Сверхновая американская фантастика, 1995 № 3

Когда сознание наконец вернулось, Тетчи обнаружила, что лежит, уткнувшись лицом в жесткую грязь. Она приподняла голову, сощурилась в тусклом свете. Каменная глыба исчезла, вместе со знакомым ей миром. На сколько хватало глаз простиралась унылая пустошь, освещенная болезненным светом, источник которого она не могла определить. Это была знакомая ей местность — очертания холмов и долин были такие же как и к западу от Бёрндейла — но выглядели они иначе. Казалось, здесь больше ничего не растет, ничего живого не было видно вокруг, кроме нее, да жива ли она сама?

Если это был мертвый мир, безжизненное отражение известного ей мира, тогда и она не могла не умереть, раз попала сюда.

Как ни странно, эта мысль не расстроила ее. Похоже, что после всех злоключений сегодняшней ночи больше ничего не могло вызвать у нее удивления.

Она взглянула в сторону, где в ее мире стояло кряжистое старое дерево, но на его месте оказалась лишь мертвая коряга, немногим выше нее. Лужайка вокруг была покрыта мертвыми ветвями. Главный ствол дерева упал, и Тетчи видела его поверженным на склоне холма.

С опаской она поднялась на ноги, но оказалось, что слабость и головокружение исчезли. В грязи у своих ног, где должна была стоять каменная глыба, она увидела черную пиктограмму, глубоко впечатанную в землю. Знак напомнил! ей татуировки, точь-в-точь как на груди у повелителя сновидений или его брата. Как если бы его сняли с кожи у кого-то из них, увеличили, швырнули в землю По ее рукам побежали мурашки.

Тетчи вспомнила рассказ Гэдриана о краях, которыми он правил, о том, что люди ее мира могли попасть в них, только пройдя сквозь Врата Сновидений. Она чувствовала такую слабость, когда предложила свою кровь каменной глыбе, ее веки были такими тяжелыми…

Может, это просто сон? Но если да, то откуда он? Пришел ли он от Гэдриана, или от Наллорна, который насылал на умы кошмары?

Она опустилась на колено, поближе взглянуть на пиктограмму. Знак был немного похож на человека со спутанными веревкой ногами, линии отходили в разные стороны от его головы, как если бы волосы его стояли дыбом. Она осторожно потянулась и дотронулась пальцем до путаницы линий вокруг ног импровизированной фигурки. Грязь была влажной в этом месте. Она потерла испачканный палец. На ощупь влажность была какой-то маслянистой.

Едва сознавая что делает, она вновь потянулась и обвела Контуры знака. Палец легко скользил по маслянистым земляным канавкам. Когда весь знак был обведен, пиктограмма начала тускло светиться. Тетчи поспешно поднялась и отступила назад.

Что она наделала?

Голубое сияние поднялось над землей, сохраняя форму вытисненной в грязи пиктограммы. Негромкий ритмичный рокот раздался вокруг, как если бы началось землетрясение, но земля под ее ногами была спокойна. Только слышался рокот — низкий и какой-то зловещий.

За спиной хрустнула ветвь, и она повернулась к останкам дерева. Высокая тень выделялась на фоне неба. Тетчи попыталась было что-то сказать, но собственный голос не подчинился ей. И в тот же момент она заметила вокруг холма кольцо наблюдающих за ней блестящих глаз, бледных глаз, в которых отражалось свечение висящей в воздухе пиктограммы. Они были низко над землей, жуткие звериные глаза.

Ей вспомнился вой диких собак, из ее собственного мира.

«Нет никаких диких собак, — говорил Гэдриан. — Это всего лишь ветер, пересекающий пустоты души Наллорна.»

Вскоре она смогла различить треугольные головы существ, которым те глаза принадлежали, напряженные спины крадущихся к ней тварей.

О, зачем она поверила Гэдриану? Она знала его не лучше, чем Наллорна. Кто сказал, что хотя бы одному из них можно доверять?

Одна из собак поднялась во весь рост и двинулась к ней на прямых ногах. Низкое рычание, донесшееся из ее глотки, вторило рокочущему звуку, вызванному ее глупостью с пиктограммой. Тетчи стала было пятиться назад от наступающего на нее зверя, но тут вторая собака, затем третья двинулись к ней, и уже не осталось места, куда бы она могла отступить. Тетчи повернулась к молчаливой фигуре, стоявшей рядом с деревом посреди груды опавших ветвей.

— П… пожалуйста, — сумела она выговорить, — Я… я не хотела ничего плохого.

Фигура ничего не ответила, собаки зарычали сильнее, услышав звук голоса девочки. Ближайшая к ней оскалила свои клыки.

Вот и все, подумала Тетчи. Если она еще не была мертва в этой стране мертвых, то скоро будет наверняка.

Но тут фигура шагнула от дерева вперед. И двинулась дальше, шаркая и хрустя сучьями, пока не оказалась рядом с Тетчи.

Собаки отступили, разочарованно скуля.

— Уходите, — проговорила фигура.

Голос был низкий и рокочущий, камень сталкивающийся с камнем, похожий на голос первого татуированного, Наллорна, брата повелителя сновидений, насылавшего кошмары в человеческие сны Он, казалось, вторил рокоту, доносившемуся из под холма.

Собаки бежали, заслышав звук его голоса. Коленки Тетчи застучали друг о друга, когда он придвинулся еще ближе. Она рассмотрела грубо вытесанные черты его лица, пучок спутанных волос, жестких, как высохшие терновые шипы, громаду широких плечей и торса, узлы мускулов, оплетавших его руки и ноги. Его глаза сидели глубоко под нависающими бровями. Он был похож на черновой набросок, который делает скульптор, начиная новую работу, — лицо и мускулатура еще не до конца определены.

Разве что скульптура не была ни каменной, ни глиняной, ни мраморной. Материалом для нее служили плоть и кровь, и хотя он был не выше обычного человека, Тетчи показалось, что великан навис над ней как скалистый склон, бродящий по холмам.

— Зачем ты призвала меня? — спросил он.

— П-призвала? — ответила Тетчи. — Но я… я не…

Она осеклась и посмотрела на него с обновленной надеждой и пониманием.

— Отец? — еле слышно спросила она.

Великан долго молча разглядывал ее. Потом медленно он опустился на колено, чтобы его голова оказалась на одном уровне с ее.

— Ведь, — сказал он, удивление росло в его голосе, — ты не дочь Ханны?

Тетчи нервно кивнула.

— Моя дочь?

Беспокойство оставило Тетчи. Теперь перед ней стоял не страшный троу из легенды, но возлюбленный ее матери. Нежность и тепло, которые звали ее мать из Берндейла туда, где он ждал среди пустоши, заполнили ее. Отец раскинул руки ей навстречу, и она шагнула к нему, вздохнув в его объятиях.

— Меня зовут Тетчи, — проговорила она ему в плечо.