Свобода или смерть!

Полковник встал в середину колонны. Из тёмных коридоров позади и шахт лифтов сверху доносилось гулкое эхо не стихающего боя. Связи с отрядами не было, но, судя по шуму, соратники продвигались параллельными курсами. А вот враг, точно, наблюдал из всех углов за карателями, устали уже видеокамеры расстреливать. Очередная засада могла притаиться за любым углом. Вскоре её и дождались— в середине длинного коридора возвышалась баррикада из пластиковой мебели. Тепловизор показывал укрывшееся за ней скопление человеческих тел.

Полковник решил ослепить дикарей и приказал выпустить по баррикаде рой осветительных ракет. Белый неживой свет высветил бледные лица смертников. Лишь глаза горели адским пламенем на масках мертвецов, никакого следа страха не проглядывалось на серых мордах истуканов. Плотный строй, как будто из искусственных манекенов, прикрывшись прозрачными щитами, ощетинился острыми пиками стальной арматуры.

— Пехотной броне их штырьки не страшны, а вот оружие и навесное оборудование повредить нам могут! — вслух дал анализ для всех полковник. — Ребятки, бережём оружие и не жалеем зарядов! Устроим бойню!

— Командир, сзади по коридору движение, — пришло известие от арьергарда. — С тыла прёт похожая толпа мрачных придурков, только ещё с зажжёнными факелами.

Огни загорелись и за спиной мумий, охраняющих баррикаду. Красные дрожащие блики заплясали по гладким панелям длинной погребальной камеры.

Полковник сразу разгадал коварный замысел врага. Зэки хотят зажать отряд в тесном коридоре и навязать рукопашку. Если сходу не прорвать заслон, то тысячи одурманенных наркотиками смертников могут попросту задавить отряд карателей живой, или пусть даже уже мёртвой, массой плоти. Ведь могучих механических бойцов у наёмников не осталось, а сумасшедших дуриков у зэков, похоже, в избытке— расстрелянные перебежчики, помниться, упоминали о трёхстах тысячах берсерков. Тут уж и не важно, чем вооружены борцы, в тесноте— главное масса плоти и бешеный напор.

— Не стоять! Всем вперёд! На прорыв! — полковник ужаснулся перспективе быть заживо похороненным в подземном склепе и погнал отряд в атаку.

Каратели дали дружный залп по баррикаде, но гора пластика лишь злобно зашипела в ответ и презрительно выдохнула вверх клубы вонючего дыма. Строй мумий встал на колено, подняв щиты над головой, словно прикрылся прозрачным панцирем. Из переднего строя вывалилось лишь несколько замешкавшихся обезглавленных «манекенов».

Авангард отряда, броском вперёд, занял гребень баррикады и сверху пальнул по панцирю подземной многоножки. Плазма легко прожигала дыры в хлипких щитах. Коленопреклонённые «мумии» смердели жжёным мясом, но, прижатые плечо к плечу, оставались в плотном строю смертников. Зловещую тишину погребальной камеры нарушало лишь шуршание шагов карателей и шипение бластерной плазмы.

Зэки умирали шеренга за шеренгой— недвижимо и молча.

С леденящим душу страхом, каратели ступили армейскими ботинками на оседающий панцирь, словно взошли на шаткий мост в загробный мир. Белый свет догорающих ракет утонул в сгущающемся сумраке, озарённым лишь далёким неверным огнём чадящих факелов.

Сержант Майерс увидел с хребта баррикады, как в подсвеченном кровавым заревом конце коридора, из — за спин поднимавшихся с колен мумий, взметнулись к потолку огни факелов. Через миг он понял, что это летящие по пологой дуге огненные шары.

Колдуны в зачернённых мантиях, почти сливающихся с мраком подземелья, раскручивали над головой бликующие в неверном свете шары на проволоке и метали в голову издыхающей многоножки, которую попирали ботинками каратели. Ручные бомбы наполняла смесь из порошка и стружек быстрогорящей пластмассы. Зажжённые фитили ныряли вглубь уже летящих шаров, и снаряды, бешено шипя, вспыхивали. За колдовскими фаерболами тянулись густые шлейфы чёрного дыма. Клубящаяся мгла окутала тесное пространство узкого коридора.

Каратели пытались достать плазмой колдунов, трусливо прячущихся за спинами дальней шеренги, но лишь укорачивали поднимающийся хвост многоножки из рослых молчаливых смертников.

Колдуны, прикрываясь телами стойких «манекенов», скрываясь в клубах дыма, подкрадывались всё ближе к карателям. Их дымящие фаерболы накрывали уже середину отряда. Огненные шары редко попадали в бронескафандры солдат, а, даже поразив цель, отскакивали им под ноги, разбрасывая шипящие искры. Осколки горящей смеси злобно шипели, разъедая пластик прозрачных щитов под ботинками штурмовиков.

Наконец огненные шары упали на склон баррикады, и… гребень медленно пополз под ногами Майерса. Сержант попытался сбежать вниз, но кто — то крепко ухватил ботинок. Майерс в панике пальнул под ноги. Однако, опустив взгляд, не увидел руки мертвяка. Ботинок провалился в прозрачную крышку перевёрнутого стола! Провалился и застыл, словно в глыбе льда! Сзади грубо двинули в спину, и сержант упал плашмя на склон баррикады. Попытался встать, но локоть— приклеился к расплавленному пластику. Опёрся прикладом бластера о пластик щита передовой мумии и… тоже прилип. А уже через секунду пластик под локтем затвердел— сержант влип окончательно. Ещё пока шевелилась правая рука, но бластер застыл стволом к потолку, и оторвать его от щита не получалось— дохлая мумия вцепилась намертво.

Огненный дождь накрыл отряд карателей, осыпая шипящими пылающими каплями пластмассы. Она плавила пластик баррикады и «моста в ад» из прозрачных щитов. Каратели увязали в липкой, быстро остывающей массе, как в мгновенно застывающем клее. Ноги проваливались сквозь тонкие щиты мумий, и высвободить ботинок из цепкой хватки мертвецов уже не получалось. Кое — кто пытался стрелять плазмой под ноги, но щит на мгновение плавился, и нога проваливалась по колено. Если бы не воцарившийся хаос и паника, то, конечно с помощью товарищей, можно было бы выбраться из кровавого болота. Однако обстановка к душевному спокойствию не располагала. Мумии ожили!!!

Второпях, каратели не всех зомби убили наповал. А, как неожиданно выяснилось, смертельные раны не останавливали берсерков. Шаткий «помост в ад» развалился, и из — под прозрачного покрытия полезли недобитые зомби. Нечеловечески сильные руки вцеплялись в тела карателей и валили на шипящий пластик. От потолка отскакивали всё новые и новые огненные шары. Искры пластмассы плавили щиты, превращая копошащееся болото в ад.

Проснувшиеся зомби истошно орали, скалили зубы и топили карателей в болоте из трупов и пластика. А на арьергард отряда накатила вторая волна зомби. Выстрелы из бластеров умертвили лишь передовую шеренгу, но трупы двигались уже под напором задних рядов. Бешено ревущий пресс зажал отряд в тесном узком коридоре и безжалостно давил, топил в крови, в перемалываемых плазмой костях, в попираемом ногами, чавкающем мясе, в липком дымящемся пластике.

Сержант Майерс выжил в разверзшемся аду лишь благодаря баррикаде. С обеих сторон нахлынул поток визжащих зомби. Сержант в отчаянии подорвал себя осколочной гранатой. Броня выдержала взрыв, но скафандр завалили изрешечённые тела зомби, погребя счастливчика под горой трупов.

Из шевелящейся могилы Майерс слышал, как злобное рычание нелюдей прорезали отчаянные крики погибающих соратников. Зомби вырывали оружие из рук карателей— ещё живых и уже мёртвых, — шипящей плазмой вскрывали бронескафандры и… Майерсу было страшно даже себе представить, что демоны из ада вытворяли с живыми— уж лучше бы и ему самому было сдохнуть сразу. Однако такой мощной гранаты ему в эту карательную экспедицию не выдали. Да и не смог бы он теперь дотянуться рукой до подсумка.