Свирепая справедливость

Колин прошел к машине, которая булькала и подмигивала красным глазом в углу, и, пока он наливал кофе, напряженная атмосфера отчасти разрядилась и Питер попытался привести мысли в порядок. Он искал в этой истории противоречия и слабые места и не мог найти; напротив, самому ему вспоминалось только ощущение ее рта, прикосновение рук к телу. «О Господи! – У Питера больно защемило в груди, заныло в паху. – Она охотилась на меня, словно на самца-оленя, проникала до самых неведомых глубин существа. Неужто этому можно обучить? – подумал он. – Если можно, то кто учил ее?» Он с ужасом представил себе специальную комнату где-то у Черного моря, где стройное, уязвимое нежное тело постигает искусство любви, словно это кулинария или рукоделие, но тут же отогнал эти мысли. Кингстон Паркер заговорил снова, прочно держа чашку крепкими пальцами, как старая дева за чаем.

– Она вернулась в Париж, и город пал к ее ногам. Это был триумф. – Кингстон Паркер свободной рукой перелистывал страницы, доставал снимки: Магда на балу на Елисейский Полях, Магда выходит из «Максима» на рю Руаяль и идет к королевскому «роллс-ройсу», Магда на лыжах, Магда верхом, прекрасная, улыбающаяся, спокойная – и всегда рядом с ней мужчины. Богатые, упитанные, гладкие мужчины.

– Я говорил вам, что у нее было восемь интимных контактов, – Кингстон Паркер снова использовал это неприятное выражение. – Теперь приходится пересмотреть эти данные. Французы очень интересуются такими вещами, они увеличили список. – Он перебирал фотографии. – Пьер Амон, заместитель министра обороны... – Новый снимок. – Марк Винсент, американский посол...

– Да, – коротко оборвал его Питер, с нездоровой пристрастностью разглядывая лица этих мужчин. Почему-то именно такими он их себе и представлял.

– Ее хозяева были довольны – можете себе представить. С агентом-мужчиной иногда приходится ждать десятилетия, пока он терпеливо, как крот, прокладывает себе дорогу в общество. А молодая красивая женщина имеет тем большую ценность, чем свежее эти ее качества. Магда Кучинская использовала их в полную силу. Мы не знаем точно, как велики ее достижения: русские сообщили нам далеко не все. Но полагаю, что к тому времени они начали сознавать ее истинный потенциал. Она была великолепна, но молодость и красота не вечны... – Кингстон Паркер тонкими руками пианиста сделал легкий уничижительный жест. – Мы не знаем, был ли Аарон Альтман сознательным выбором ее хозяев. Но этого нельзя исключить. Подумайте: один из самых богатых и влиятельных людей Западной Европы, в значительной степени контролирующий производство стали, тяжелое машиностроение, огромный комплекс по производству вооружения и электроники, связанный с очень важными вторичными производствами. Вдовец, бездетный. По французским законам жена унаследовала бы все его состояние. Ведет тяжелую, но безнадежную борьбу с раком и долго не протянет. Вдобавок сионист и одно из самых надежных и доверенных лиц в МОССАД. Прекрасно. Поистине прекрасно, – сказал Кингстон Паркер. – Завладеть человеком с таким положением, а то и занять его место! Впрочем, это казалось пустой мечтой: самой прекрасной сирене в истории не стоило надеяться покорить Аарона Альтмана... Он тоже был образцом человека с невероятными способностями, с силой и мужеством льва... Пока рак не изнурил его. Я снова отвлекся, простите. Кто-то – глава НКВД в Москве, парижский шеф Магды из русского посольства (который, кстати, был главным резидентом НКВД в Западной Европе – такова была ее ценность), сама Магда Кучинская – выбрал Альтмана. Через два года она стала для него незаменимой. Альтман мог получить любую женщину и обычно получал. Его сексуальные аппетиты вошли в легенду и, вероятно, были истинной причиной его бездетности. Юношеская неосторожность привела к венерической болезни с осложнениями. Позже болезнь, конечно, полностью ликвидировали, но урон оказался непоправимым, наследников у Альтмана не было. Будь Магда настолько неопытна, чтобы отдаться ему сразу, он поиграл бы с ней и выбросил, едва бы она ему наскучила. Но она вначале завоевала его уважение и восхищение. Вероятно, это была первая встреченная бароном женщина, чьи ум, сила и решительность не уступали его собственным...

Кингстон Паркер выбрал еще одну фотографию и протянул через стол. Питер увидел человека плотного телосложения, с бычьей шеей и мощной выступающей вперед челюстью. Подобно многим мужчинам с ненасытным сексуальным аппетитом, он был лыс, если не считать венчика отца Тука [47] вокруг блестящего купола черепа. Рот, способный весело смеяться, и глаза, свирепые, но в то же время готовые к смеху. «Воплощение силы», – подумал Питер.

– Когда она допустила его к телу, должно быть, это походило на грозу, электрическую бурю, – Кингстон Паркер, казалось, сознательно задерживается на прошлых любовных связях Магды, и Питер возразил бы, если бы информация, которую ему сообщали, не была столь важна. – И тут эти мужчина и женщина оказались достойны друг друга. Два великолепных образца, возможно, единственные на сотни миллионов... интересно было бы посмотреть, что получилось бы, если бы они сумели зачать ребенка. – Кингстон Паркер усмехнулся. – Вероятно, вышел бы дебил... Такова жизнь.

47

Монах из легенд о Робин Гуде. – Прим. перев.

Питер раздраженно шевельнулся, донельзя раздосадованный таким поворотом беседы, а Паркер спокойно продолжил.

– Они поженились, и у НКВД появился крот в самом центре западноевропейской промышленности. «Нармко», комплекс Альтмана по производству вооружения, создавал для НАТО сверхсекретные ракеты по американским, французским и английским проектам. Новая баронесса вошла в совет директоров; в сущности она была заместителем председателя совета. Можно не сомневаться, что секретные чертежи уходили не отдельными листами, а целыми грузовиками. Каждый вечер руководители западного мира, те, кто принимает решения, сидели за столом баронессы и пили ее шампанское. Ее тренированная память фиксировала каждый разговор, каждый оттенок, каждое умолчание, а силы барона медленно и неумолимо иссякали. Он все больше и больше опирался на жену. Мы точно не знаем, когда она начала помогать в его деятельности в МОССАД, но, когда это произошло, русские достигли всего, чего желали. В сущности, теперь барон Альтман работал на них, они владели его правой рукой и сердцем. К этому времени Альтман был совершенно одурманен баронессой. Русские надеялись унаследовать большую часть тяжелой промышленности Европы. Цель была так близка... Но тут заявил о себе пресловутый скрытый изъян в характере баронессы. Можно себе представить, какой поднялся переполох, когда русские обнаружили, что баронесса работает только на себя. Она была гораздо умнее любого мужчины, который до тех пор давал ей указания, и познала вкус реальной власти. И вкус этот ей понравился. Вообразите, какая битва развернулась между кукольниками и прекрасной куклой! Теперь она захотела стать самой богатой и влиятельной женщиной со времен Екатерины Великой, и эта цель была ей вполне доступна, вот только... – Кингстон Паркер, как прирожденный рассказчик, смолк: он чувствовал, когда нужно заставить аудиторию затаить дыхание, – и звякнул кофейной чашкой. – От разговоров хочется пить.

Питер и Колин с трудом опомнились. Рассказ и личность рассказчика их околдовали. Чашку Паркера снова наполнили, он сделал глоток кофе и продолжил.

– У ее русских хозяев оставался последний рычаг. Они пригрозили, что выдадут ее. Очень серьезная угроза. Если бы такой человек, как Аарон Альтман, понял, что его обманывают, он повел бы себя как разъяренный бык. Вполне предсказуемо. Он немедленно развелся бы с Магдой. Получить развод во Франции трудно – но не для такого человека, как барон. Без его защиты Магда становилась ничем, нулем без палочки, пустым местом, потому что утратила бы всякую ценность и для русских. Без империи Альтмана все ее мечты о власти развеивались, как дым. Русские – молодцы, с любым другим они, вероятно, добились бы своего. Но Магда Альтман не обычный человек... – Паркер снова помолчал; по-видимому, на него, как и на остальных, подействовал собственный рассказ: излагал он с удовольствием. – Я очень много говорю, – он улыбнулся Питеру. – Хочу дать вам шанс. Вы немного знаете ее и очень многое услышали за последний час. Угадаете, что она сделала?

Питер покачал головой, и тут ему в голову пришла ошеломляющая догадка. Он взглянул на Паркера, и его зрачки расширились от отвращения.

– Похоже, вы догадались, – кивнул Паркер. – Да, можно себе представить, что к тому времени она и сама начала терять терпение. Барон умирал слишком долго.

– Боже, это ужасно! – сказал Питер. Он словно испытал физическую боль.

– С определенной точки зрения, я с вами согласен, – Паркер кивнул. – Но если посмотреть на это как на шахматную партию и вспомнить, что Магда – игрок гроссмейстерского ранга, удар был нанесен восхитительный. Она организовала похищение барона. Есть свидетели того, как она настаивала, чтобы барон в тот день сопровождал ее. Он чувствовал себя плохо и не хотел идти под парусами, но она настояла, что солнце и свежий воздух пойдут ему на пользу. Он в таких случаях никогда не брал телохранителей. Они были вдвоем. В открытом море ждал быстрый корабль... – Паркер развел руками. – Вам нужны подробности?

– Нет, – ответил Питер.

– Этот корабль протаранил яхту. Барона схватили, но баронессу оставили. Час спустя береговая охрана получила сообщение, ее подобрали на обломках, оставшихся после крушения. Похитители очень заботились о том, чтобы она уцелела.

– Может, им была нужна любящая жена, чтобы получить выкуп? – быстро предположил Питер.

– Конечно, это возможно, и она превосходно играла роль безутешной супруги. Когда пришло требование выкупа, именно она настояла, чтобы совет «Альтман Индастриз» собрал двадцать пять миллионов долларов. Она лично доставила выкуп – одна. – Паркер сделал многозначительную паузу.

– Ей не нужны были деньги.

– Напротив, очень нужны, – возразил Паркер. – Барон, видите ли, вовсе не впал в старческое слабоумие и прочно держал бразды правления. Магда имела все, о чем мечтает любая жена: меха, драгоценности, слуг, одежду, машины, яхты – и карманные деньги, примерно двести тысяч долларов в год, которые ей выплачивала «Альтман Индастриз». Любая жена была бы довольна... но она не была любой. Пожалуй, уже тогда она разработала планы завладения неограниченной властью, а для этого требовались деньги, и не тысячи, а миллионы. Двадцать пять миллионов – приличное временное пособие, пока она не возьмет в свои ладошки большое яблоко целиком. Она отнесла выкуп наличными, в швейцарских франках, тысячными купюрами. Отвезла на заброшенный аэродром, и туда прилетел самолет из Швейцарии. Все было проделано очень аккуратно.

Питер искал возможности оспорить эти слова.

– Но... ее муж был изуродован. Она не могла...

– Смерть есть смерть, а надругательство над трупом могло служить какой-то тайной цели. Бог весть – мы имеем дело с восточным умом, изобретательным, кровожадным... быть может, его изуродовали именно для того, чтобы окончательно отвратить подозрения от жены... ведь вы сейчас высказались в ее защиту.

«Конечно, он прав. Ум, который создал этот гнусный план, не остановился бы перед такими мелочами». – У Питера больше не было возражений.

– Давайте посмотрим, чего она достигла на этой стадии. Она избавилась от барона и установленных им для нее ограничений – приведу пример таких ограничений, потому что это важно. Баронесса настаивала, чтобы «Нармко» прекратила всякую продажу вооружения и боеприпасов правительству Южной Африки. Барон, который был прежде всего бизнесменом, смотрел на эту страну как на выгодный рынок. К тому же Южная Африка сочувствовала сионизму. Он поставил на своем, и «Нармко» продолжала продавать в эту страну самолеты, ракеты и легкое вооружение до тех самых пор, как ООН приняла резолюцию о полном эмбарго на поставки вооружения, а Франция ратифицировала ее. Запомните антиюжноафриканское настроение баронессы. Мы вернемся к этому позже.