Свирепая справедливость

– Все в порядке, – неловко повторил он и отнес ее в каюту. Все его тело было избито, каждая кость ныла, словно расколотая, но он нес ее так нежно, что ее решимость сопротивляться растаяла и она прижалась к нему.

Питер опустил ее на кожаный диван, но, когда попытался выпрямиться, она обхватила его рукой за шею и удержала.

– Я сама оставила здесь нож, – хрипло прошептала она. – Это была поверка.

– Позволь мне взять аптечку. – Он попробовал высвободиться.

– Нет. – Она покачала головой и сморщилась от боли в горле. – Не уходи, Питер. Останься со мной. Я так боюсь. Я должна была убить тебя, если ты возьмешь нож. И чуть не убила. О Питер, что с нами творится? Мы оба сошли с ума?

Магда отчаянно вцепилась в него, и он опустился на колени и склонился к ней.

– Да, – ответил он, прижимая ее к груди. – Да, должно быть, мы сошли с ума. Я больше не понимаю ни себя, ни происходящего.

– Почему ты взял нож, Питер? Пожалуйста – ты должен мне сказать. Не лги, скажи мне правду. Я должна знать почему.

– Из-за Мелиссы-Джейн... из-за того, что ты с ней сделала...

Баронесса вздрогнула, словно он опять ее ударил, и хотела что-то сказать, но послышался только хрип отчаяния. Питер стал объяснять:

– Я обнаружил, что ты Калиф, и должен был убить тебя.

Казалось, она собрала все силы, но, когда заговорила, послышался лишь хриплый шепот.

– А почему ты остановился, Питер?

– Потому что... – Теперь он знал причину. – Потому что вдруг понял, что люблю тебя. И все остальное потеряло смысл.

Она ахнула и почти минуту молчала.

– Почему ты решил, что я Калиф? – спросила она наконец.

– Не знаю. Теперь я ничего не знаю... знаю только, что люблю тебя. И лишь это имеет значение.

– Что с нами, Питер? – еле слышно пожаловалась она. – О боже, что с нами?

– Ты Калиф, Магда?

– Но, Питер, это ведь ты пытался убить меня. Ты не выдержал проверки ножом. Ты Калиф.

Под руководством Магды Питер провел яхту через узкий проход в коралловых рифах, окружающих Птичий остров. Над ними, шумно хлопая крыльями, с хриплыми криками летали морские птицы.

В пяти футах от берега, где можно было укрыться от ветра, он бросил якорь, на высоких частотах связался с главным островом и поговорил со старшим лодочником.

– Баронесса решила переночевать на борту, – объяснил он. – Не волнуйтесь.

Когда Питер спустился в каюту, Магда уже настолько пришла в себя, что смогла сесть. Она достала из рундука бархатистый спортивный костюм, а горло закутала полотенцем, чтобы скрыть синяк, который выделялся на коже, как сок переспелой сливы.

Питер отыскал в шкафчике над унитазом аптечку. Магда возражала, но он заставил ее принять две таблетки болеутоляющего и четыре таблетки бруфена, чтобы снять воспаление и побыстрее уничтожить кровоподтеки на горле и теле.

– Глотай, – приказал он и, когда она послушалась, дал ей стакан.

Потом осторожно снял с ее горла полотенце и осторожно, кончиками пальцев, намазал синяк кремом.

– Мне уже лучше, – прошептала Магда, теперь почти совершенно безголосая.

– Посмотрим на твой живот. – Питер осторожно уложил ее на спину и расстегнул молнию костюма. Кровоподтек начинался сразу под маленькими грудями, там, где он ударил ее ногами, и доходил почти до пупка; он и его натер кремом, чуть помассировал, и Магда вздохнула и что-то прошептала, успокаиваясь. Когда он закончил, она сумела – с трудом, болезненно согнувшись – дойти до ванной и закрылась там на пятнадцать минут, пока Питер занимался собственными ранами, а когда вышла, оказалось, что она умылась и причесалась.

Он налил в два старинных бокала виски «Джек Дэниэлс» и один протянул Магде. Она опустилась на диван рядом с ним.

– Выпей. Будет легче горлу, – приказал он, и она выпила, ойкнула, когда горло обожгло алкоголем, и отставила бокал.

– А ты, Питер? – хрипло, с неожиданной тревогой спросила она. – Как ты?

– Меня беспокоит только одно, – ответил он. – Как ты могла так рассердиться на меня? – Он улыбнулся, и Магда тоже засмеялась, но закашлялась от боли и в конце концов прижалась к нему.

– Мы можем поговорить? – мягко спросил он. – Нужно кое-что выяснить.

– Да, я знаю, но давай чуть позже, Питер. Давай полежим так еще немного.

Он удивился ощущению спокойствия, которое охватило его. Теплое женское тело, прижимаясь к нему, смягчало боль, телесную и душевную. Он гладил ее по волосам, она уткнулась носом в его шею.

– Ты сказал, что любишь меня, – прошептала она наконец. Произнесла вопросительно, неуверенно.

– Да, люблю. Наверное, я всегда знал это, но, выяснив, что ты Калиф, должен был глубоко похоронить это чувство. И признался себе в этом только в самом конце.

– Я рада, – просто ответила она. – Потому что, видишь ли, я тоже люблю тебя. Мне казалось, я никогда не смогу полюбить. Я отчаялась, Питер. А потом встретила тебя. И тут мне сказали, что ты меня убьешь. Что ты Калиф. Я думала, что умру – найти тебя и тут же потерять... Это так жестоко, Питер. Мне нужно было дать тебе шанс доказать, что это неправда!

– Не разговаривай, – приказал он. – Просто лежи и слушай. Мой голос в порядке, поэтому я буду рассказывать первым. Как это было со мной. Как я узнал, что ты Калиф.

И он заговорил, прижимая ее к себе, – негромко, спокойно. В каюте слышались только мягкий плеск волн о корпус и приглушенный гул кондиционера.

– До того дня, как похитили Мелиссу-Джейн, ты знаешь все, абсолютно все. Я информировал тебя, ничего не скрывая, не утаивая... – Он вздрогнул и стал подробно рассказывать о спасении Мелиссы-Джейн.

– Должно быть, за эти дни у меня в сознании что-то нарушилось. Я готов был поверить всему, попробовать все, только бы вернуть ее. По ночам я просыпался, шел в ванную, и меня тошнило при мысли о ее руке в стеклянной бутылке.

Он рассказал, как собирался убить Кингстона Паркера, чтобы выполнить требование Калифа, как тщательно, дотошно планировал покушение, называл подробности – когда, где. Магда, дрожа, прижималась к нему.

– Способность разлагать даже лучших, – прошептала она.

– Молчи, – попросил он и рассказал о телефонном звонке, который привел к Старому Поместью в Ларагхе.

– Найдя свою дочь в таком состоянии, я утратил последние остатки рассудка. Когда я увидел ее, ощутил жар ее тела, услышал, как она кричит от ужаса, я мог бы убить... – Он осекся. Воцарилось молчание. Вдруг Магда чуть слышно охнула, и он понял, что сильно сжал ей пальцы.