Свет проклятых звёзд

— Вовсе не обязательно! — отмахнулся оссириандский вождь. — Главное, не поминай лихом и не клевещи за спиной. Это уже очень много!

— Да, немало, — согласился эльф. — Мы не прощаемся, я ведь тоже остаюсь воевать, значит, до скорой встречи.

— До скорой встречи.

Бродяга быстро пошёл в направлении дозорных башен, и оссириандские эльфы удивлённо переглянулись: как отреагируют лорды на этого странного оборванца, который упорно отказывался практически от любой помощи и не взял ни еды, ни одежды, почти весь путь голодая, лишь изредка что-то собирая в лесу?

— Где я могу найти принца Астальдо? — послышался голос Линдиэль, и Арастур сразу же отвлёкся от размышлений о бродяге. — Да, мы прибыли к нему. Да, я не планирую ждать до утра.

«Дивная леди! — восхитился про себя охотник. — Настоящая королева! Владычица земель Семиречья и моего сердца».

***

Маэдрос обернулся на вошедшего эльфа, и его застывший взгляд мгновенно ожил, выразив искреннее изумление.

— Хеправион, — прокашлялся лорд, — а этот бродяга не врал, он действительно мой племянник Алмарил. Оставь нас.

Оруженосец подчинился.

— Что, дядя? — зло усмехнулся сын таргелионского нолдорана. — Удивлён?

— Более чем, — широко улыбнулся Маэдрос, встал из-за стола и вдруг крепко обнял племянника. — Что произошло? Почему я ничего об этом не знаю?

— Да вот так, — пожал плечами Алмарил, осматриваясь. — Я, пожалуй, не стану садиться — здесь слишком чисто.

— Приведи себя в порядок и приходи, — спокойно сказал химрингский лорд, и тут же уточнил: — Тебе не во что одеться?

— Да, это проблема, — принц развёл руками, демонстрируя тряпки, в которые был завёрнут. — Я рассчитываю, что мне выделят что-то, положенное твоим воинам. Я же пришёл вступить в ряды войска.

— Да, Хеправион всё сделает, — заверил Маэдрос, — а потом возвращайся и расскажешь, что с тобой случилось.

— Я проклят, — снова пожал плечами принц, — что удивительного в моём нынешнем положении?

Лицо лорда снова выразило недоумение, однако говорить что-либо племяннику он не стал: пусть сначала приведёт себя в то состояние, в котором не зазорно садиться на чистый стул. Сейчас это более срочное дело.

***

— Значит, Крепость Исток.

Воин в синем плаще посмотрел на своего командира, недавно вернувшегося из Хитлума.

— Да, Исток, — выдохнул Финдекано, пробегаясь взглядом по собравшимся верным, словно ища среди них предателя. — Барад Эйтель будет воздвигнута на месте нашего лагеря в Эред Ветрин. Как только крепость будет достроена, мы уйдём с Ард-Гален и обоснуемся там. Равнина будет в первую очередь служить своеобразным волнорезом для войск Моргота, но живая сила здесь останется по-минимуму.

— Ловушки остановят даже монстров, — кивнул лучник рядом с принцем.

Полог шатра отодвинулся, ночная тьма озарилась зеленоватым светом фонарей, и вошла Линдиэль, сопровождаемая тремя воинами.

Нолдор не смогли сдержать восхищения: на изящной леди была меховая белая накидка, почти не закрывавшая лёгкое не по погоде сиреневое платье из тонкого шёлка, на длинных рукавах и корсаже которого сверкала причудливая имитация серебряного доспеха. Эльфийка демонстративно почтительно поздоровалась с принцем, и Финдекано замер.

— Приветствую, лорды, — процедил сын верховного нолдорана, — садитесь, располагайтесь, мои верные расскажут вам о будущем и нынешнем расположении войск, а мне необходимо переговорить с леди без свидетелей.

Накинув простой шерстяной плащ, Финдекано вывел дочь лорда Кирдана на улицу, стараясь галантно держать её за руку, но был слишком напряжён, чтобы это получилось.

— Астальдо, — выдохнула дева, чувствуя, что ничего хорошего разговор не предвещает.

— Линдиэль, — принц сделал глубокий вдох, сложил ладони перед лицом, — я не знаю, откуда тебе известно про Нарнис, или твоё платье — лишь случайное совпадение, но я…

Финдекано осёкся, видя, как глаза цвета морской волны начинают влажно блестеть. Стоявшая рядом эльфийка не была врагом, она сейчас выглядела совершенно беспомощной и потерянной, невольно вспомнилось, как страдала из-за любви сестра. Да, Ириссэ не подавала вида, а мать всячески оберегала чувства дочери, но невозможно было не заметить затаённую в сердце боль.

— Линдиэль, — гораздо ласковее произнёс принц, держась на безопасном расстоянии, чтобы не оказаться внезапно и против воли поцелованным, — прости мою грубость, я действительно мог быть слишком резок, но я лишь хотел прояснить кое-что.

Эльфийка зябко укуталась в накидку от налетевшего холодного ветра. Финдекано снял плащ.

— Я хочу укрыть тебя, но пообещай, что не станешь кидаться в объятия, когда я подойду ближе.

— Хорошо, — сквозь слёзы рассмеялась Линдиэль, вытирая лицо и покорно позволяя себя согреть.

— Прошу, пойми, — ласково произнёс сын верховного нолдорана, — я не предам брачную клятву, данную другой женщине. Не пытайся занять её место! — голос снова стал резким. — Здесь и сейчас мы собрались, чтобы обсудить расположение войск с учётом нынешних и будущих оборонительных сооружений! Понимаешь? Я здесь веду войну.

— Да, — прошептала дева, — понимаю. Я тоже здесь, чтобы вести войну. А ещё… Пусть ты не можешь быть со мной ради любви, но ради победы — это другое! Я буду полноправной владычицей Оссирианда, если выйду замуж и рожу сына, и ты…

— О, Эру, — закрыл глаза Финдекано. — О, Валар, от которых я отрёкся и был уверен, что больше никогда не помяну ни добром, ни злом! Политика, Линдиэль, никогда, ни при каких обстоятельствах не должна строиться за счёт чьих-то чувств! И нельзя использовать любовь как орудие и шантажировать ей! Нельзя, понимаешь? Да, знаю, так делает каждый второй или даже первый лорд, но я не они! Для меня всё ещё важны принципы и клятвы, и пусть Арда искажена, хоть я и не верю в это, пусть сама суть каждого живого существа испорчена, я это не приму и не смирюсь. Ты говоришь, что пришла ради войны. Но за что ты собираешься воевать? Против чего? Ты не понимаешь, что мы все здесь бьёмся с самой тканью Творения, с искажением, с тем самым злом, на которое ты пытаешься меня толкнуть! И это не вынужденная мера, не помощь в войне, это блажь, Линдиэль! Это твоя прихоть и каприз. У меня есть дочери, Линдиэль, я знаю, что такое капризы маленьких леди.

Дочь лорда Новэ судорожно вздохнула, чувствуя, что несмотря на все попытки стать сильной, рядом с Астальдо превращается в крошечного слепого птенца, который выпал из гнезда.

— Если ты здесь только ради меня, — прозвучали приговором слова, — уезжай.

— Я, — попыталась справиться с дрожью в голосе Линдиэль, — уеду, но ненадолго. Мне нужно решить свои дела с отцом и Оссириандом. Герой Астальдо желает мира в Арде, но не хочет установить добрые отношения даже с соседями! — Неожиданно проснувшаяся злоба придала сил. — Ты не понимаешь, что завтра может не наступить ни для кого из нас, но наш союз, брачный союз, может скрепить то, что вы, Голодрим, разрушили! Это вы пролили невинную кровь, и мне плевать, что об этом говорят ваши летописцы! Ты видишь во мне врага, я это чувствую, но я — самый удобный союзник! Ты молил Эру о помощи, и вот я здесь, Астальдо! Вместе мы всё преодолеем! Мы будем непобедимы!