Свет проклятых звёзд
Шрифт:
***
Руины практически заросли кустарником и разнотравьем, но всё же над бурой землёй ещё возвышались обугленные остовы погибших в огне построек.
Услышав издалека приближающихся путников, с полуобвалившейся трубы, торчащей среди молодых ёлочек, взлетела стая чернокрылов, скрывшись в дуплах лишившихся коры сухих деревьев.
— Умные птицы, хитрые, — покачал головой эльф, приподнимаясь в седле. — Но мы хитрее, правда, Туивьель?
— Да уж, — хмыкнула дева, зачем-то натягивая капюшон.
— Остановимся, почтим память погибших братьев и сестёр, — сказала сродница единственного
Ответив молчаливым согласием, эльфы спешились, спрыгнули с телег и подошли к небольшому холму, явно рукотворному.
— Братская могила, — сквозь стиснутые зубы процедил Авар, доставая из-за пояса обитую деревом глиняную бутыль.
— Кто похоронил тела? — спросила юная кружевница, встав вплотную к Туивьель. — Ведь, если поселение не отстроили заново, значит, живых не осталось.
— Звёздная ведьма, — серьёзно произнесла эльфийка, — и её раб-музыкант.
Мастерица понимающе кивнула.
— Раб-музыкант, — задумалась Туивьель, — я бы тоже не отказалась от такого. Это же прекрасно, когда рядом всегда есть тот, кто будет петь твои любимые песни!
— Запуганный менестрель красиво не споёт, — усмехнулся эльф, поднимаясь в седло.
— Если будет бояться спеть некрасиво, — угрожающе прищурилась дева, — споёт. Он же не захочет расстроить свою госпожу.
— Твоя правда, красавица, — рассмеялся молодой Авар и подал знак отправляться в путь. — Но я предпочитаю быть свободным, словно переменчивый ветер, который летает и в горах, и над солёной водой, и в полях, и в лесах. Он поёт для всех, когда ему вздумается, и только то, что самому нравится. Плевать он хотел на мнение о себе!
Постукивая пальцами по седлу, единственный мужчина, сопровождающий торговцев, начал песню:
— Ветер рассыпается в травах,
Друг мой, что тебе не по нраву?
Знать, пролил ты в сердце беды отраву,
Если лютня молчит.
Кровь с вином смешаются в венах,
Дует ветер тёплый весенний.
Был, как я, он глупым, слепым да верным,
Вкус полыни горчит.
Ветер мой, ветер, что ты услышишь
В шёпоте диком вольных степей?
Кто мне ответит: птицы да мыши,
Лунные блики да поступь коней.
Птицы сквозь закат прокричали:
Друг мой, что ты слышал ночами?
Предсказаний ветра напев печальный
Ведом лютне твоей.
Свистнули ободья в колесах,
Дует ветер в сторону солнца.
Кто из нас домой нынче не вернется,
Не сказал суховей.
Ветер мой, ветер, что ты узнаешь,
Отзвуки песни слыша в пыли?
Кто мне ответит, если растаешь
В высях небесных, в синей дали?
— В высях небесных, в синей дали, — подпела Туивьель, мечтательно улыбаясь.
— Смотрите, всадники! — ахнула кружевница. — Какие они… красивые!
Авари обернулись и увидели двоих сероволосых эльфов в переливающихся, словно морская гладь, плащах, на белоснежных изящных скакунах.
***
— Я не устала в пути! — начала протестовать против привала Элиан. — Мы заночуем на следующей поляне!
— Твой муж приказал остановиться здесь, — спокойно парировал охранник. — Видишь, госпожа, это излюбленное место отдыха путников:
и брёвна вокруг кострищ закреплены, и ямы выгребные приготовлены, и даже дрова оставлены.— Смотрите, — Линдиэль выпорхнула из кареты, — на стволе надпись «Удачи в дороге». Здесь были наши друзья.
Элиан поджала губы.
— Где мой муж? — требовательно спросила эльфийка, и дочери скопировали выражение лица матери.
— Лорд Каленовэ с сыном уехали вперёд, обещали скоро вернуться, — спокойно ответил охранник. — Слышишь голоса? Похоже, лорд кого-то встретил в дороге и возвращается не один.
Линдиэль прислушалась.
— Ветер, мой ветер, что ты узнаешь,
Отзвуки песни слыша в пыли?
Сердце забилось быстрее. Новые знакомые принесут в жизнь дочери Новэ Корабела новую музыку!
— И самое забавное, — донёсся смех лорда Каленовэ, — что после восхода Анора, моё имя потеряло смысл. Меня назвали Лиловым Новэ, потому что в детстве мои глаза были цвета растущей на берегу осоки, но теперь она зелёная, а не лиловая, и слово, означающее «цвета, как трава», звучащее, как и прежде, имеет совершенно иной смысл. После восхода Анора, чтобы соответствовать своему имени, я должен стать зеленоглазым. Только вряд ли такое возможно.
— Это не повод расстраиваться, — хохотнул тот, кто до этого пел.
— Я и не расстраиваюсь.
Засмеялись несколько разных голосов, Линдиэль подбежала к брату, племяннику и их новым знакомым.
— Эти добрые эльфы-торговцы, — улыбнулся своей любимой маленькой сестрёнке Каленовэ, потом перевёл взгляд на жену и дочерей, — покажут нам удобный путь в Край Семи Рек. А ещё, мои прекрасные леди, у наших новых знакомых есть много интересных товаров.
Глаза молоденьких эльфиек загорелись любопытством.
— Подходите, покажу кружева, — подмигнула мастерица.
— А у меня — изделия из кожи и кости, очень необычные украшения, подобных которым леди точно никогда не видели, — подмигнула Туивьель, с досадой замечая, что её яркая внешность снова вызывает зависть других женщин, провоцируя неприязнь и нежелание покупать товар у красотки.
Решив, что с мужчинами общаться проще, эльфийка достала короб, в котором хранила ножи из кости с красивой резьбой на рукояти. Взяв в руку длинный тонкий кинжал, Туивьель раскрутила его и метнула в дерево. Остриё воткнулось в ствол, и многие взгляды устремились на гордую своей работой деву.
— Кость обработана особым раствором, — подмигнула Туивьель, — поэтому прочна, словно железо.
— Сталь, — со знанием дела поправила Линдиэль, доставая из-за пояса короткий нож, данный в дорогу отцом «на всякий случай». — Нолдор много говорят о металлах, можно услышать столько интересного! Особенно про оружие. Как тебя зовут?
— Туивьель.
— Я — леди Линдиэль, дочь лорда Новэ Корабела. Сталь, как говорят Нолдор, это дитя разных металлов, чьи души слились воедино, сплавились вместе в огне горна. И только верный расчёт и искусная рука способны создать поистине уникальную сталь, которая не переломится от нагрузки и не затупится при работе. Но ещё важно чувствовать металл, слышать его тему. Вот ты, Туивьель, слышишь тему кости, когда работаешь с ней?