Свидетель на свадьбе должен быть неженатый

– Я не Понос, – не очень энергично возразил Эдик.

– Ты прав – диарея тебе подходит больше, – из-за своего угла отозвался похмельный Герц.

– Зато моя фамилия чисто славянская, – гордо заявил Эдик, оскорблённый недружеским тоном Герца. – Не то, что у некоторых, евре….

– Что остановился?! – зашипел Герц и тряхнул спинку кресла, на котором сидел Эдик. – Договаривай!

– Э, хорош! – вмешался Руслан, отстраняя Герца.

– Ты мне спинку сломаешь, – забеспокоился в свою очередь Вадик.

– Чего это он? – пискляво возмутился Панасов.

– Молчи лучше, – посоветовал Руслан. – А ты чего ты дружище психуешь? – обратился он к Герцу. – Протрезвел что ли? Потерпи, скоро в городе будем, довезем прямо до магазина.

– Пусть не тявкает этот слюнявый онанист.

– Я не онанист, – робко подал голос Эдик. – На себя посмотри.

– Чо?! Я те сейчас втащу!

Руслан придержал Герца:

– Все, брейк, брейк говорю. Понос – закрой рот, а ты Рудик – сбавь обороты.

Вадик, желая разрядить обстановку, прибавил громкость на магнитоле. Минут пять ехали молча. Первым заговорил Руслан:

– Есть идея.

– Какая? – неохотно отозвался Герц.

– В честь приезда устроить вечеринку.

– Я – за, – робко подал голос Эдик.

– Не возражаю, – пробурчал Герц. – Только у меня с деньгами туго. Ты как, Бадик, с нами?

– Даже не знаю.

– Не ломайся, как целка, – Руслан по-дружески хлопнул его по плечу.

– У кого загудим? – спросил Вадим. – У меня нельзя, родители дома.

За обсуждением, кого жилище ввергнуть в хаос, поднялось настроение, забылась недавняя стычка. Герц не утерпел и потребовал остановиться у придорожного кафе, где принял на грудь и вернулся в машину удовлетворённым. Развезли дорожные сумки по домам. В супермаркете отоварились спиртным и снедью. После долгой отлучки, Герц соскучился по квартире и поначалу хотел пригласить к себе, но вспомнив, что с ними будет Эдик, передумал.

Порешили: места, где можно безобразничать, как обиталище Эдика, лучше не найти. Панасов жил в частном доме в черте города. Участок с коттеджем достался ему от родителей, закончив карьеру рядовых нефтяников, они переселились на большую землю. Герцу приходилось видеть отца Эдика, в отличие от сына это был кряжистый мужчина, хозяйственный и трудолюбивый. Он купил участок – тогда еще задешево – и собственноручно поставил дом с мансардой.

Младший Панасов к физическому труду был не приучен. Его женоподобные ладони говорили сами за себя. Эдик окончил тюменский университет и работал в колледже сисадмином. Совместно с однокурсником Кирюшей открыли сообщество в «Контакте» – «Атипичный Нивагальск», собравший около пяти тысяч подписчиков. Вторым «детищем» дуэта, был дорабатываемый сайт «PORN’YGA», где за плату предлагалось посмотреть видео с любым уклоном извращения. Само сабой в городе мало кто знал об их увлечении, иначе соавторы из северного городка перебрались бы намного севернее. Ролики ХХХ креативные ребята попросту «пиратили» с других сайтов. Заветная мечта Панасова снимать свое порно. Он знал биографию порноактеров и режиссеров, восхищался отечественными звездочками Еленой Берковой и Ксении Кондратьевой, «их смелости, бросивших вызов консервативному обществу». Если бы он не разговаривал на русском, то его вполне можно было принять за озабоченного американского тинейджера.

Герц избегал здороваться с ним за руку. Панасов представлялся ему порождением чего-то мерзкого, извращенного. Задумываясь, Эдик грыз ногти и зубами избавлялся от заусениц на тонких пальцах, что еще сильнее усиливало отвращение. Герц не понимал, что может быть общего у Руслана с этим гнусным типом. Тарасковский конечно тоже не святой, тот еще бабник, но его блуд хоть как-то оправдывался психологической травмой, порожденный разводом. Бадик также сторонился Эдика и относился с плохо скрываемым пренебрежением. Когда-то, неизвестно откуда, Руслан нашел этого порновундеркинда, и иногда, зачем-то таскал за собой.

Руслан, на деле, попросту бесстыдно использовал своего протеже. Неделями обитал в его доме и бессовестно опустошал холодильник. Руслан жил с сестриной семьей в родительской квартире, куда ему запретили водить «своих многочисленных баб», и он был вынужден проказничать на усадьбе Панасовых. Однако, к своим любовницам Эдика он не подпускал.

Светлую, просторную мансарду Руслан избрал своим лежбищем, дипломатично слив Эдика с Кирюшей с их серверами и мониторами этажом ниже. Вдоволь нагулявшись, Руслан возвращался в родительскую квартиру. В доме Панасовых витал дух использования. Эдик, в свою очередь, эксплуатировал бездомного талантливого Кирюшу. Будучи посредственным программистом, Панасов предпочитал генерировать идеи, переложив всю работу на однокурсника.

Кирюша Шляпкин, технический директор «PORN’YGA», жил у Эдика в комнатушке чуть больше кладовки. Посредством курительных смесей он раздвигал стены до размеров царских палат. Окончив университет, Кирюша вернулся в Нивагальск, но из-за прежних приводов в полицию не мог устроиться на работу. Помотавшись, его прибило к панасовским берегам, где за помощь в создании сайта, ему предложили ночлег. Попутно Шляпкин ремонтировал компьютерную технику, на вырученные деньги заказывал спайсы в интернете.

…Герц поначалу отказывался ехать к Панасову, но Руслан его уговорил. Машину Крутиков загнал под навес. Праздновать решили в беседке. Приглядывать за шашлыком поручили хозяину дома. Спиртное погрузили охлаждаться в бочку с водой. Эдик предусмотрительно устроился с Русланом, подальше от Герца, который к этому времени успел замахнуть несколько рюмок и немного подобреть. Герц сел на одну скамью с Вадиком.

– Где твой Кирюша? – поинтересовался Тарасковский.

– Вчера долгожданный заказ получил, сейчас релаксирует, – ответил Панасов.

Оприходовали две бутылки, малопьющего Вадика развезло, на третьей поплыл Эдик. Крутиков стал пропускать, флегматичное лицо непривычно расплылось в кривобокой улыбке. Панасов старался не отставать от взрослых товарищей и хмелел все сильнее. С приходом сумерек белой ночи налетели комары.

– Соскучились, – натираясь пахучим репеллентом, сказал Герц. – Ждешь лето десять месяцев, и вот тебе – орды летучих гадов. Скоро еще и мошка озвереет.

– Глядите, галлюцинация появилась, – взбодрился Руслан, тыча в сторону дома, где на крыльце стоял худосочный конопатый Кирюша.

– На хавку пробило, – заплетающим языком добавил Эдик.

– Эй, обдолбышь, – крикнул Тарасковский. – Перемещайся сюда.

– Три щепочки сложены, да в сопельки сложены, – усмехнулся Герц.

Тощая фигура шелохнулась, голова неторопливо, словно башня танка, повернулась в сторону беседки. Лицо душевнобольного, с приоткрытого рта свисала нитка слюны. Невидящим взглядом Шляпкин смотрел в их сторону.

– Укурок, – Руслан помахал рукой. Кирюша стронулся с места, и походкой зомби поплелась к ним. Доковыляв до беседки, он остановился, обвел компанию бессмысленным взором, развернулся и побрел обратно к дому.

– Ты хоть корми раба своего, – обратился Тарасковский к Эдику. – С каждым днем все страшнее на него смотреть. Чего он у тебя такого употребляет?

– Дрянь всякую, спайсы с нета выписывает. С травой в городе проблема. Менты всех плановых повязала, говорят, героиновые слили.

Покачиваясь, Вадик поднялся со скамьи, Герц заботливо его придержал.

– У меня есть тост… и… хорошая новость, – Крутиков потянулся к пластиковому стакану, промахнулся и разлил коньяк на стол. Ленясь вытирать, Герц накрыл лужицу тряпкой. – Налейте мне, а то мой кубок нечайно опрокинулся. И… давайте, выпьем за вас. У меня никогда не было таких замечательных друзей, и я очень горжусь дружбой с вами, – видя, что все хотят выпить, Вадик жестом руки остановил. – А теперь, хорошая новость: к нам едет ревизор. Шутка. Через неделю приезжает моя Ангелиночка. Но это не все – скоро у нас свадьба….