Свет проклятых звёзд

Однако, это была всё-таки жена, и Эол решил, что хотя бы для собственного спокойствия и чувства выполненного долга обязан попробовать быть мужем и отцом. Тащить это в постель показалось чем-то противоествественным, однако необходимо было убедиться в одной важной вещи.

— Ложись. Раздвинь ноги. Если есть бельё, снимай.

Бледное нечто замерло, всё ещё пытаясь изобразить на лице подобие угрозы.

— А если не стану?

Что это за голос? Если бы она говорила так, Эол бы никогда не обратил внимание на услышанное в лесу.

— Не станешь?

— Нет.

Отвратительно скучно. И эта безликая мерзость смеет перечить?

Удар по лицу опрокинул Ириссэ на пол, всё лишнее из одежды оказалось разорвано, два пальца грубо вошли в тело, проверяя верность супруги. Убедившись, что волноваться не о чем, Эол поднял то, во что превратилась в заточении прекрасная эльфийка, и резко усадил на кровать.

— Ты — моя жена. Забыла?!

Занесённая для удара рука заставила подчиниться и отрицательно закивать.

— Мне что, снова зачаровать тебя? Совсем не можешь по-хорошему?!

— Могу, — прошептала кривая щель на лице.

Эол сел рядом, и непривлекательное тело вздрогнуло.

— Ты понимаешь, что я не могу тебя держать под чарами всё время? Мы ведь семья, у нас есть сын, которому нужна мать.

— Ты хоть понимаешь, зачем? — с трудом сдержав слёзы, спросила Ириссэ, стараясь не думать о боли между ног. — Ты знаешь, что такое семья? Кто такой муж? Что значит «отец»?

— Мы должны познать всё вместе, — в глазах Эола блеснула радость — наконец, это ничто начало думать в правильном направлении. — Я говорил тебе о прошлом, честно рассказывал о себе, а ты ни разу не ответила мне взаимностью! Это несправедливо! И сейчас тоже: я готовился ко встрече с тобой, думал о том, что скажу, как проведём время, а ты повела себя, словно чужая, вновь не оценив ни моих усилий, ни доверия. Ты понимаешь, что чары этой земли делают меня практически всесильным, и я мог бы зачать тебе ещё одного ребёнка, но не стану, потому что ты плохая мать, и даже с одним не можешь сладить. Скажи, почему ты не доверяешь мне? Я вообще-то твой муж.

Совершенно не привлекательное ничто с двумя отверстиями между ног посмотрело с выражением, отдалённо напоминавшем ненависть. Неудивительно, Голодрим ничего другого чувствовать вообще не умеют.

— Если речь о семье, — заговорило блёклым голосом пустое место, — то почему моё мнение не учитывается?

— Я как раз пытаюсь выяснить, почему ты не делаешь то, что от тебя требуется. Это тоже непонятно?

Ириссэ замерла. Смотреть в глаза чудовища было страшно, понимание, что взъярившийся монстр может и убить, и тогда маленький сын останется совсем один против бешеной своры, однако хотелось понять, о чём думает тварь, вобравшая в себя всё худшее в Арде, сейчас, когда рядом беспомощная жертва.

Беспомощная жертва. Неужели пришло смирение с этим положением?

Нет, Ириссэ не смирилась, просто отчаялась, осознала, что надежду лелеять глупо. Здесь можно только прижиться и выжить. Может быть, стать таким же чудовищем? Нет. Этого сделать не получится, и Нолдиэ никогда не будет для Синдар своей. Никогда!

— Покажи мне, как ты хочешь ублажать меня. Делай то, что тебе интересно.

Слова были сказаны без желания, Эол предложил близость вынужденно, уверенный, что так должно быть в семье.

Так надо.

— Но я не хочу, — Ириссэ почувствовала, что снова на что-то надеется. — Понимаешь? Я не обязана хотеть. И ты тоже.

Вроде бы простые слова оказались для супруга-мучителя откровением, глаза цвета трясины стали безумными, и эльфийка мысленно попрощалась с жизнью. Однако чудовищное пламя быстро угасло, Эол встал и молча вышел за дверь.

— Спасибо, — прошептала Ириссэ задрожавшим голосом. — Спасибо.

Это было лучшее, что мог сделать для неё супруг. И сейчас, и всегда.

***

— Ты неправильно делаешь! — мальчик убрал руку слуги с пирамидки из плоских камешков, которая едва стояла, не разваливаясь.

— Пусть маленький господин покажет, как правильно, — эльф послушно кивнул.

Эол вошёл бесшумно, долго смотрел молча, как маленький Нолдо командовал его — его! — слугой, как тот самый Нолдо, что ворует внимание жены, теперь лишает даже помощников по дому, и думал, как показать этому Нолдо, кто имеет право что-либо решать, а кто нет.

— Господин, — встал и поклонился занимавшийся с Майрилом эльф. — Твой сын — очень умный мальчик.

— Умный? — Эол встал над ребёнком, сжал тонкое плечико.

— Папа! — не показывая, что ему больно, заулыбался маленький Нолдо. — Я умный.

— Тогда поможешь мне со сплавом. Ты — мой слуга, подмастерье. И не имеешь права считаться кем-то иным, пока не сделал ничего, сравнимого с моими изобретениями. Ты — слуга. Понятно, надеюсь? Не смей жаловаться на тяжесть, жар или голод. Не смей проситься отдыхать. Ты — слуга до тех пор, пока не превзойдёшь меня. Тогда, возможно, я стану служить тебе, но на твоём месте, Нолдо, я бы на это не рассчитывал.

О любви и героях

Ветер трепал синие драконьи знамёна, ясное небо сияло золотом дня, лучи сверкали на гребешках волн, отражались в окнах, куполах и шпилях.

Крепость Минас-Тирит возвышалась над могучей рекой среди пышных лесов, напоминая врагам о сокрушительной силе и доблести эльфийских воинов и владык.

— Расскажи, Орландир, — обратился к гулявшему вдоль берега архитектору сын принца Артаресто Инглор, — что произошло в Валиноре, почему король Финдарато был вынужден уйти? В книгах, которые я читал, история выглядит неполной.

— Ты так стремишься к знаниям, — восхитился мастер, заслуженно считавший крепость Минас-Тирит своим детищем, — это похвально, однако я не должен говорить больше описанного в книгах, если не позволит лично принц Артаресто.

— Тогда пойдём к владыке, расскажешь для него, — хитро подмигнул юный эльф, — маме и сестре тоже будет интересно послушать, а им отказать даже сам хозяин острова не посмеет.

Орландир явно не был рад внезапному вниманию, да ещё и требованию копошиться в некрасивом прошлом, однако архитектор понимал причину внезапного интереса к героическим событиям истории — когда король Финдарато Инголдо сообщил, что, несмотря ни на какие приказы хитлумского правителя Тол-Сириона не пошлёт на север армию, разговоры о войне больше не смолкали, и всё чаще вспоминалось то, о чём всем ушедшим из Валинора хотелось забыть.

— Я всего лишь строитель, — предпринял последнюю попытку избежать сложного разговора Орландир, однако Инглор был неприклонен:

— Я знаю — Минас-Тирит спроектирован так, чтобы выстоять при осаде, из крепости есть тайные выходы, а стены рассчитаны на отражение атаки. Это твой проект, который было бы не под силу воплотить не видевшему войн эльфу.

Пришлось признать, что юный принц прав и покорно пойти вслед за ним с залитого солнцем песчаного берега в тень стен и деревьев.

Артаресто с женой и дочерью гулял в небольшом саду. Сев на расстеленные поверх травы ковры, правящая семья отдыхала, слушая пение волн, птиц и менестрелей. Однако Орландир заметил, что Инглор смотрит совсем в другую сторону. Проследив направление взгляда, архитектор увидел юную золотоволосую деву, которая несла огромную стопку книг, грациозно пританцовывая под долетавшие мелодии.