Свет проклятых звёзд

Под землёй?!

— Финдарато, вылезай!

Кто это кричит?

Почему небесная лазурь подёрнулась чёрной мглой?

— Финдарато!!! Проснись! Тебя сестра обыскалась!

— Элеммирэ? Я что, спал?

Приподнявшись на локте, принц Третьего Дома посмотрел на девушку-менестреля и удивился, как тьма изменила её: золотые пушистые волосы прилегли и посерели, синие глаза приобрели фиолетовый оттенок, кожа блестела, словно чернёное серебро.

— Твой Макалаурэ был бы в восторге, если бы видел тебя сейчас, — улыбнулся Финдарато, пытаясь осознать, что вообще происходит и не подать вида, что ему страшно настолько, что ноги не слушаются. Или это из-за вина?

— Эль… — Финдарато расслабленно лег на спину, положив руки под голову, делая вид, что ему замечательно живётся. — Почему до сих пор нет света?

Девушка посмотрела на принца так, словно сейчас загрызет.

— Потому что, драгоценный мой, Древа мертвы. А ещё убит король Финвэ. И народ на грани мятежа, потому что решить, кто теперь король, не могут.

— Тогда, — Финдарато, улыбнулся дрожащими губами, — королём буду я. На колени предо мной, Элеммирэ! И поцелуй мою… моё… мой… Хм…

— Да провались ты! — разозлилась дева. — Скажу Артанис, что ты здесь и пойду искать СВОЕГО брата. Он точно в беду попал. Как обычно.

Элеммирэ скрылась во тьме.

***

Элеммиро лежал среди цветущих кустов и боялся даже дышать. Если его найдут в таком виде… Лучше просто исчезнуть. Надо пробовать освободиться самостоятельно! Но как? Руки связаны…

***

Приближающийся лес пугал так, что сердце останавливалось, а когда деревья сомкнулись за спиной, менестрель почувствовал дурноту. Перед глазами встала надвигающаяся чёрная пелена, казалось, сейчас налетят обезумевшие птицы, набросятся звери, собьют с коня, затопчут… Нолдо уже забыл, куда и зачем едет, осталась только охватившая паника.

— Что это с ним? — вполголоса спросил сам себя Морифинвэ, доставая из дорожной сумки ещё одну бутылку и срывая пробку зубами. — Ассоциации одолели? Эй, певец с помойки! На, хлебни! Не слышишь что ли?

— Похоже на то, — Нельяфинвэ подъехал к брату. — Дай лучше мне выпить. Кано уже не надо. Ему, кажется, и так хорошо.

— Он сейчас арфу потеряет! — показал пальцем на менестреля Карнистир.

Инструмент выпал из съехавшей с плеча сумки и с дребезжащим стоном рухнул в поросший лесными ягодами мох.

Макалаурэ очнулся. Соскочив с коня, он подхватил арфу и начал осматривать её.

— Выпей, Кано, — протянул ему бутылку Нельяфинвэ, но менестрель вдруг встряхнулся и отрицательно покачал головой.

— Я должен помочь отцу, а не жалеть себя, — серьёзно сказал Макалаурэ. — Вы здесь вообще не нужны. Я всё сделаю сам.

— И всё же мы будем поблизости, — пресёк Нельяфинвэ возможную гневную тираду Карнистира. — Удачи, брат.

— Нельо, ты без мозгов, — констатировал Морифинвэ, прикладываясь к бутылке. — Но тем лучше.

— Разве?

— Не сомневаюсь.

***

Музыка зазвучала издалека, но сразу со всех сторон, смыкаясь над головой сидящего на высоком берегу реки Феанаро. Он знал, кто в Амане умеет творить такие чары, и невольно улыбнулся.

Куруфинвэ не хотел, чтобы кто-либо видел его слёзы, однако сейчас почему-то обрадовался, что рядом есть тот, кого он любит.

Тихо подпевая мелодии песни, написанной для отца, Феанаро вдруг задумался, что именно хотел пробудить в нём. Угрызения совести? Чего тогда добивался? Теперь уже не знал.

Всё стало бессмысленно, ведь больше не пробудить самого Финвэ.

Обернувшись на подъезжающего сына, Феанаро улыбнулся сквозь слёзы, и то была страшная улыбка. Макалаурэ ощутил пронизывающий душу страх, но чувство было каким-то незнакомым. Обычно страх парализует, лишает разума, теперь же… Наоборот. Страх заполнял пустоту, укреплял и толкал вперёд.

Защитить!

Не позволить напугать других!

Взять страх на себя, встать на его пути!

Ему больше не будет дороги к беззащитным эльфам!

Остановим или падём, но сделаем всё, что сможем!

— Собираем всех, кто может держать меч. Кто хочет держать меч, — голос Феанаро прозвучал раскатом грома. — Если Валар слабы, нам всё равно погибать. Так пусть это будет так, чтобы о нас слагали легенды! И наши имена останутся в веках.

Пламя факелов

Глаза и сердца успели привыкнуть к тьме, но эльфы не разъезжались по домам. Говорили разное, оправдывались, но причина у всех была одна и та же.

Случившееся в крепости изгнанников постепенно обрастало невероятными подробностями, вплоть до гибели всех, кто там находился, поэтому рядом с Валар эльфы чувствовали себя спокойнее.

Собрав, наконец, семью вместе усилиями Артанис, принц Арафинвэ почувствовал себя счастливым. Его, конечно, очень волновало, куда и зачем ушла мать, но младший сын Финвэ чувствовал: с ней всё хорошо.

— Я пойду к Древам! — заявила Артанис, осматривая свои волосы. Пока был жив свет Лаурелин, казалось, они сияют изнутри. Теперь же локоны стали просто красивого золотого цвета. Да, уникального, да, завораживающего. Но волшебства в них не осталось.

— Не уходи, — грустно попросила Эарвен, и Артанис на миг замерла. Но сидеть здесь и ждать, пока те, кто не растерялись, воспользуются ситуацией и извлекут выгоду? Ни за что!

О какой именно выгоде может идти речь, принцесса не знала, однако была уверена — самое важное происходит именно у Древ.

— А вдруг они обрушатся на вас?! — расплакалась супруга Арафинвэ. — Они же огромные!

— Хватит, мама! — Артанис разозлилась. — Сидите здесь или уходите, а я должна быть там, где решается наша судьба! Кто пойдет со мной?

Так как Финдарато опять спал, а его сын не хотел снова чувствовать себя слабаком на фоне тёти, с Артанис пошли только её служанки.

***

Айнур сильны в единстве, но с самого начала среди них произошел раскол. Теперь же, когда у Варды не оказалось запасного плана на случай, если не удастся воспользоваться Сильмарилями, разбив их и сотворив более яркие светила, чем обычные звезды, Валар снова начали совет, стараясь не превратить конструктивную беседу в войну.

— Не стоило Манвэ отпускать Мелькора, — пыталась отвести внимание от себя Элентари, — когда мы не вместе, мы слабеем. Только в единстве наша творящая сила.

— Мелькор вернётся, — пришел ответ Манвэ, — он тоже ослабеет без нас. Слишком отдалился.