Свет в конце Бродвея

– Могу я говорить с вами совершенно откровенно? – допытывался между тем у Инги ее очередной знакомый Игорь. – Дело в том, что я в некотором роде не совсем полицейский. Даже совсем не полицейский.

– Но вы сказали, что будете заниматься расследованием. И вы приехали на полицейской машине.

– На машине? Ах, это чистая любезность здешних полицейских. Я попросил, они предоставили мне машину.

– Здорово у вас это получается, – откровенно восхитилась Инга, думая, что если бы она попросила полицейских о чем-то таком, то наверняка получила бы отказ.

И она тут же подумала, что этот Игорь очень ловкий пройдоха. Но обаятельный пройдоха, ну просто до чертиков.

– Видите ли, по образованию я юрист, – продолжал очаровательно улыбаться Игорь. – А этим делом меня вынудила заняться личная просьба Виктора Андреевича. Собственно говоря, он же договорился и со здешними полицейскими о том, что они окажут мне всяческую помощь и содействие.

– Вы знаете Виктора Андреевича?

– В свое время старик многим помог мне, пришел мой черед отблагодарить его. Да и Марию Петровну мне очень жаль. Она была очень хорошим человеком и совсем не заслужила своей участи.

– Вы на что намекаете?

– Открою вам тайну. Дело в том, что готовы результаты экспертизы, и заключение звучит следующим образом. В крови Марии Петровны найдено опасное для жизни человека некое органическое вещество. К тому же это вещество – галлюциноген. То есть оно способно вызывать при определенной дозировке сильные галлюцинации.

– Что? И вы хотите сказать, что старушку отравили?

– Официальный диагноз звучит вполне безобидно для преступника – обширный инфаркт. Вроде бы расследовать тут и нечего. И конечно, официальное расследование предпочтет удовлетвориться этим диагнозом. Но только не Виктор Андреевич.

– Значит, старик не верит в инфаркт.

– Он считает, что инфаркт был спровоцирован.

– И он хочет знать, кто отравил его жену?

– Мария Петровна приняла галлюциноген, который и спровоцировал ее приступ, вместе со своим шампанским. Однако я не понимаю, как наркотик мог попасть к ней в вино. Виктор Андреевич говорит, что шампанское пили вы все.

– Верно, в самом начале праздника рядом с Нюшей, которая встречала гостей лично, стоял поднос с уже наполненными бокалами. Все гости брали себе по одному, и никто не мог заранее сказать, на какой бокал падет выбор того или иного гостя. Так что это какая-то загадка и…

Инга замолчала, вспомнив почему-то именно в этот момент, что, хоть все гости и брали шампанское сами, для одной Алены было сделано исключение. Приветствовав свою хозяйку и поблагодарив ее за букет, Нюша протянула Алене бокал с шампанским. Алена взяла его, отпила глоток, а затем неторопливо проследовала дальше. Инге и Василию Петровичу бокалы подал официант. Он как раз откупорил новую бутылку. Так что Инге и Василию Петровичу достались бокалы с еще белой пеной.

Почему Инга сейчас вспомнила именно этот эпизод, она сказать не могла.

– И наверное, Мария Петровна поступила так же, как все прочие гости. Сама взяла с подноса первый попавшийся бокал, – произнесла женщина.

В этот момент к ним присоединились Алена с Нюшей. Обе женщины увидели, что Инга о чем-то увлеченно болтает с симпатичным блондином, и подошли поближе. Выслушав вопрос Игоря, Алена кивнула головой:

– Да, я даже помню, когда мы встретились с ней и Виктором Андреевичем в доме, она как раз сняла бокал с камина, куда перед этим, должно быть, его поставила. Сказала, что шампанское изумительное, пошутила, что ей казалось, будто бы она выпила куда больше, а вино, похоже, обладает волшебным свойством вновь наполнять собой пустую посуду, и для подтверждения своей теории выпила его до конца, а потом посмотрела на дно, словно ожидая, что бокал и впрямь снова наполнится. Понимаю, у меня это при рассказе прозвучало совсем не смешно, но когда это все проделала Мария Петровна, мы все засмеялись.

– Да, узнаю милую Марию Петровну, – с грустью кивнул Игорь. – Она всегда умела пустячной репликой поднять настроение. Бывало, уходил от них и до самого вечера то и дело принимался хохотать над какой-то ее остротой.

– Но фокус был в том, что она взяла с каминной полки не свой бокал. Ее был почти пуст. А она взяла почти еще полный.

– И чей же это был бокал?

– Это я сказать затрудняюсь. Многие ставили на каминную полку свои бокалы. Я сама и Василий Петрович тоже были в числе прочих.

– Значит, Мария Петровна могла допить чужой бокал? – спросила Инга.

– Запросто.

– Но не факт, что туда был подмешан наркотик?

– Точный ответ могла бы дать только экспертиза этого бокала.

– Об этом нечего и думать, – покачала головой Нюша. – Все бокалы давно вымыты, их увезли с собой официанты.

И, смутившись, девушка пробормотала:

– Простите, мы же не знали, что это важно. Хотелось навести в доме чистоту побыстрее.

Игорь кинул на Нюшу сердитый взгляд. Кажется, он все же винил ее в излишней аккуратности. И взяв Ингу под руку, Игорь вновь отвел ее в сторону от двух других женщин.

– Так вот, у вас есть какие-то мысли на этот счет? Возможно, это было лишь шуткой, которая рассчитывалась на другого, но она закончилась трагедией для Марии Петровны.

– Если уж говорить о шутках, то завещание, которое старики оформили, было весьма скверной их шуткой. Оно заставила Севу и Вову засуетиться.

– О чем вы говорите? Какое завещание?

– Сева и Вова… вы их тоже знаете?

– Разумеется. Сева – это мой двоюродный брат. А Вова – сын Марии Петровны.

– Постойте, выходит, вы племянник Виктора Андреевича? И юрист?

– Адвокат по уголовным делам.

– Ну, теперь я понимаю, почему ваш дядя обратился к вам за помощью.

– Но вы упомянули имя Севы.

– И Вовы тоже.

Инга рассказала симпатичному ей Игорю о том разговоре ночью в саду, который ей довелось подслушать. И который, как знать, возможно, привел к смерти Марии Петровны. Ведь Сева мог и нарушить договор, заключенный им с Вовой. Игорь слушал рассказчицу очень внимательно. И когда Инга закончила, заявил:

– Сева – гнусный хорек. Я ничуть не удивлен тем, что он так засуетился из-за денег. Да и Вова, насколько я успел его узнать, тоже особыми моральными качествами не блещет. От него может исходить опасность.

– Но если пострадала Мария Петровна, значит, виноват Сева.

– Согласен. И даже скажу более того: такой расклад вполне укладывается в то, что я знаю о своем братце. Ударить ножом или даже выстрелить он бы никогда в жизни не решился, для этого он слишком трусоват. А вот подсыпать какой-то дряни в бокал – это очень даже запросто.

– Сева с Вовой тоже были на празднике, – продолжала докладывать Инга. – И конечно, у Севы было время, чтобы подсыпать Марии Петровне наркотик в ее вино. Улучить подходящую минуту не составило бы особого труда.