Свежий ветер

С презрением осмотрев кучу одежды, я напомнила себе о необходимости приобрести новую – без этого уродливого логотипа. Пусть я и дала предварительное согласие на участие в их миссии, но это не означало, что они могут заклеймить меня, словно скот.

Если, как сказал Призрак, я и в самом деле лучший воин человечества, то их не должно волновать мое мнение о «Цербере». Если он был честен в своих мотивах – в чем я сильно сомневалась – то пока я выполняю свою работу, цвет надетой на мне одежды имел мало значения.

К слову, работа мне предстояла та еще. Призрак заявил, что я уникальна и символизирую человечество, и что увидев, как я сражаюсь с коллекционерами в то время, как Альянс ничего не предпринимает, люди пойдут за мной. Я же ответила, что он может отправляться к черту - никто не смеет использовать меня, и мне наплевать, сколько он потратил на мое воскрешение. Призрак заверил меня, что он все понимает и оставляет решение за мной, но после посещения колонии Путь Свободы у меня просто не осталось выбора. Людей собирали, словно урожай, детей похищали посреди обеда – беспомощных и полных отчаяния, и никто не считал нужным вмешиваться. Я не могла позволить этому продолжаться. Просто не могла. Прошло два года, мир изменился за это время, и теперь моя помощь требовалась этим несчастным.

Словно прочитав мои мысли, Призрак дал мне все, в чем я нуждалась: корабль, солдат, деньги, информацию и великолепную новенькую броню, которая сидела на мне как влитая. Имея все это, я могла справиться с чем угодно.

Приведя в порядок волосы и брови, я наконец-то остригла ногти - еще одна вещь, которую не успели сделать до моего пробуждения.

Миранда сказала, что стоящая перед нами задача практически невыполнима, и все же мы обязаны сделать это. Сколько раз мне доводилось слышать эти слова прежде?

Но это не она убедила меня, и даже не Джокер; Тали, которую я встретила в колонии, помогла - она изменилась до неузнаваемости, и я вдруг отчетливо осознала прошедшие два года. Согласиться на операцию меня подтолкнули два инженера, работающие в инженерном отсеке. Когда-то они служили в войсках, однако ушли, когда Альянс оклеветал и меня, и все, что я сделала, продолжая, однако, использовать мое лицо в своих чертовых рекламных видео. Инженеры рассказали, что Удина заявил, что я либо ошибалась насчет Жнецов, либо попросту спятила. Вот почему я изучала новости за последние два года – хотела убедиться в этом лично, увидеть интервью, которые он давал, единственным оставшимся у меня настоящим глазом.

Если они так быстро сбросили меня со счетов, то не заслуживают моего возвращения. В прошлый раз, когда я чувствовала, что меня игнорируют и используют, я убила десятерых, сбежала и начать новую жизнь. На этот раз убили меня, однако теперь снова подошло время перемен. Я отслужила в Альянсе положенный срок и еще год сверху – я больше ничего им не должна. Эта сделка являлась, в некотором роде, тем, о чем я всегда мечтала – никаких правил, неограниченное финансирование, возможность работать с лучшими из лучших и делать что-то по-настоящему важное. Если «Цербер» был прав, если я на самом деле могла остановить коллекционеров и преуспеть там, где никто другой не сумел бы, значит, я нашла свое место.

Пока.

«Это значимое дополнение», - отметила я про себя, натянув свободную одежду и принявшись обходить свою каюту, изучая каждую деталь интерьера, выполненного, как они утверждали, в моем вкусе. Призрак имел возможность профинансировать мою миссию, предоставить свои неограниченные ресурсы, а я могла совершить невозможное. После этого, если «Цербер» превратится в помеху, я уйду от них. Достаточно просто, да?

Тогда почему же так неспокойно было на сердце? Почему я ощущала эту неуверенность, и все мои инстинкты кричали мне убираться отсюда, убираться как можно скорее?

Тяжело опустившись на постель, я провела рукой по цифровой фоторамке на прикроватном столике. На изображении были запечатлены мы с Джокером на борту первой «Нормандии»: мы смотрела друг на друга и ухмылялись какой-то грязной шутке. Неужели они считали, что этим сумеют добиться моей верности? Может быть, они думали, что раз мой давний друг и коллега верит «Церберу», то и я поверю, как в старые добрые времена? Но времена не были старыми для меня – по всем моим ощущениям это фото могли сделать на прошлой неделе.

Я коснулась экрана, и большая картинка сменилась на несколько маленьких – казалось, каждое изображение было тщательно отобрано таким образом, чтобы представить «Цербер» в выгодном свете и скрыть все эмблемы Альянса. Я и Чаквас, я и отряд наемников, с которыми мы как-то отлично провернули операцию; группа колонистов на какой-то планете, с надеждой всматривающихся в небо.

– СУЗИ, - позвала я, чувствуя себя довольно глупо, обращаясь к пустой комнате.

– Да, коммандер, - ответил мне синтезированный голос. Меня бесила сама идея, что за мной постоянно наблюдают. Пусть это и делал компьютер.

– Ты имеешь доступ к этой фоторамке? – спросила я, поворачивая в руках названный предмет.

– Да.

– Я хочу другие фотографии – со старой «Нормандии». Изображения моей команды. Ты можешь достать их?

Я знала, что ИИ теоретически в состоянии выполнить мою просьбу, однако я так же была уверена, что «Цербер» не упустит ни единой возможности манипулировать мною. Они вполне могли запрограммировать СУЗИ таким образом, чтобы она не напоминала мне о годах, проведенных на службе в Альянсе, или что-нибудь в этом роде. У меня не было информации относительно устройства этого компьютерного члена экипажа.

На мгновение повисла тишина, будто СУЗИ обдумывала мою просьбу, а затем экран фоторамки мигнул, и на нем появились новые изображения.

– Эти подойдут? – казалось, в искусственном голосе прозвучала искренняя забота.

– Да, - ответила я, коснувшись пальцем одной из картинок и грустно улыбнувшись, разглядывая снимок, показывающий меня с Гаррусом за проверкой оружия перед миссией. – Отлично подойдут.

Я пролистала еще несколько фотографий, поражаясь тому, насколько хорошо оказалась задокументирована наша жизнь на «Нормандии». Вероятно, по большей части это заслуга принадлежала Кейдену. Он был достаточно сентиментальным, чтобы стремиться запечатлеть происходящее, и порой, подняв на него взгляд, я замечала, как он делал очередной снимок на свой инструметрон. Я не знала, как «Цербер» заполучил эти снимки, и, по большому счету, не желала знать. Я просто была рада увидеть их.

На одной из фотографий был только Кейден, и моя рука на мгновение замерла над экраном. Он сидел за столом в кубрике, держа стакан, и смотрел мимо камеры так… так, как он смотрел на меня – с гордостью и обожанием, и, глядя в его теплые глаза, я знала, что он мог бы провести так весь день. Я открыла следующий снимок, сделанный той ночью, что мы играли в покер – до того, как все пошло наперекосяк. Вернувшись к предыдущей фотографии Кейдена и мысленно сопоставив два изображения, я поняла, что он действительно смотрел на меня. Уже тогда. Почему я так долго этого не замечала? Насколько больше времени мы смогли бы провести вместе вместо того, чтобы игнорировать друг друга? Внутренности скрутило в тугой узел, и я осознала, что безумно скучаю по нему, но одновременно с этим пришло понимание, что мои чувства не имели значения – он уже давно позабыл обо мне; он не поймет.