Свежий ветер
Шрифт:
Я понятия не имела, почему продолжала говорить, рассказывая ему все это, но не могла остановиться.
– Когда у меня выдавалась свободная минутка, я медитировала с ней, но сейчас… это гораздо сложнее.
– Сложнее найти время или привести мысли в порядок? – с осторожным любопытством спросил Кайден, внимательно глядя на меня, будто ожидая, что я солгу. Но не сейчас. Меня мутило от постоянной лжи.
Так что я пожала плечами и ответила:
– И то, и то. Юстицар обычно использовала… этот фокус со своей биотикой – укутывалась сиянием на подобии того, что можно увидеть на старых фотографиях атомов, где крошечные частицы движутся по внешней границе. Она говорила, это помогает ей концентрироваться на пустоте, а я просто находила это зрелище
– Имеешь в виду вот так?
Кайден совершил руками движение, словно замешивая тесто, и между его ладоней возникла сфера сингулярности великолепного сапфирового цвета. Центр чистой темной энергии, окруженный всполохами голубого огня, удерживаемый на месте безупречным контролем Кайдена. Я обнаружила, что завороженно гляжу в самое сердце созданного им эффекта, поражаясь его красоте и осознанию того, как столь могущественная сила оказалась заключена в такое крошечное пространство. Сфера Кайдена отличалась от того, что делала Самара, и полностью соответствовала ему: неторопливая, темная. Если бы манипуляции с темной энергией сопровождались звуком, то сияние Самары отзывалось бы перезвоном колокольчиков и свистом ветра, а Кайдена – низкой, богатой мелодией, рождаемой скольжением смычка по струнам. Глядя на отблески пламени на его покрытых шрамами и другими отметинами руках, я ощущала, как спокойствие наполняет мою душу.
Посмотрев вверх, я наткнулась на взгляд его бездонных, таких манящих карих глаз. Он глядел на меня, слегка улыбаясь, и его лицо было озарено биотическим огнем, а в зрачках плясали ярко-голубые всполохи.
– Да, - ответила я хрипло, не думая ни о чем и лишь ощущая, как быстро бьется в груди сердце. – Именно так.
Я вдруг вспомнила вчерашний день и то, как он смотрел на меня в ангаре – с этой же слабой улыбкой, точно так же, как прежде, до того, как все… пошло наперекосяк. Мне стало любопытно, догадался ли он, кем был Лука? Волнует ли это его?
В течение долгого, буквально осязаемого мгновения я позволила себе просто смотреть на него, наслаждаясь красотой его биотики, напоминавшей танец морских существ под поверхностью воды. Его добрые глаза призывали меня оставить борьбу, довериться ему, поведать обо всем, что творилось в моей голове, поверить, что он поймет меня, и даже если он не может сейчас поцеловать меня, по крайней мере в его силах помочь взглянуть на проблемы под иным углом, вдохнуть некое подобие здравого смысла.
На мгновение Кайден прервал зрительный контакт и посмотрел вниз, а я вдруг почувствовала, как что-то теплое окружило мои ладони. Проследив за его взглядом, я с удивлением обнаружила, что, сама того не заметив, подняла руки и поместила их между его, и теперь мы вместе держали созданную сферу энергии. Будто обжегшись, я резко отпрянула, и голубое сияние потухло. Глаза Кайдена наполнились болью, однако я не могла понять причину и лишь бранила себя за то, что снова позволила себе так расслабиться.
С тех самых пор, как стала агентом N7, я не вела себя так. Я понятия не имела, что со мной происходит и как это остановить.
Пару дней назад я изучала материалы ожидающей нас миссии и мне потребовалась помощь Джеймса. Предположив, что он, как обычно, находится в транспортном ангаре в импровизированном спортзале, собранном из неиспользуемого инвентаря, я отправилась вниз. Но, завернув за угол, я обнаружила, что вовсе не искомый мною лейтенант пыхтит от физических усилий, а более стройный мужчина с великолепно очерченными плечами, поднимал обеими руками по гантели, каждая из которых была почти неподъемной для меня. Практически все шрамы и пятнышки на его широкой спине были мне знакомы, и еще до того, как он обернулся, я поняла, что это Кайден. На какой-то безумный момент я позабыла обо всем на свете, превратилась в оголодавшую по сексу женщину, лицом к лицу столкнувшуюся с мужчиной, к которому испытывала влечение. Сейчас же он выглядел так, будто не понимал, почему я веду себя столь осторожно, почему не могу просто
расслабиться. В конце концов, мы ведь договорились быть друзьями, верно?– Что такое? – спросил он, нахмурившись, а я скрестила руки на груди и снова перевела взгляд на звезды.
– Ничего. – Я пожала плечами и тяжело сглотнула. – Просто, наверное, я не в настроении смотреть на столь яркие штуки и на мгновение забылась, вот и все.
– Может быть, тебе следует время от времени забываться? – поинтересовался он, тоже взглянув в окно. Щетина, покрывавшая его подбородок, отвлекала. – Краткий отдых не повлечет за собой крах всего и вся.
– Ты не знаешь этого наверняка, - возразила я тихо.
– Нет, этого я не знаю, - согласился Кайден чересчур серьезным, на мой взгляд, голосом. – Зато я точно знаю, что тогда на Марсе, считая свою жизнь оконченной, я сожалел только об одном: что никогда не давал себе возможности просто сесть и расслабиться. Я никогда не обращал внимания на свои нужды – так же, как и ты. Я побывал во всех уголках галактики, делал то, о чем большинство даже не мечтает, но на пороге смерти я сожалел лишь о том, что так мало времени провел рядом с теми, кого люблю. Я имею в виду такие моменты, как сейчас. Именно ради подобных мелочей стоит жить и бороться.
Я уже собиралась заявить, что его слова не более чем сентиментальный бред, однако неожиданно вспомнила свои последние мгновения, когда воздух вытекал из поврежденной брони, а я с болью думала о том, что никогда не узнаю, куда могли бы завести наши отношения, и мы никогда не сумеем пройти этот пусть до конца и разобраться в своих чувствах. Взглянув на Кайдена, я осознала, что до сих пор сожалею об этом, и теперь у меня есть время, чтобы вернуть потерянное, но я… не могла.
– Статуса Спектра тебе недостаточно? – сострила я и попыталась закатить глаза, однако мышцы лица и без того были напряжены в попытке не дать отразиться на нем печали.
Звук его ответного смеха был таким глубоким, насыщенным, и я ощутила на себе его взгляд.
– Полагаю, нет.
Мне этого тоже было мало. И дело не в том, что мне всегда хотелось большего – более высоких целей, более блестящих медалей, больше людей, восхищавшихся тем, на что я способна. Как бы я ни старалась, роль солдата не удовлетворяла меня. Во всяком случае, не до конца. Лишь однажды в жизни, оглядываясь на то, что сделала и чего добилась, я почувствовала, что все, в общем и целом, прекрасно. Я не могла сказать этого Кайдену, потому что он обязательно спросит, когда это было, и мне придется что-то сочинить, чтобы он никогда не узнал, что я имею в виду те недели между миссиями, которые провела у себя в квартире, оправдывая вынужденный отпуск травмой, с хорошей едой и самым добрым, сильным и красивым мужчиной в постели.
С тех пор я не ощущала умиротворения, не ощущала себя человеком.
Руки тряслись, и я сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Почему я не могу просто сказать ему? Зачем так мучаю себя? В ушах начало звенеть.
– Как ты вообще себя чувствуешь? – неожиданно спросил Кайден, и я поняла, что все это время он неотрывно смотрел на меня. Звон затих, и его место занял звук голоса Кайдена, а затем – тишина, пока он ждал ответа, который я не в состоянии была дать.
Не глядя на него, я пожала плечами и солгала:
– Все в порядке. Поврежденное в прошлой миссии запястье больше не болит. К моменту прибытия к Фар Рим я буду готова к действиям.
– Я не об этом, - мягко произнес Кайден, очевидно, желая получить настоящий ответ.
Я уже снова собиралась ответить «все в порядке», но на этот раз заранее знала, что он не поверит. Он спрашивал, потому что на самом деле беспокоился, а не для того, чтобы я обнадежила его, в очередной раз убедив в собственной непобедимости. Но что еще я могла сказать? Хватит ли мне духу признаться, что уже очень давно я сомневаюсь в себе? Что я понятия не имею, почему до сих пор сражаюсь, зачем вообще начала? Что чувствую себя потерянным ребенком? Признаться, что не знаю, сколько еще смогу держаться ради других?