Свет проклятых звёзд

Вздох перешёл в короткий стон, эльф зажмурился. Зеленоглазка покачала головой. Глядя на страдающего от боли Нолдо, которому недостаточно помогали снадобья, эльфийка вспоминала детство и юность, когда то и дело с кем-то из близких или знакомых случалась беда, и никто не мог помочь, даже если очень хотел. Оставалось лишь сидеть рядом и отвлекать от мучений разговорами. Нередко пострадавшие на охоте или при нападении врагов эльфы, слушая родные голоса, чувствуя прикосновения любимых рук, улыбались… перед тем, как умереть.

— Принц Финдекано, — неожиданно заговорила Митриэль, обращаясь к сыну короля, внимательно рассматривающему новоприбывшую знахарку, — твой отец требует тебя к себе для разговора. Он сказал, что это крайне важно и не терпит отлагательств.

— Ничего, подождёт, — отпивая из фляги, отозвался Финьо, снова делая вид, что читает летопись Квеннара, которую дал ему брат. — Господин и-Онотимо был знатным сказочником. И его очень интересно изучать. Мой король-отец тоже сказочник, но его истории меня не впечатляют.

Митриэль поджала губы. Зеленоглазке стало безумно интересно узнать подробности, но эльфийка понимала — спешить с расспросами не нужно, поэтому молча наблюдала за тем, как лекари осторожно омывают, обтирают и укладывают обратно в постель спасённого из плена Владыки эльфа, удивившись тому, что её больше не тянет называть Нельяфинвэ похищенным рабом.

Когда рану стянули бинты, руку согнули в локте и стали туго приматывать к перекошенному, исполосованному шрамами от хлыста и когтей телу, Майтимо приоткрыл глаза и посмотрел на давнюю знакомую.

— Даже на свободе я связан, — слабо усмехнулся король Нолдор, снова закрывая глаза. — Зачем ты сбежала с Митрима?

— Испугалась, — честно ответила знахарка, рассматривая бритую голову эльфа. Волосы начали появляться, но не красно-каштановые, как раньше: теперь пламя смешалось с белой золой, особенно на висках.

— Что требовал от тебя… Моргот? — спросила Зеленоглазка, подсаживаясь к Нельяфинвэ. — Почему ты не уступил?

— Неважно, — в приоткрывшихся бесцветных поблекших глазах полыхнула белым пламенем ненависть. — Неважно, что требовал он. Главное, — Нолдо на миг стиснул зубы, — главное то, что требовал я. И в чём мне было отказано. Но я поставлю свой вопрос снова.

— Несомненно, — согласилась Зеленоглазка, — а пока придётся потерпеть. Моё лечение эффективно, но крайне неприятно. И, к сожалению, в ощущениях весь смысл.

Нельяфинвэ, глубоко вздохнув, закрыл глаза.

— Финьо, — прошептал он, — поговори с отцом. Иди.

Возможно, принц Финдекано начал бы спорить, но Майтимо, посмотрев на брата, невольно скосил глаза, остановив взгляд на искалеченной руке, и сын Нолофинвэ сразу же подчинился, не произнеся ни слова.

— Вы смазывали кожу маслами и растирали, разгоняя кровь? — спросила Зеленоглазка, взяв левую руку Майтимо и рассматривая глубокие борозды на предплечье, пересекающие след от ожога. — Это в данном случае мало поможет. Слишком много времени потребует.

Пересев ближе к голове, эльфийка стала водить пальцами по шее Нолдо, около позвоночника, точечно надавливая всё сильнее.

Майтимо начал вздрагивать и морщиться. Знахарка не просто касалась тела, она применяла чары, и создавалось ощущение, что от кончиков пальцев, проникающих до самых костей, по сосудам и нервам расползаются тонкие быстрые змейки.

Невыносимо отвратительно. Но почему-то хотелось продолжения.

— Есть земля на востоке, — заговорила Зеленоглазка ласково, надавливая на ложбинку в основании черепа, — называется Оссирианд. Это леса, горы, реки и прекрасные озёра. В тех местах живут эльфы-охотники, к которым даже орки боялись соваться, ведь на своей родине эти стрелки непобедимы. Эльфы Оссирианда редко покидают свои земли, потому что у них есть поверье…

Перестав давить пальцами, эльфийка позволила Нельяфинвэ отдохнуть, осторожно растирая шею по бокам, спускаясь к ключицам.

— Оно гласит, — голос стал ещё нежнее, — что однажды придёт большое пламя, из которого поднимется клинок. Дальше версии разнятся: на севере и западе Оссирианда считают, что меч укажет верный путь, а на юге и востоке мнение противоположное.

Пальцы снова надавили, Майтимо вздрогнул. По спине пробежала волна напряжения, отозвавшись тянущей болью в каждом позвонке, однако ощущение было на удивление приятным.

— А ещё, — нажимая сильнее, произнесла Зеленоглазка, — эльфы Оссирианда считают мой народ сгинувшим во тьме. И даже сложили о нас песню-плач.

Снова поднявшись к голове, пальцы надавили под ушами. Колдунья долго смотрела в глаза Нельяфинвэ, отпустила, коротко надавила.

Смочив руки в ароматном масле, Зеленоглазка начала растирать шею, спускаясь к ключицам, тихо напевая:

— Опустошённые тщетной надеждой,

Мы просто пленники собственных грёз,

Света лишённые, эльфы-невежды,

Мчимся среди остывающих звёзд.

Мы были нищими, мы были святы,

Небо лучилось от нашей любви,

Но, искажением мира объяты,

Мы стали просто ничьими детьми.

С утра — привычная гонка по кругу,

Дела, заботы, которых не счесть.

Игра, где мы потеряли друг друга,

Скажи, зачем нужна благая весть?

Крылья сброшены на землю,

Мы больше никогда не полетим на свет.

И в этом позабытом Валар Средиземье

Не надо звать любовь — её здесь больше нет.

Убрав руки от Майтимо, Зеленоглазка снова посмотрела Нолдо в глаза.

— А теперь, — сказала она, — попробуй повернуть голову.

Примечание к части Песня-плач: Трофим "Крылья"

Переделанная

В Средиземье может быть только один Нолдоран

Финдекано не хотел замечать, как бледен и растерян его отец, не желал ощущать радость встречи, гнал прочь желание обнять самого близкого родственника и рассказать обо всём, что лежало на сердце непосильным грузом. Принц изо всех сил подавлял эмоции, отчаянно хватаясь за свою гордость и желание заставить отца чувствовать себя виноватым.

— Тебя называют храбрейшим из живущих, — устало улыбнулся Нолофинвэ сыну. — В летописях отныне у тебя есть ещё одно имя — Астальдо. Тебя уравняли с Вала Тулкасом, способным победить Моргота. Финдекано Храбрейший. Сын мудрого короля. Я горжусь тобой, Финьо. Не передать никакими словами, как я счастлив, что ты мой сын.

Стараясь не поддаваться способным вскружить голову почестям, принц заставил себя не улыбаться.

— Интересный способ поддерживать семейные отношения, — процедил он сквозь зубы, отведя в сторону взгляд, — сначала оскорбить, а потом возносить, приравнивая к Валар.