспокоил его. С другой стороны, Краев почему-то считал, что в списках живых лучше ему лучше не появляться. Стоит предъявить на российской границе российский паспорт с именем и фамилией "Николай Краев", и…

И что тогда? Да скорее всего, ничего не произойдет. Все он напридумывал насчет особого отношения к собственной скромной персоне. Просто сделают ему прививку – как и любому непривитому гражданину Российской Федерации. Был человек в долгой отлучке, решил посетить родину. Положено привочку-с. Иначе, извините, не пустим-с. Не положено…

Тогда-то Николай и пришел за помощью к своей знакомой Герде Циммерман, журналистке, которая позже стала его женой.

– Герда, – сказал он ей, – слушай, я хочу сменить все. Имя, фамилию, и все такое прочее. Я хочу стать немцем. Ты говорила, что твой брат работает в администрации правительства. Ты можешь как-нибудь узнать у него – можно ли это сделать?

– Не понимаю, зачем тебе притворяться немцем? – заявила Герда. – Ты же русский, Николай! Что может быть лучше, чем быть русским? Не обязательно жить в России, живи здесь. Но фамилию-то зачем менять?

– Есть у меня причины.

– Обратись в какую-нибудь спецслужбу. Я слышала, что они занимаются такими делами.

– Спецслужбы меня не интересуют, – заявил Краев. – Знаю я эти спецслужбы. Они потребуют за свои услуги весьма специфической расплаты. Проще говоря, завербуют меня. А я не собираюсь никому продаваться. Я, понимаешь ли, патриот России, и хочу помогать своей родине, а не гадить ей исподтишка из-за границы.

– Помогать? – Герда расхохоталась. – Россия не похожа на государство, которому нужна помощь. Скорее, помощь нужна всем остальным странам.

– Короче! – рявкнул Краев. – Объясняю! Я уехал из страны, не сделав вакцинацию от этой чертовой якутской лихорадки. Ты хоть знаешь, что это такое?

– Знаю, конечно.

– Так вот, сейчас всем въезжающим в Россию российским гражданам вакцинация делается обязательно! В принудительном порядке!

– Ну и что?

– Я боюсь прививок, понимаешь?

Герда захохотала еще громче. Она нравилась Краеву, с ней хорошо было в постели, но иногда она становилась нестерпима.

– Да, вот такой я, – сказал он. – У меня патологический страх перед прививками. В детстве мне сделали прививку против кори. У меня была жуткая аллергическая реакция, я весь отек, морда у меня стала как надувная подушка. Я не мог дышать. Меня едва успели довезти до больницы. Я провалялся на койке две недели. С тех пор я такой маленький, хромой и нервный. Все из-за прививки.

– Понятно, – сочувственно произнесла Герда. – Теперь понятно. Так бы сразу и сказал…

Все это было чистым враньем. Не было у Николая никогда никаких аллергических реакций. И на положенные в детстве прививки он даже не обращал внимания. У него была другая причина бояться прививок. И он надеялся, что никто и никогда не узнает эту причину.

– Я хочу съездить в Россию. Хочу посмотреть своими глазами, что там происходит. Но не хочу умереть от прививки. У меня есть только один способ избежать вакцинации – перестать быть русским. Для иностранцев вакцинация почему-то не обязательна.

– Что ж, причина уважительная, – согласилась Герда. – Я позвоню Дитеру. Посмотрим, что удастся сделать…

Так Краев стал Шрайнером. Он твердо решил, что как только обретет немецкую личину, отправится в Россию. Хотя бы на пару деньков. Но только через шесть лет отважился на это. Шесть лет мучился от тоски по России, бредил родиной по ночам, покупал все русские газеты, жадно всматривался в передачи "Телероса". Новости из Российской Федерации были стабильно хорошими. Сверхдержава, одним из импульсов к созданию которой послужила фантазия Краева, процветала. Благополучные немцы толпами стояли у посольства России, записываясь в очередь на получение российского гражданства. У немецких мальчишек слово "русиш" означало "классный". А Краев – русский, переделанный в немца, трясся от страха при одной мысли о том, что переступит российскую границу.