Свидетель на свадьбе должен быть неженатый

– Сговорились что ли?! – в сердцах высказался Тарасковский.

– Чё? – из-за многочисленного ора малышей Люся не расслышала.

– Классно выглядишь, говорю.

– Можно я присяду, – не дожидаясь разрешения, Люся обошла столик, с шумом выдвинула стул. Усевшись, она вытянула ноги, из-под короткой юбки проступили обжимы чулок. Она облокотилась обеими руками на стол, уперлась подбородком в ладони и кокетливо заморгала длинными ресницами. Люсю разбирало от любопытства:

– Я прям не ожидала, ты с дочерью такой лапочка, прям ваще, – Тарасковского покоробило от такого признания в присутствие Инги. Люся, не замечая растущего негодования, продолжала тараторить: – Заботливый папочка, и расчесывает, и бантик завязывает. И девочка так на тебя похожа, красивая.

– Не сглазь.

– Тьфу-тьфу. Ты что такой недовольный? Не рад меня видеть? Так, я лучше пойду? У меня ведь столько новостей.

– Извини, лучше иди, я с дочерью не так часто вижусь. Позже я тебе обязательно позвоню.

– Даже не знаю, я ведь замуж вышла… – Люся с шумом поднялась и удалилась, оставив после себя взвесь из едкого запаха духов.

– Папа, а кто это? – спросила Инга.

– Тетя ненормальная.

Съев пирожное, Инга облизала пальчики.

– Дядя Рома к тебе хорошо относится? – Руслан обтер салфеткой руки и губы дочери.

– Хорошо. Подарки покупает, в Сургут в Сити-мол часто возит. Мама говорит, что я должна называть его папой.

– Вот с-с…, – едва не выругался Тарасковский. – А ты что?

– Я же уже взрослая. Сказала: «не бывает двух пап».

– Правильно – не бывает. И что мама ответила?

– Сказала, что я вылитый папа, такая же сраптивая.

– Ну вот видишь, если бы дядь Рома был твоим папой, ты была бы строптивой как он.

После «Шоколадницы» Руслан с дочерью прогулялись по центральной площади. Устав от жары, Руслан расположился на скамейке в тени молодых берез, по соседству с грустной девушкой. Неподалёку Инга кормила голубей. Неожиданно она задумалась, словно вспомнила о чем-то важном и ужасном, подбежала к отцу:

– Папа, мы Барби в кафе забыли.

– Не волнуйся, она у меня тут, – Тарасковский показал на карман джинсов, откуда проглядывала голова глупо-счастливой куклы.

– У нее был жених, но он потерялся, – печально поведала Инга.

– У кого? – насторожился Тарасковский, покосившись на унылую девушку, которая странным делом тоже напряглась.

– У Барби, его Кеном звали.

– Ах, ты о кукле. Ну, ничего страшного. Пойдем в «Детскую вселенную» и купим твоей кукле целую дивизию женихов.

– Что такое дивизия?

– Значит много, целая армия.

Для гостей города в название «Детская вселенная» подразумевалось нечто огромное, на деле, это был всего лишь отдел в универмаге. Нивагальск, не так давно удостоился статуса города, и до ЦУМа (в понимании жителя мегаполиса), ему еще было далеко.

Чтобы исключить недоразумения, Барби заперли в камеру хранения при отделе. Инга бывала здесь часто и делово направилась к нужным полкам. Тарасковский покорно ожидал у кассы, предоставив дочери выбирать самой. Вместе с двумя женихами для заморской куклы, были куплены, собственно, и существенная деталь американской мечты – игрушечный дом и розовый автомобиль-купе.

– Папа, смотри, какую мебель я нашла для Барби, – вернувшись после третьего захода, сказала Инга.

– Нравится, значит, берем и мебель.

Инга положила яркую коробку на прилавок и снова скрылась за стеллажами.

– День рождения у дочери? – спросила продавщица.

– Просто решили кутнуть, – ответил Руслан и оглядел девушку.

– Какой вы щедрый отец, – заметила она. Снова этот взгляд, сигнал подсознанию и едва уловимый оттенок в голосе. Руслан по привычке посмотрел на ее правую руку.

И чего тебе не имеется? – взглядом спросил он. Девушка заметила траекторию, по которой прошли его очи: обручальное кольцо – глаза. На его немой вопрос, отбарабанила пальцами мазурку на стеклянной витрине, и окольцованная рука скрылась за кассовым аппаратом.

Интересно, подумал он, что впечатлило эту стрекозу, то, что я молодой папа без кольца, или, с какой щедрой бесшабашностью покупаю игрушки?

Вернулась Инга, обхватывая ручонками три яркие упаковки, свалила их у прилавка.

– Уф-ф, устала, – пожаловалась она.

– Ну слава богу, – погладив ее по макушке, сказал Руслан. – Будьте добры, рассчитайте нас.

Продавщица отстукала на калькуляторе и показала Тарасковскому. Расплатившись, он помог ей рассовать по пакетам приданое Барби – вместе с двумя женихами получилось два увесистых пакета и большая коробка, которая не влезла.

– Ой, папочка, знаешь, что я подумала?

– Не томи уж, говори.

– Я так подумала: моя-то Барби старая, а Кены новые. Давай и Барби новую купим.

Продавщица хохотнула.

– Почему бы и нет, – резонно согласился Тарасковский. – Только куда мы старую Барби денем?

– А ты ее себе возьми, – бросила Инга и побежала к заветным полкам.

Неужели Любин характер проявляется, глядя вслед дочери, подумал он. Вот и мной также: попользовалась и выкинула, как старую куклу.

– Смышленая она у вас, – заметила продавщица. – На такую сумму у нас имеется бесплатная доставка до квартиры, хотите?

– Хочу.

Пока Руслан извлекал Барби из камеры хранения, Инга подозрительно косилась на тетю за кассой, как бы та чего не стащила из ее пакетов.

На улице Инге захотелось пить. Купив в киоске минеральной воды, Руслан напоил ее из одноразового стакана. Они сидели на той же скамейки, пребывающей по-прежнему в тени, не было только грустной девушки. Из кармана джинсов Руслан достал Барби:

– Ты ее любишь?

– Зачем? – удивилась Инга, – у меня же есть новая.

– Пусть так. Но ты бы с ней по-прежнему играла, если бы мы не купили новую. Согласна?

– Да.

– Помнишь, ты рассказывала стишок про зайку, которого бросила хозяйка? Что с ним произошло потом?

– Со скамейки слезть не смог, весь до ниточки промок, – бойко отчеканила Инга.

– Вот видишь, нельзя бросать любимые игрушки, а тем более нельзя так поступать с людьми….

Тарасковский осекся, поняв, что пустился в житейские бредни. Между тем, девочка взяла Барби из папиных рук, поцеловала и крепко прижала к груди.

Тарасковский заметил ее издалека. Девушка, похожая на недавнюю попутчицу, шла в компании двух подруг. Не желая быть замеченным, он хотел отвернуться, но не успел, Света помахала ему рукой, и что-то сказав подругам, направилась в его сторону. По уверенной походке и смелой улыбке предполагалось, что она успела обвыкнуться в Нивагальске.