Свет проклятых звёзд
Шрифт:
У-у!
С трудом добравшись до крыльца, вскарабкавшись на него с усилием, будто преодолевала горный перевал, Халет поставила воду и села на ступеньки, думая, что немного отдохнёт и тогда уж точно разгонит мелюзгу. Или она что-то другое собиралась сделать? Надо было кому-то всыпать. Нолодранцу! Да. Только кто это? Имя помнилось, а лицо…
Зато перед глазами появился чёткий образ матери. Давно не виделись! Но её не забыть.
— Эй, ба!
Кто-то, кажется позвал.
— Ты как? Пойдём в дом! Приляжешь.
— Сама иди! Я — лучше всех!
— Ба! Дай руку.
Халет поняла, что не может.
Не осталось ничего.
***
— Где же моя горячая старушка? — Ульг зашёл в дом, который с виду представлял из себя пекарню, но на самом деле все, кто надо, знали: хлеб — не главный заработок хозяйки.
— Ещё раз назовёшь старушкой, укушу сам знаешь, за что!
Оставшись на севере за Железными Горами, бывший раб точно не дожил бы до нынешнего возраста, либо был бы настолько больным, что о женщинах думать бы не смог, но Ульг поселился в эльфийском королевстве, поэтому, казалось, с годами только молодел. Как и хозяйка «пекарни».
— Я те укушу, зараза!
— А чо? — полноватая женщина с крашенными в огненно-рыжий седыми волосами соблазняюще усмехнулась. — Нельзя?
— Ладно, пошли уже.
Мужчина порылся в карманах, достал золотой мириан, положил между пышных напудренных грудей, которые в стоячем положении поддерживал тугой корсет под платьем.
— Променяешь меня на молодуху, — пригрозила бывшая подруга Халет, — расскажу гномам, как ты их обоз вчерашний на самом деле досматривал.
— А ты-то откуда знаешь? — Ульг напрягся.
— А чо, думал, я дура?
Дверь в потайную комнату закрылась. На широкой кровати было постелено чистое бельё, бархатный балдахин лишь частично скрывал подушки, словно платье распутницы — её тело.
Ещё лет десять назад бывший раб, вероятно, прыгнул бы на матрас с разбега, словно юнец, однако теперь он осторожничал, потому что когда последний раз это сделал, его скрутило так, что не только перестали требоваться ласки, но и с жизнью едва не простился.
— Соси давай, старушка, — Ульг удобно улёгся, спустил штаны.
Разумеется, стручок давно обвис и не поднимался сам, но волшебные травки в сочетании с щербатым ртом опытной «пекарши» творили чудеса.
— Чо? Как ты сказал?
— Соси, не отвлекайся.
Дело пошло быстрее и легче, чем в прошлый раз, когда торговцев не удалось ни обмануть, ни запугать, поэтому и настроение было не игривым. Зато сегодня…
— Эй, слышь?! — в дверь вдруг начали долбить, и женщина в ужасе вскочила, принялась вытирать рот. — А ну открывай, шлюха!
В тайной комнате не было окон, только задний ход, однако с той стороны тоже послышались шаги.
— Прячься под кровать! — скомандовала бывшая подруга Халет, и Ульг, неловко натягивая штаны на опадающий обслюнявленный стручок-не-торчок, сполз на пол.
Одновременно с падением на пол сорванной с петель двери бывший раб Моргота скрылся в спасительной темноте за свесившимся покрывалом.
— Я тебе не эльфий одуванчик! — прозвучал злобный скрипучий голос. — Меня твои обещания не впечатляют! Где мой товар?
— Да
задержался ж! Я говорила!— Враньё! Ты мои мирианы в щель свою затолкала! Отдавай!
— Чо?!
— Вот чо!
Раздался истошный крик, потом звук падения, а после — край спасительной ткани приподнялся, и Ульг увидел мерзкую ухмыляющуюся рожу.
***
Стражник-Нолдо внимательно посмотрел на истыканные ножом трупы. Женщина была простой горожанкой, зарабатывала, как умела и, в отличие от её бывшей правительницы, соображала, что сильным надо подчиняться, а не громить их дворцы, а если совершила глупость — необходимо извиниться. В любом случае, смерть этой аданет никого не заинтересует, а вот мужчина…
Эльф ещё раз внимательно взглянул в лицо старика. Да, это Ульг, брат Бора, что привёл свой народ в Таргелион. Конечно, авторитет этого типа был не слишком высок, но лучше не допустить беспорядков, которые могут учинить его сыновья, мстя за отца. У стражника-Нолдо был проверенный способ усмирения недовольных — фальшивые мирианы, спрятанные среди крупы, овощей или фруктов. Подбросишь такой мешок, и бунтарь уже не про разбой думает, а ищет способы выплатить непосильный штраф за нарушение торгового закона. Но всё-таки ссориться с семьёй вождя смертных не хотелось. Значит, пусть думают, будто любовники убили друг друга из-за ревности. Известно же, чем хозяйка пекарни на самом деле зарабатывала, вот и ожидаемый финал наступил. Неудивительно!
— Уберите трупы, — приказал помощникам страж. — Здесь не в чем разбираться — семейная ссора. Лавку выставим на продажу. Зовите оценщика.
***
Несмотря на то, что ехал в поселение смертных, Арастур оказался не готов попасть сразу на пышные похороны. Халадины прощались с кем-то очень важным для себя, и эльфов не подпустили даже к границе Бретиля. Решив, что, возможно, так даже лучше, брат оссириандского вождя расположился в относительно чистой и нетронутой части леса. Однако и здесь оказались очень заметны следы соседства с людьми.
Глядя на очередной зверски сломанный ствол, охотник подумал: может быть, Младшие с такой злобой бросаются на творения Йаванны, потому что деревья живут дольше, чем люди? Это проявление зависти? Обиды? Жажды отомстить, отыграться хоть на чем-нибудь?
«Наверное, если бы эльфы не могли постоять за себя, атани уничтожали бы их с не меньшим удовольствием», — предположил Арастур.
От подобных мыслей стало совсем печально.
Примечание к части Портрет Лутиэн от Беллы Бергольц. Арт и живой арт
https://vk.com/photo443220075_457247232
https://vk.com/video541504252_456239184 Песнь Творения была о любви
— Твой брат Эольвэ мёртв.
Слова Мелиан прозвучали внутри головы и одновременно в ушах. Элу поднялся с подушки, посмотрел в бездны-глаза супруги.
— Я давно убил его. Казнил за нарушение моих границ. Моего закона о границе. У меня есть только один брат, и он под защитой Валар.
Королева Дориата посмотрела сквозь стены и потолок дворца. В такие моменты её взгляд казался страшным и прекрасным настолько, что если бы эльф поймал его, упал бы замертво. Или лишился рассудка. Возможно, именно это и произошло с Эльвэ, когда он впервые встретил свою настоящую любовь, но точно вспомнить не представлялось возможным.