Свежий ветер

Хромая, я подошел к расположенной неподалеку консоли и послал сигнал бедствия, а также голосовое сообщение, в котором кратко объяснил, что происходит, и затребовал немедленной помощи находящихся поблизости кораблей Совета.

И то, и другое послания вернулись назад, будто отскочив от невидимой стены – мне не удалось пробиться через чертов рой «насекомых» и генераторы шума пришельцев.

Выругавшись, я в сердцах стукнул кулаком по консоли. Руки зависли над клавиатурой, словно в ожидании идеи, которая вот-вот должна была возникнуть в моей голове; мне следовало что-то предпринять, но правда заключалась в том, что я ничего не мог сделать. Если я выйду наружу и попытаюсь укрыть тех колонистов, что еще оставались неподалеку, меня наверняка снова ужалят, и вряд ли мне удастся спастись еще раз. Скорее всего, я вообще не доберусь до кого-либо, потому что все силы ушли на путь сюда. Оборонительная система колонии не функционировала, на этом складе не было никакого оружия, и я не мог послать сигнал бедствия. Несмотря на весь мой опыт, весь тренинг, когда дело дошло до сложной ситуации, я оказался бессильным.

Я должен был защищать этих людей, но подвел их. Чтобы починить чертову систему обороны мне требовался еще один день – всего один, но я не успел. Я был недостаточно расторопен, недостаточно профессионален, и теперь они страдают из-за этого.

Чувствуя себя абсолютно жалким, я смотрел на экраны и пытался успокоить дыхание. Камеры безучастно передавали жуткую картину того, как пришельцы собирали людей, будто кукурузу, а я мог лишь наблюдать.

Неожиданно через весь экран пронеслась молния разряда, один из инопланетян отлетел назад и, ударившись о груду ящиков, остался лежать. Схватив пульт управления, я увеличил масштаб на всех мониторах, стараясь найти неизвестного стрелка. Возможно, кому-то из колонистов удалось освободиться? Кем бы он ни был, долго ему не продержаться – странные «насекомые» нападают на все, что движется, если только…

Если только это не был кто-то другой. Кто-то, кто нашел способ обезопасить себя от опасных маленьких тварей.

С надеждой я переключил один из экранов на сигнал с камеры, установленной на посадочной площадке, и увидел незнакомый челнок. В зону обзора попадал лишь бок летательного аппарата, и я сумел разглядеть только «СР-2» на его борту. Что, черт возьми, это означает? Судя по неизвестной мне модели, вряд ли челнок принадлежал Альянсу. Развернув камеру, я увидел какой-то логотип и, приблизив его, почувствовал, как от полуожидаемого зрелища внутри закипает негодование. Я знал этот символ – он принадлежал «Церберу». Они появились здесь, как Альянс и предполагал, однако сражались с пришельцами – это стало очевидным в ходе моего наблюдения за планомерным уничтожением инопланетян на экранах мониторов. Тем не менее мне никак не удавалось толком разглядеть самих церберовцев.

Я до сих пор был уверен, что именно «Цербер» организовал эти атаки, чтобы демонстративно остановить их и тем самым представить себя в геройском свете. Это походило на истину – как еще они могли узнать, что мы подверглись нападению? Почему их не жалили те летающие создания? Конечно, это не объясняло того, как они заставили пришельцев работать на себя или где те взяли столь продвинутые технологии, но это можно выяснить и позже.

Поразмыслив, я пришел к выводу, что лже-Шепард здесь не будет. Зачем тащить сюда этого робота? Превосходство Джены Шепард в бою брало свое начало в ее врожденных способностях, ее уверенности в собственных умениях – она просто вклинивалась в самую гущу битвы, оглядывалась вокруг и уже знала, что ей делать. За этим стояли годы практики, глубокое понимание людей, их мотивации и данная ей природой интуиция, развить которую специально невозможно, не говоря уже о том, чтобы запрограммировать. Если мои подозрения верны, и «Цербер» действительно создал этого робота, то они наверняка используют его только для появления на публике; возможно, привезут сюда для фотосессии уже после того, как колония будет зачищена.

Но я не позволю им, только не на Горизонте. Они не станут использовать ни ее лицо, ни смерть этих колонистов в своих гребаных целях.

Снова переключив камеру, я наконец заметил одного из церберовских коммандос – высокого, широкоплечего мужчину-биотика. Он неплохо обращался со своими умениями, однако со стороны казалось, что его атаки немного смазаны, будто совсем недавно ему установили одну из последних моделей имплантатов, которая просто не пропускала через себя то количество энергии, на какое был способен мой. Логотип на груди этого человека подтвердил мои подозрения. Но где же остальные? Я ожидал увидеть целый взвод, а никак не троицу бойцов, попавших-таки в объектив камеры во время очередной смены позиции.

Среди них был турианец, что показалось мне… как минимум неожиданным – я считал, «Цербер» работает только с людьми.

Отряд приблизился, и, снова переключив камеру, я пришел в ужас. Это была ее броня – та же самая, что я видел на видеозаписях и фотографиях, собранных со всех уголков Систем Терминуса. Относительно легкая, блестящая, черного цвета с добавлением красного – эта броня явно создавалась с целью обеспечить носящему ее максимальную подвижность – именно такую защиту она предпочитала, будучи живой.

Когда это существо повернулось к камере, я мгновенно понял, что «Цербер» притащил сюда свое творение. Но зачем? И почему оно занимало лидирующую позицию в этом отряде?

Новая идея пришла в голову, но я поспешил оттолкнуть мысль прочь, вновь запрятав под кучей опровергающих ее фактов. Это невозможно. Она мертва. Сердце билось все быстрее, пока, наконец, мне не начало казаться, что его стук в ушах стал поистине оглушающим. Я понятия не имел, на что смотрю, и эта неизвестность сводила с ума.

Очередная волна инопланетян хлынула во двор, и воин в ее броне моментально включился в бой; выкрикивая приказы остальным двум коммандос, он спрятался за угол здания и открыл огонь.

Я смотрел, как она вынырнула из укрытия и с грацией танцовщицы убила троих пришельцев, а затем снова скрылась за каким-то нагромождением контейнеров.

– Нет, - прошептал я.

Липкий холодок жути расползался по всему телу; я впервые позволил себе допустить, что она могла оказаться… настоящей.

Прежде я не рассматривал эту идею всерьез – разумеется, я не верил в это. Джокер своими глазами видел, как ее выкинуло в космос. Ее не было два года. Сама мысль о том, что она укрылась где-то, чтобы спустя столько времени вернуться вновь, но уже работая на «Цербер», казалась… казалась…

… все более вероятной по мере того, как я наблюдал за женщиной, двигающейся с только ей присущей грацией.

– Нет, - прошипел я, наклоняясь к экрану ближе; руки тряслись, а к горлу подступала волна тошноты. – Пожалуйста, нет. Только не они. Кто угодно, только не…

Они могли провести поистине невероятное исследование, проанализировать ее личность со всех возможных сторон и в результате создать свою совершенную копию. Они могли воссоздать ее внешность, голос, даже ее походку. Но никто и ничто не могло сражаться так, как Джена Шепард.

Обессиленно опустившись в кресло перед консолью, я, словно завороженный, наблюдал, как она прорывала линии обороны врагов; работа двух других коммандос сводилась к тому, чтобы прикрывать ее и не мешаться под ногами. Турианец, впрочем, мало в чем уступал своему командиру. Что-то в нем показалось мне знакомым, и, приблизив изображение, я рассмотрел его броню, узнал манеру, в которой он нырнул в укрытие и, вскинув винтовку, произвел выстрел. Стоило мне только осознать, кто это, как в то же мгновение все сомнения в реальности происходящего развеялись.

Одна за другой в голове возникали страшные мысли. Это она. Она вернулась. Гаррус рядом с ней. И она работает с «Цербером».

Если бы я не сидел, то, наверное, упал бы. Меня тошнило, дыхание стало резким и прерывистым, на коже выступил холодный пот – то же самое я чувствовал, когда узнал, что она погибла, однако сейчас я понятия не имел, как мне следует воспринимать эти новости. В течение последних двух лет я мечтал лишь об одном – чтобы она вернулась ко мне и сказала, что все это было просто дурным сном, что с ней все в порядке. К черту логику и правдоподобное объяснение. Но не так. Происходящее сейчас само по себе являлось кошмаром, полным извращенного смысла. Новая, ужасная идея начала формироваться в моей голове – теория, заключающаяся в том, что Джена бросила Альянс, чтобы перейти на сторону «Цербера», и все это время втайне работала с ними, дурача и меня, и всех остальных. Я не знал подробностей, не мог представить себе, как ей удалось выбраться с гибнущей «Нормандии», не понимал, почему она не попыталась даже объясниться со мной, как могла так жестоко притворяться те несколько недель, что мы провели вместе, но доказательства были у меня перед носом. Еще один кошмар наяву.