Свирепая справедливость

– У вас будет самая прекрасная в мире сиделка, – врач, чуть опечаленный, галантно повернулся к Магде.

Врач оказался прав: пулевое ранение причиняло меньше беспокойств, чем царапины от шипов колючей проволоки, но Магда Альтман вела себя так, словно Питер страдал от неизлечимой смертельной болезни.

Когда на следующий день ей пришлось отправиться в офис на бульвар Капуцинов, она трижды звонила оттуда, чтобы убедиться, что он жив, и узнать размер его одежды и обуви. Вереница автомобилей вернула Магду со свитой в «Ла Пьер Бенит» еще засветло.

– Ты работаешь, как государственный служащий, – упрекнул ее Питер, когда баронесса прошла прямо к нему, в комнаты для гостей, выходящие на расположенные террасами лужайки и искусственное озеро.

– Я знала, что тебе меня не хватает, – она поцеловала его и только потом взялась отчитывать: – Роберто говорит, ты выходил под дождь. Врач велел тебе лежать! Завтра я останусь дома и сама буду за тобой присматривать.

– Это угроза? – улыбнулся он. – Ради такого наказания я готов позволить Калифу проделать во мне еще одну дыру...

Она быстро прижала пальцы к его губам.

– Питер, cheri, не шути так. – В ее глазах мелькнул страх, но она тут же улыбнулась. – Смотри, что я тебе купила.

Чемодан Питера остался в багажнике «мазерати», и взамен она купила ему чемодан крокодиловой кожи у «Эрме». Чтобы заполнить его, ей, по-видимому, пришлось начать на Сент-Оноре и спуститься до самой Вандомской площади.

– Я забыла, как приятно покупать подарки для того, кого... – она не закончила фразу и показала шелковую ночную пижаму. – Когда я выбрала это, у Сен-Лорана все поняли, о чем я думаю.

Она ничего не забыла. Бритвенный прибор, шелковые носовые платки, белье, синий блейзер, брюки и обувь от Гуччи, даже золотые запонки с маленьким сапфиром в каждой.

– У тебя такие синие глаза, – объяснила она. – Теперь я пойду и постараюсь достойно подготовиться к обеду. Я сказала Роберто, что мы пообедаем здесь, потому что сегодня никаких гостей не будет.

Она сменила деловой костюм стального цвета на плывущие облака тонкого шелка, распустила волосы до пояса.

– Шампанское открою я, – сказала она. – Для этого нужны две руки.

Питер – левая рука на перевязи – надел пижаму. Они залюбовались друг другом, глядя поверх бокалов с шампанским.

– Я не ошиблась, – довольно кивнула баронесса. – Твой цвет синий. Тебе нужно чаще надевать синее. – Он улыбнулся этому замысловатому комплименту, и их бокалы соприкоснулись. Хрусталь мелодично звякнул; они подняли бокалы, выпили. Баронесса сразу отставила бокал в сторону, и лицо ее стало серьезным.

– Я разговаривала со своими друзьями из «Сюрте». [30] Они тоже считают, что это была попытка похитить меня, но по моей просьбе не будут тревожить тебя вопросами, пока ты не поправишься. Завтра они пришлют к тебе человека. Никаких следов второго, в которого ты стрелял на краю леса, не нашли; должно быть, он ушел или его унесли товарищи.

30

«Сюрте Женераль» – французская разведывательная служба. – Прим. перев.

– А другой? – спросил Питер. – Мертвый?

– Они его хорошо знают. У него отвратительное прошлое. Алжир и парашютисты. Мятеж. – Она красноречиво развела руками. – Мои друзья очень удивились, что он не убил тебя, хотя пытался это сделать. Я не рассказывала им о твоем прошлом. Думаю, так лучше.

– Лучше, – согласился Питер.

– Когда я с тобой, я забываю, что ты тоже очень опасный человек. – Она замолчала и внимательно посмотрела на него. – Или именно поэтому я нахожу тебя таким... – она поискала подходящее слово, – ...таким неотразимым? У тебя такие приятные манеры, Питер. Такой мягкий голос и... – Она пожала плечами. – Но иногда, когда ты улыбаешься, глаза у тебя становятся жесткими и жестокими. И тогда я вспоминаю, что ты убил много людей. Может, это привлекает меня в тебе?

– Надеюсь, нет.

– Некоторых женщин возбуждает кровь и насилие – бой быков, боксерские матчи; женщин на них всегда не меньше, чем мужчин, и я наблюдала за их лицами. Я думала о себе, но по-прежнему не знаю. Знаю только, что меня привлекают сильные, властные мужчины. Аарон был таким человеком. С тех пор я таких не встречала.

– Жестокость – это не сила, – сказал Питер.

– Конечно, по-настоящему сильный человек всегда мягок и способен сочувствовать. Ты очень силен, но, когда любишь меня – очень нежен, хотя я всегда чувствую твою силу и жесткость, которые ты сдерживаешь, как сокола под клобучком.

Она прошлась по комнате, выдержанной в кремовых, шоколадных и золотых тонах, и потянула за шнур звонка, свисавший с карниза под потолком. На потолке были нарисованы пасторальные сцены, которыми так восхищалась Мария Антуанетта. Питер знал, что большая часть обстановки «Ла Пьер Бенит» куплена на аукционах, где распродавались сокровища дома Бурбонов. Были в комнате и цветы. Везде, где появлялась Магда Альтман, появлялись цветы.

Появился Роберто, итальянец-дворецкий, с тележкой, уставленной блюдами. Роберто сам разлил вино. Он брал бутылки руками в белых перчатках и обращался с ними, как со священной реликвией на каком-то тайном обряде. Он стоял, готовый прислуживать, но Магда коротким жестом отослала его. Он молча поклонился и вышел.

Возле прибора Питера лежал подарочный пакет в тисненой бумаге, тщательно перевязанный красной лентой. Когда Магда разливала суп в хрупкие лиможские тарелки, Питер вопросительно взглянул на него.

– Начав покупать подарки, я не могла остановиться, – объяснила она. – К тому же я все время помнила, что пуля могла бы угодить в меня. – И нетерпеливо спросила: – Откроешь?

Он осторожно раскрыл пакет и замолчал.

– Африка – это ведь твоя тема, верно? – с беспокойством спросила она. – Африка девятнадцатого столетия?

Он кивнул и с трепетом раскрыл толстый том. Переплет красной кожи, состояние отличное, только дарственная надпись на форзаце, сделанная автором, чуть поблекла.

– Где ты ее нашла? – спросил он. – Эту книгу продавали на Сотби в семьдесят первом. Я участвовал в аукционе. – И отказался от торгов, когда цена перевалила за пять тысяч фунтов.

– У тебя ведь нет первого издания Корнуэлла Харриса? – с беспокойством спросила баронесса, и он покачал головой, рассматривая превосходно сохранившие цвет старые гравюры с изображением крупных африканских животных.

– Нет. Но откуда ты знаешь?

– О, я знаю о тебе не меньше, чем ты сам, – рассмеялась она. – Нравится?

– Великолепно. У меня нет слов.

Подарок был чересчур дорогой даже для такой богатой женщины. Это обеспокоило Питера, ему вспомнилась комедийная ситуация: муж неожиданно приносит домой цветы, и жена тут же начинает обвинять его: «Замучили угрызения совести?»

– Тебе правда понравилось? Я так мало знаю о книгах.

– Это единственное издание, которого мне не хватало для завершения собрания, – ответил он. – И, вероятно, лучший экземпляр, кроме того, что в Британском музее.