Свет проклятых звёзд

— Не то ты играешь, наивный инструмент! — обвинил в некомпетентности свою арфу Макалаурэ. — Не чувствуешь, твой господин совсем о другом думает? Не слышишь музыку его сердца? Эх, ты…

Мелодия, струящаяся с управляемых магией струн, изменилась: стала мрачной и напряжённой. Пугающей.

— Так-то лучше, — поучительно сказал Макалаурэ. — Можешь ведь, когда хочешь.

Музыка ускорилась, забилась загнанной птицей, менестрель с осуждением взглянул на инструмент, и мелодия снова заиграла правильно.

— Не шали, моя девочка, а то потеряем время, которое можем провести наедине, придёт другая моя девочка, и мне придётся заниматься с ней любовью. А в этот момент, сама знаешь, не до песен.

Опустив голову, наместник короля тяжело вздохнул, закрыв глаза.

— Что может знать инструмент? — прошептал он. — У него ведь нет сердца… А есть ли оно у меня?

Ещё раз посмотрев маленький свиток, исписанный идеально красивыми тенгвами, сложенными в ровнейшие строчки стихов, пусть и в беспорядке, в перемешку с наскоро нарисованными звёздами и горами, почувствовав, как щемит в груди, менестрель тихо запел:

— Пепел простит всё, что простить нельзя…

Думая о том, что данное слово всегда нужно держать, Феаноринг стал создавать в фантазии продолжение текста в свитке:

— Злая ночь стёрла день,

Из души свет гоня.

Я во тьме вижу тень,

Что без слов ждёт меня.

Путь назад не найти,

Край судьбы я сотру.

Чтоб тебя отпустить,

Душу жгу на ветру…

Лишь пепел летит…

Немного помолчав, Макалаурэ улыбнулся:

— Эти строки подошли бы Морьо. Интересно, что надо сделать, чтобы он согласился спеть?

Дверь бесшумно открылась, но менестрель всё равно услышал вошедшую мелодию любопытства и желания во что бы то ни стало быть нужной. К тому же арфа сразу предупредила своего хозяина, начав фальшивить. Может быть даже сама, без участия магии.

— Моя главная советница, — через силу улыбнулся наместник, — должна быть готова выслушать очень длинную и бессмысленную речь. И превратить её в короткую, лаконичную и мудрую. Но сначала…

Макалаурэ встал и, отойдя от окна, одним движением сбросил с себя всё, что на нём было из одежды. Дис рассмеялась. Когда Канафинвэ хотел, он мог быть невыносимо… Прекрасен.

Примечание к части Макалаурэ всё никак не допишет песню "Пепел" гр. "Чёрный кузнец"

Наместник сгинувшего короля

— Сколько времени возводилась крепость Форменоссэ? — со знанием дела и видом всеведающего специалиста декламировал Питьяфинвэ, расхаживая по высокому отвесному берегу, держа речь перед строителями Нолдор и Синдар, к которым прозвище «серые» успело прилипнуть, и на него перестали обижаться. — Я не упоминаю тирионский дворец, ибо его так и не сочли завершённым, бесконечно что-то совершенствуя. Мой брат никуда не спешил, возводил стены Форменоссэ, подходя основательно, просчитывая каждую деталь. Однако во время урагана, устроенного Морготом, пострадали башни, вылетели стёкла и порушились некоторые вспомогательные конструкции.

Посмотрев на собравшихся, остановив взгляд на вновь мрачном и молчаливом брате-близнеце, Питьяфинвэ вспомнил и слишком высокие ступени крепости, и разновысотные башни, и то, как выглядели коридоры после нападения Вала… Конечно, говорить об этом сейчас не стоило.

— Когда мы прибыли в Средиземье и возвели оборонительные сооружения на Митриме, всё делалось наспех, поэтому сейчас у берегов озера опустевшие неприглядные заброшенные стены, которые, однако, спасли нас от полчищ Моргота. Я знаю, как умеют строить Нолдор, учившиеся у Валар. Как строят Синдар, мне ещё только предстоит узнать, и я уверен, что не буду разочарован.

Снова посмотрев на рабочих, Феаноринг развёл руками.

— Новэ Корабел поставил перед нами сложнейшую интереснейшую задачу, историческое значение которой для нас пока не ясно, однако Слово, сказанное Вала Улмо, оспаривать нельзя, и вот мы все здесь. В самое ближайшее время я уеду на север, где планируется ещё более масштабная стройка, поэтому вам придётся обходиться без моего опыта и совета. Но первый, самый трудный этап возведения системы шлюзов мы пройдём вместе. Обуздаем эту реку, братья! Пусть стихия знает, что никакая большая вода с севера нам не страшна! Айя Феанаро Куруфинвэ! Айя наместник Канафинвэ Феанарион!

— Славься Вала Улмо! — закричала толпа, и Нолдор сделали вид, что присоединились к восклицаниям.

***

— Странный цвет у этого вина, — прищурился Туркафинвэ, брезгливо отодвигая от себя золотой кубок.

Морифинвэ злорадно ухмыльнулся и демонстративно отпил.

— Я мог бы изобразить, что мне плохо, схватиться за горло или живот, начать хрипеть и задыхаться, — скривился он, глядя на плохо скрывающего испуг брата, — но нет настроения. К тому же, Шустрик, ты всё это время был хорошим мальчиком.

— Я согласился поговорить втроём исключительно потому, что мне не нравится, как ведёт себя Кано, — совершенно серьёзно произнёс Туркафинвэ, по-прежнему не притрагиваясь ни к еде, ни к вину. — Он пытается всю власть взять в свои руки, сделав нас просто исполнителями его приказов, не оставляя нам выбора.

— Выбор есть, — не согласился Куруфинвэ. — И нам его озвучили. Либо мы все становимся слугами наместника сгинувшего короля, либо отделяемся.

— И уходим из города, который сами же строили! — всплеснул руками Тьелко.

— Хочешь попробовать оспорить решение наместника сгинувшего короля? — Курво недобро сверкнул глазами.

Морифинвэ вдруг резко вскочил с места и, выхватив кинжал из чернёного серебра, с силой вогнал его в столешницу. Клинок погнулся.

— Ты, мерзавец, о братьях говоришь! — заорал он вдруг на Куруфинвэ-младшего. — Наместник и «сгинувший король» — твои РОДНЫЕ братья! Забыл?! Выгодно забыть об этом?!

Туркафинвэ настороженно переглянулся с Курво.

— Вы уже перестали считать их семьёй?! — продолжал орать Карнистир. — Может, и от отца отречётесь? И называться Феанариони перестанете?! И Клятву забудете?! Воистину, зачем это всё, когда можно сидеть на заднице, пряча её от пинка кованым сапогом, и рассуждать о том, какой вам достался ужасный правитель! Наместник, поставленный сгинувшим королём!

Из ножен выскользнул меч, один из тех, что ковал для сыновей Феанаро, и устремился в грудь Куруфинвэ-младшего.

— Отвечай за свои слова! — крик Карнистира, казалось, сотрясал недостроенные стены дворца. — Отвечай!

— Перед тобой? — Курво побледнел, но ни один мускул на лице не дрогнул.

— Да! Передо мной!

— Интересно, — медленно поднялся Феаноринг, доставая плавным движением из ножен подаренный отцом меч, игнорируя красноречивые взгляды Туркафинвэ, — почему я должен отвечать за слова, сказанные даже не мной? Однако, меч и правда залежался без дела.