Свет проклятых звёзд

Мастерица не успела ответить. В вышине послышался свист перепончатных крыльев, и на ветку рядом с брошенным беличьим дуплом села огромная серая летучая мышь с сияющими фиолетовыми глазами.

— Сын, — вполголоса приказал Каленовэ, — защищай мать и сестёр.

— Торговцы не бросают обозы, — рассмеялся молодой Авар, многозначительно взглянув на Туивьель и кружевницу, которая доставала сундук, но вдруг поставила его на место и взялась за большой серый мешок.

Эльфы Корабела мгновенно разделились: одни окружили своих леди, другие вышли вперёд к старшему лорду.

— Вот трусишки! — пискляво рассмеялась мышь, сверкая фиолетовым огнём жестоких неподвижных глаз. — Я услышала, что вы говорили о Нолдор, вот и решила спросить, где вы их видели.

Каленовэ молча переглянулся с воинами.

— Да мы только небольшой охотничий лагерь видели! — отмахнулся охранник торгового обоза. — Ты же с севера летишь. Не видала что ли?

Синдар напряглись, но ничего не предприняли. Авар спрыгнул с лошади и скрестил руки на груди.

— Туивьель, — подмигнул эльф, поигрывая заплетённой у виска косичкой с зеленой кручёной верёвочкой, — скажи, что эта мышь близорукая.

— Полностью согласна, — эльфийка подбросила кинжал. — Поймаешь, летунья?

Тварь Мелькора захихикала, приготовилась к броску.

Но, вместо одного кинжала, в мышь полетели сразу три и сеть. Запутавшаяся в силках туша с торчащей из брюха резной рукоятью, дёргаясь, рухнула на землю, визжа и давясь кровью.

— От двух ножиков увернулась, молодец, — похвалил охранник обоза, — но кинжальчик Туивьель нашёл цель. Теперь ты знаешь, вонючая тварь, что не все Авари продались твоему хозяину.

— Надо сжечь эту мерзость, — скривился Каленовэ.

— Нет уж, это мой трофей, — подбоченилась Туивьель. — Мясо есть нельзя, а шкуру я буду носить! Жаль, попала неудачно — мех испортила.

Линдиэль подошла ближе.

— Что… это?

— Шпионка северного урода, — зло ответила удачливая охотница, выдёргивая свой кинжал из всё ещё живого тела. — Они иногда слишком доверчивы к соплеменникам рабов. Но один мой знакомый Нолдо рассказал, как поступать с этими наивными мышками. Теперь у меня есть интересное занятие на целую ночь — выделка шкуры. Только дождусь, когда эта гадость сдохнет.

***

Луна засияла высоко в небе, звёзды замерцали в лёгкой дымке, поднявшейся над речушкой. Краем глаза наблюдая за расставляющими сети собратьями, Линдиэль спустилась к воде.

— Туивьель, — приветливо улыбнулась леди, — как продвигается работа?

— Подходи, сама всё увидишь, — усмехнулась эльфийка, поправляя капюшон, — может быть, пригодится умение шить воротники из шкур вражеских тварей.

— Ты хочешь оставить голову мыши целой?

— Разумеется, — самодовольно заявила удачливая охотница, — она будет красоваться на плече. Остальная шкура станет украшением плаща на спине, из крыльев сошью перчатки.

— Ты такая… храбрая…

Туивьель усмехнулась.

— Знаешь, Линдиэль, я не всегда была смелой. Просто… Однажды я поняла кое-что. Как бы объяснить тебе, леди… Что поют в твоей семье за работой женщины? Спой. Глядишь, и моя работа быстрее пойдёт.

Дочь Корабела села на песок.

— Предчувствие любви, — тихо и мечтательно зазвучала мелодия, слетающая с губ юной девы. — Ты соткано из снов,

Невнятных, смутных слов,

Несвязанных стихов,

Где в золотой пыли

Играют свет и тень.

Предчувствие любви,

Что где-то рядом день

Нашей встречи —

Утро иль вечер,

Мгновение иль вечность —

День нашей встречи

Предчувствие любви —

Какой-то смутный страх

И новый тайный смысл

В обыденных словах.

И слезы без причин,

И глупые мечты.

Предчувствие любви,

Что где-то рядом ты,

Мой избранник,

Светлый как праздник,

Печаль моя и радость.

Где ты?

С ночи до рассвета

Жду ответа, где ты?

Где ты?

Где ты? Жду ответа

С ночи до рассвета!

Верю — будет счастье,

Знаю — будем вместе,

Вместе.

Немного помолчав и подумав, Линдиэль смутилась:

— Глупая песня, да?

Туивьель опустила обработанную чем-то жёлтым шкуру на песок и начала растирать резко пахнущей травой.

— Песня красивая, — улыбнулась эльфийка. — Очень красивая. Как и те, для кого их поют, и кто их поёт. Нас, красавиц, с детства готовят замуж, а это предполагает покорность и послушание. Подчиняться приходится всем: своим родителям, родителям потенциальных женихов, старшим братьям, иногда даже младшим, а ещё вождям племён, их друзьям и воинам, и вообще всем, чтобы быть милой, покорной и вызывать лишь желание овладеть безвольной красивой вещью. На самом деле, Линдиэль, в этом нет ничего плохого, если ты живёшь в безопасном мире без зла и тварей на севере. Но если твой мир жесток… Однажды ты, красивая и безвольная, остаёшься одна, и больше некому подчиняться, никто за тебя ничего не решает, а твоя прелестная внешность только отталкивает от тебя других женщин, а мужчины лежат в земле, сожжены на погребальных кострах или спущены по реке в похоронных лодках. Вокруг твоего опустевшего поселения кишат орки, еды нет, бежать некуда. Тогда начинают петь совсем иные песни. Тоже о любви, но… о другой её грани.

И глянет мгла из всех болот, из всех теснин,

И засвистит весёлый кнут над пегой парою,

Ты запоёшь свою тоску, летя во тьму один,

А я одна заплачу песню старую.

Разлука — вот извечный враг девичьих грёз,

Разлука — вот полночный тать счастливой полночи.

И лишь земля из-под колёс,

И не расслышать из-за гроз

Ни ваших стрел, ни наших слёз, ни слов о помощи.

Какой беде из века в век обречены,

Какой нужде мы платим дань, прощаясь с милыми?

И от чего нам эта явь такие дарит сны,

Что дивный свет над песнями унылыми?

Быть может, нам не размыкать счастливых рук,

Быть может, нам распрячь коней на веки вечные…

Но стонет север, кличет юг,

И вновь колёс прощальный стук,

И вот судьба разбита вдруг

О ветры встречные.

Эльфийки замолчали. Перевернув шкуру, Туивьель начала засовывать в осторожно вскрытый череп мыши растёртые в порошок травы.

— Ты родилась после Битвы-под-Звёздами, Линдиэль, тебе не обязательно слышать такие песни. А я… Я много глупостей совершила, — печально усмехнулась удачливая охотница, — мне казалось, что жизнь кончена. А потом… Не осталось тех, кто мог осудить меня. А остальных это не волнует. И я решила, что в женщине есть что-то, кроме внешности. Я не знала, что именно, и стала пробовать разные занятия, которые обычно лежали на плечах мужчин.

Туивьель, хитро прищурившись, взглянула на собеседницу.

— Хорошие ножи я научилась делать, правда?

Примечание к части Песни:

Канцлер Ги "Folker's song"

"Предчувствие любви" из мюзикла "Ромео и Джульетта"

"Разлука" из к/ф "Гардемарины"

Крошка Нимлот

Глаза с портрета смотрели внимательно и оценивающе, взгляд пронизывал острейшей сталью, гипнотизировал, заставлял ощущать потерю тверди под ногами.

Картина была прекрасная и до дрожи страшная.