Свет проклятых звёзд

Яркий дневной свет скрыли облака, и это тоже означало явление таинственной старухи. В племени халадинов говорили, будто давным-давно жила среди них женщина, убившая своего полюбовника, с которым изменяла жениху. Чтобы доказать будущему мужу верность, Хала вышла к сородичам, размахивая окровавленной тряпкой. Позже именно Хала защитила халадинов от нашествия орков, а годы спустя отреклась от позорного кровосмешения с эльфами, грозившего гибелью всему великому роду людей. Незамужняя бездетная Хала считалась покровительницей семьи и брака, поскольку даже после смерти оберегала юных дев от плохого супружества. Аданет часто призывали её неупокоенный дух, чтобы узнать, чьей женой предстоит стать.

Обычно было страшно, и оттого очень весело. Как правило, предсказания в итоге забывались, и приходилось обращаться к легендарной соплеменнице снова. Какая жалость!

— Кто мимо пройдёт, будет похож на моего мужа лицом! — крикнула, опередив подруг, коренастая и неуклюжая, но милая лицом девушка.

— Ты же в прошлый раз это спрашивала! И до этого тоже! — возмутилась зачинщица игры.

— И что, Хириль? — подбоченилась аданет. — Попадались одни уроды! Пусть встретится красавец, тогда поверю. Раньше бабка Хала надо мной смеялась! Сегодня не будет, я знаю.

— Вы чего у воды возитесь? — вдруг откуда-то взялась на берегу старуха, едва не напугав подружек до визга. — Как лягушки какие!

— А, это ты, — выдохнула самая высокая из девушек. — Ба, ну чего ты? Нам не холодно.

— Хватит глупостями заниматься! Давай домой! Работать надо! — резко произнесла старушка, которая, если бы жила в подвластных эльфам землях, выглядела бы куда моложе. — А вы, — её голос смягчился, когда женщина обратилась к Хириль и коренастой аданет, — должны себя беречь. Вы ведь внучки вождя, вам племя украшать! Ваши сыновья должны весь мир заселить! И на колени бросить! Что ж вы тут ноги холодите?

— Да пойдём-пойдём, только… — внучка старушки занервничала: Халу ведь надо обратно отправить, а то останется среди живых и мстить начнёт!

— Домой!

— Ба-а!

— Пошла!

Девушка подчинилась, понурившись. Пожилая аданет снова заулыбалась вождёвым сродницам.

— Красивый будет у тебя муж, Харет, — сказала она коренастой деве. — Высокий, статный, умный. И любить тебя будет. И ты, Хириль, встретишь хорошего мужчину. Но, если ноги застудите, детишек не будет.

Сёстры с недовольными гримасами переглянулись. Третья подружка всё это время молчала и незаметно убирала камешки, шепча:

— Уходи, старуха Хала! Уходи, старуха Хала!

Со стороны запретного леса прилетел ветер и принёс соловьиные трели. Семена берёз закружились над водой, осыпались на лёгкие волны, превратив реку в сине-звёздный шёлк.

А где-то вдалеке зазвучали рога.

***

Больше не повторяя ошибку и не садясь в карету сестры, Галдор всю дорогу пил то, что удавалось купить у встречных торговцев или в поселениях. Что только ни попадалось! И настойка на мухоморах, и яблочно-рябиновый сидр, и эль с ежевикой, и черничный хмельной мёд, и отвар из крапивы с добавлением чего-то тайного. Рецептами никто делиться не спешил, но сына Хадора это мало волновало — он бы всё равно не стал сам готовить выпивку.

Глорэдэль исправно писала письма домой и лично Гундору, постоянно говоря о том, что напоминает ему про необходимость лекарств. В такие моменты Галдор изо всех сил боролся с желанием спросить сестру, не забыла ли она, зачем стала знахаркой, и не пожалела ли о зря потраченном времени? Язвительные слова не произносились исключительно из сочувствия к больному от рождения брату, хотя снова ссориться с Глорэдэль тоже не хотелось.

Потеряв счёт дням и лигам, наследник дор-ломинского вождя заснул во время очередного пути, и разбудил его лишь громкий голос, который точно не мог принадлежать человеку:

— Всё верно, Вильварин из Туманных Земель, я рад снова встретить тебя. Надеюсь, ты споёшь нам что-нибудь о своём короле, а пока я провожу тебя и твоих спутников разрешённой для людей дорогой.

Говоривший произносил слова без высокомерия или издёвки, но в замутнённом хмелем разуме Галдора в одно мгновение стало ясно, как никогда, и понимание сказанного заставило вспомнить давно забытое ощущение.

Ярость.

— Что ты сказал, эльф? — даже не поинтересовавшись, кто перед ним, старший сын Хадора едва не упал, спешно выбираясь из кареты. — Разрешённой людям дорогой?! Мы тебе псы плешивые?! Ты следишь, чтоб во дворец твоего королька не забрались грязные звери и не наследили?! По-твоему, люди — не Дети Эру?! Почему нам нельзя на ту дорогу только потому, что мы — не эльфы?!

Высокий светловолосый Синда в зелёно-коричневой одежде, с луком за спиной оглянулся на кого-то позади и сверху, едва заметно отрицательно кивнул. Снова повернувшись к незваным гостям, он приложил ладонь к груди:

— Я служу своему королю и выполняю его приказы.

— Королю, значит, — хохотнул Галдор. — Королю! А не думал ли ты, слуга, что не тому королю кланяешься, раз твой король отдаёт такие приказы?! Это позор — служить такому королю!

Смачно плюнув под ноги, сын дор-ломинского вождя едва не упал, потеряв из-за хмеля равновесие.

В ужасе от услышанного, Глорэдэль, её супруг и их слуги потащили Галдора обратно в карету, а эльфийский воин застыл в ошеломлении.

***

«Меч из пламени позовёт», — произнёс про себя Маблунг, вспоминая крайне неприятные слова несчастной погорелицы.

Страшное пророчество или, скорее наставление, вновь заставило сердце забиться чаще.

«Я служу не тому королю, — неприятные рассуждения закружили голову, словно у этого пьяного человека. — Но как я могу отречься от данного слова? Если уйду, пострадает моя семья…»

Мысль о том, что выбор: умереть с честью или без неё, эгоистичен, когда речь идёт о будущем потомков и супруги, возродила в душе безразличное принятие неизбежного.

— Мои враги, — через силу улыбнулся страж, — не Дети Эру, но белоствольные древа — порождения морготового искажения, худшие из них. — Он замолчал, оценил реакцию на шутку, точнее, её отсутствие, и указал рукой вперёд: — Я провожу вас, как и обещал. Но сначала предупрежу тех, к кому вы направляетесь, потому что там, куда вы держите путь, неожиданности не любят. А вы идёте с миром и рассчитываете на встречу без оружия.

Совсем рядом запел соловей, и солнце выглянуло из-за рваных серо-белых облаков. Прибывший из Туманной Земли обоз не спеша тронулся в дальнейший путь.

Алмаз из одинокого болота

За окном постепенно угасал дневной свет. Весна очень незаметно сменилась слишком долгим летом, и теперь жара донимала даже ночью, хотя обычно в Дор-Ломине было прохладнее, чем в Хитлуме или Дортонионе. Или нет? Что-то память подводит…

Гундор в последнее время всё реже делал над собой усилия, поэтому вставал с постели исключительно по крайней необходимости. Спина и суставы болели страшно, и, если раньше неплохо помогали снадобья или просто вино, то теперь приходилось терпеть мучения даже после большого количества лекарств. Однако, гораздо более страшным для второго из сыновей Хадора оказалось понимание — он стареет. Нет, не телом, свою плоть Гундор ненавидел с детства и мечтал избавиться от неё. Пусть гниёт — не жалко. Но в последнее время адан понимал другое — то ли от возраста, то ли от обезболивающих он начинает терять ясность ума. Это было очень-очень страшно. До паники.