Свет в конце Бродвея

– И давай об этом забудем, – перебила ее Алена. – Я неудачно пошутила, вспоминать об этом мне неприятно. И разговоры на эту тему мне тоже неприятны.

Она твердо взглянула на Нюшу, которая поспешно забормотала:

– Хорошо, хорошо, я все понимаю. Больше не буду, просто мне показалось, что Василий Петрович был очень недоволен.

– Нюша, помолчи!

Девушка зажала себе рот, испуганно глядя на хозяйку. Видимо, прежде Алена не позволяла себе разговаривать с горничной в таком тоне. И теперь на глазах девушки навернулись слезы.

– В чем дело?

Это появился Василий Петрович. И тут Нюша внезапно расплакалась. Из ее глаз потекли бурные потоки и, всхлипывая, она попыталась объяснить:

– Алена Игоревна… она… она…

Не договорив, Нюша убежала прочь.

– Алена! – повернулся Василий Петрович с разгневанным видом к жене. – Чем ты так обидела девочку?

– Я ей всего лишь сказала…

Но Алене не удалось промолвить ни словечка в свое оправдание. Внезапно в комнате появился Ваня, восклицавший:

– Алена Игоревна, что вы такое Нюше сказали, что девчонка вся в слезах ко мне прибежала?

Василий Петрович тоже встал рядом с ним.

– Алена! Мы требуем ответа!

– Ах, да уйдите вы все прочь! – воскликнула Алена в сердцах. – Что вы тут устроили? Нюша ваша драгоценная расплакалась! Весь мир, что ли, вокруг Нюши крутится? У меня тоже есть чувства! Но почему-то про них никто даже и не думает.

Но ее слова не произвели ровным счетом никакого впечатления на мужчин. Что Василий Петрович, что телохранитель смотрели на Алену с одинаковым порицающем выражением на лицах.

– Ты в последнее время стала просто невозможна, – произнес наконец Василий Петрович и вышел вон.

Следом за ним покинул подруг и сам Ваня. Напоследок он кинул на Алену такой осуждающий и полный невысказанных упреков взгляд, что ни у кого не возникло сомнения: Ваня считает, что его хозяйка непозволительна грубо обошлась с его Нюшей.

Подруги остались вновь наедине и переглянулись между собой.

– Творится что-то неладное, – пожаловалась Алена подруге. – Раньше у них всегда была права я, а теперь они оба всегда на стороне Нюши. Ты что-нибудь понимаешь?

– Кроме того, что ты не сказала Нюше ничего обидного, лишь только велела ей помолчать, я ничего особенного не заметила.

– А она устроила форменную истерику, – задумчиво произнесла Алена.

– Причем устроила ее на ровном месте.

– Да, я бываю грубой и резкой, но только не сегодня и не с ней.

– Сегодня Нюша сама нарывалась на отпор, а когда получила приказ замолчать, разревелась и побежала жаловаться к Ване. Да еще и перед мужем тебя негодяйкой, которая мучает маленьких девочек, выставила.

– Странное поведение. Зачем она так поступила? Раньше я ничего такого за ней не замечала.

Инга пожала плечами.

– Думаю, что это всего лишь последствия стресса и выпитого алкоголя. Мне кажется, Нюша так веселилась, потому что здорово напилась. А где вино, там сначала смех, а потом слезы. Это давно известная всем истина. Пьяный человек сначала веселится, потом плачет, а после и в драку может полезть.

– Будем надеяться, что до этого хотя бы не дойдет.

– Знаешь, мне плевать на то, какие черти у Нюши в голове, – откровенно призналась подруге Инга. – Куда больше меня волнует, что происходит с тобой.

– А что такое?

– Зачем ты притворялась змеей?

– Инга…

– И не проси меня тоже замолчать. Я хочу знать, что с тобой случилось?

Алена поникла головой:

– Я и сама не понимаю. На меня снова накатило.

– Накатило?

– Да, накатило, как уже бывало за последнее время не раз и не два. На этот раз я почувствовала себя змеей. Такой большой, гладкой и очень красивой. У меня было нагретое на солнце тело. Мне захотелось ползти, и я поползла. Долго это длилось?

– По счастью, всего пару минут.

– Хорошо, – просветлела лицом Алена. – Можно попытаться выдать это за шутку.

Голос ее звучал неуверенно. Да и сама Инга полагала, что надо стараться не замаскировать проблему, а отыскать ее корень и уничтожить его.

Между тем в отсутствие именинницы, которая ушла в свою комнату и по-прежнему не выходила оттуда, праздник начал затухать. Гости расходились смущенные; они чувствовали, что происходит что-то неладное. Всех провожал один лишь Ваня, который неизменно твердил:

– Простите, но одному из гостей внезапно стало нехорошо.

Наконец остались только самые близкие. Ваня избегал смотреть в сторону Алены. А когда она сама подошла к нему, пробормотал какое-то извинение и быстренько смылся.

– Наверное, нам тоже лучше уйти, – потянула Инга подругу за руку. – Скоро приедут за телом Марии Петровны.

– Нет, я не могу вот так исчезнуть. Мне надо поговорить с Нюшей. Должна понять, чем я ее так сильно обидела.

И, не слушая протестов подруги, Алена устремилась к спальне именинницы.

– Нюша, – постучала она в дверь. – Открой мне, пожалуйста.

Но из-за двери не раздалось ни звука.

– Нюша, за что ты на меня обижаешься? Я не понимаю, чем могла тебя задеть.

И снова ни звука.

– Ну и дуйся сколько хочешь! – вспыхнула Алена. – Ты скверно поступаешь. И если ты думаешь, что я потерплю такое отношение к себе, то очень ошибаешься. Пока еще хозяйка тут я, а ты всего лишь горничная!

Из-за двери вновь не послышалось ответа. Зато когда Алена повернулась, чтобы уйти, то наткнулась на своего мужа. Он появился как будто из ниоткуда и, конечно, слышал последнюю фразу Алены. И теперь он смотрел на нее каким-то очень странным задумчивым взглядом. И от этого взгляда Алене стало не по себе еще сильней.

Однако, выйдя на улицу и уже садясь в машину, они увидели Нюшу, которая брела к дому. Девушка и не думала плакать. А увидев своих хозяев, она поспешила к ним.

– Алена Игоревна! Василий Петрович! А что? Куда вы? Вы уже уезжаете?

– Думаю, что так будет лучше. Нам всем показалось, что ты хочешь остаться одна.

– Вовсе нет. Просто от всего случившегося у меня голова пошла кругом.

– И не у тебя одной.

Алена вновь улыбалась. Ей было приятно сознавать, что инцидент с Нюшей исчерпан. Хоть одной проблемой меньше.