Свежий ветер

И я сделаю это прямо сейчас. Я покажу, насколько она дорога мне, как много она для меня значит. Я приглашу ее куда-нибудь, как поступил бы с любой другой женщиной, и объясню ей все. Я по-настоящему извинюсь, и, может быть, взамен она расскажет мне правду.

То, что я пробормотал чуть раньше, прозвучало совсем не так, как должно было. Этот момент предназначался лишь для нее, для ее успокоения, но стоило мне только обнять ее, почувствовать запах ее волос, как мои мысли свернули в совершенно другую сторону. Я погрузился в мир грез, где у нас все было в порядке. Это обернулось ошибкой, которую я намеревался сейчас исправить. Я расскажу ей все, и плевать, если она накричит на меня, вышвырнет вон с корабля, лишь бы она узнала истину.

Я постучал в дверь и, заслышав мягкие шаги с той стороны, глубоко вдохнул и расправил плечи. Однако как бы я ни готовился, при ее появлении воздух будто застрял в горле: темные волосы обрамляли лицо Джены влажными прядями, а щеки и губы от горячей воды стали ярко-алыми. Она была одета в подвязанный поясом простой черный халат, который казался чуть великоватым. Велев себе дышать, я почувствовал так знакомый мне запах пряной ванили и, глядя на Джену, увидел опасную красивую женщину, привлекшую меня столько лет назад.

Она удивленно распахнула глаза, отчего капельки воды на ее ресницах сверкнули, но теперь мы находились на ее территории, и Джена, не теряя времени, поспешила поставить меня на место. Она выпрямилась в полный рост, подняла подбородок и изогнула бровь, молча спрашивая, какого черта я отрываю ее от важных дел?

– Можно мне зайти? – спросил я, осознав, что не дождусь приглашения.

Глянув в сторону, Джена раздраженно вздохнула.

– Конечно, - произнесла она, отходя в сторону, - почему нет?

Я прошел в крошечный закуток, служащий рабочим местом, и огляделся. Каюта выглядела пустой, и ремонт, судя по свисающим тут и там проводам, не был закончен, но тем не менее это помещение очевидно принадлежало Шепард: повсюду разбросана одежда темных цветов, кровать не заправлена, планшеты небрежно лежат на столе, и на экране каждого из них мелькают бесконечные строчки информации.

– Вообще-то, я сама собиралась с тобой поговорить, - сказала Джена.

Обернувшись, я увидел, что она сумела взять себя в руки, но равнодушное выражение ее лица казалось вымученным, и сердце тревожно замерло у меня в груди. Ничто в ней не напоминало о произошедшем между нами каких-то пару часов назад, и мне пришло на ум, что она вряд ли разделяет мое желание выяснить все до конца.

– Да?

– Да, - ответила Джена и скрестила руки на груди; в этом просторном халате она выглядела гораздо более хрупкой. Неожиданно она разорвала зрительный контакт и, взглянув на пол, словно стараясь меня вообще не замечать, продолжила: - Я считаю… - она тяжело сглотнула, но ее голос все равно звучал сдавленно, – я считаю, тебе следует согласиться на место во флоте – то, что предложил Хаккет.

– Что? – воскликнул я, никак не ожидая такого.

– Ты слышал, - бросила Джена.

С трудом сдержав резкий ответ, я медленно вздохнул и продолжил смотреть на нее. Как обычно после проявления слабости, Шепард решительно возвращала себе утерянные в ее глазах позиции. Мне следовало бы знать – она демонстрировала классическую реакцию, неизбежную в ее ситуации. Когда-то я послушно последовал бы ее приказу, уступил бы ей право решать, но не сейчас. Я не позволю ей вышвырнуть меня с корабля после того, чему стал свидетелем.

– Почему? – спросил я, делая шаг вперед и надеясь таким образом вынудить ее дать искренний ответ.

– Ты… - Джена подняла на меня глаза, полные боли и обвинений. – Ты знаешь, почему.

Стало быть, я не ошибся. Она ненавидела, когда кто-то видел ее в минуту слабости. Волею случая сегодня таким человеком стал я, и она скорее попытается от меня избавиться, чем попробует решить проблему. Но не в этот раз – я не позволю ей это сделать. Джене ничего не стоило заставить своего оппонента опустить руки, и я никогда не встречал более упрямой женщины, но и я могу быть упрямым.

– Нет, нет, я не знаю!

«Скажи это, скажи мне в лицо, будь честной со мной – только так я сумею помочь тебе. Позволь мне помочь».

– Зачем ты пришел сюда? – спросила Джена неожиданно, очевидно, осознав, что я не реагирую так, как она того ожидала, и сменив тактику. Вызывающе вздернув подбородок, излучая властность и уверенность в себе каждой клеточкой тела, она глядела на меня сверху вниз, несмотря на то, что я был выше на голову.

– Я пришел, чтобы… - Когда она стояла передо мной, такая напряженная и угрюмая, моя идея начала казаться мне глупой. – Я пришел, чтобы пригласить тебя на обед. При случае, в Президиуме. Тебе нужно отвлечься.

На лице Джены отразилось искреннее недоумение, а затем ее губы презрительно скривились, и она, нахмурившись, спросила:

– Ты что, накурился? По-твоему, у меня есть на это время? Я не могу ходить по обедам, в то время как люди вокруг умирают. Мне не остановить их, болтая с тобой ни о чем на гребаной Цитадели!

– Разве ты не понимаешь, что ничего не сможешь сделать, если загонишь себя до смерти? Ты крайне измотана, почти не ешь, и я знаю, что ты не высыпаешься… Я хочу сказать… неужели ты думала, я не замечу?

Выражение лица Джены изменилось, гнев уступил место чему-то, похожему на вину, глаза тревожно распахнулись, но губы остались упрямо поджатыми.

– Все… все, чего я хочу – это помочь тебе расслабиться, отвлечься от миссии, пусть всего на час, привести мысли в порядок. Я лишь хотел помочь.

– Ты можешь… можешь помочь, покинув «Нормандию», - сказала она тихо и мягко; ее дрожащие пальцы впились в скрытые рукавами халата предплечья. Я стиснул зубы, раздраженный ее упрямством; она скорее согласится молча страдать, нежели признается, что что-то пошло не так.

Пожалуйста, Джена, я не смогу помочь тебе, если ты мне не позволишь. Я не смогу помочь, если ты не скажешь, в чем нуждаешься.

– Почему? – спросил я, с негодованием осознавая, что она снова спряталась от меня. – Почему ты так хочешь от меня избавиться? Я уже тысячу раз извинился, я доверяю тебе своей жизнью, мы отлично работаем вместе, я забочусь о тебе, так почему?..

– Потому что я не могу находиться рядом с тобой, Кайден! – воскликнула Джена, и я отчетливо заметил момент, когда внутри нее будто что-то сломалось, когда она решила, что устала от притворства; яростный огонь полыхнул в ее глазах.
– Я… я не знаю, почему, не понимаю, почему не могу просто щелкнуть пальцами и больше не думать о тебе, но я не могу, и не в моих силах видеть тебя каждый божий день и не… не… - она осеклась на последних словах, и на ее лице отразилось мучение. – Ты знаешь, о чем я.

Я вздохнул, глядя на ее несчастное выражение; она выглядела усталой, каким бывает человек, чересчур долго сражающийся со слишком многими противниками.

– Стало быть, дело все-таки в нас? – спросил я тихо.

– Никаких «нас» не существует, - хмуро бросила Джена в ответ. – Больше нет.

Я поспешил ухватиться за последнюю соломинку – за эту грусть, прозвучавшую в ее голосе. Пока существовал хоть малейший шанс, я не опущу руки.

– Это бред, Джена, и тебе об этом известно, - заявил я. – Я никогда не переставал хотеть быть с тобой с момента нашей первой встречи. Ты всегда значила для меня больше, чем должна была, и это не изменится.