Священная земля

Равнины между возвышенностью и озером были ослепительно белыми. “Знаешь, что это мне напоминает?” Сказал Мосхион. “Когда они ставят кастрюли, полные морской воды, для просушки, и они так и делают, и на дне остается вся соль, воронам со мной, если это не то, на что похоже”.

“Ты прав”, - сказал Соклей. Но солончаки были не очень большими. Эти соляные равнины, если это было то, чем они были, тянулись стадион за стадионом. “Выглядит так, как будто половина соли в мире находится там, внизу”.

“Жаль, что не стоит брать с собой кучу ослов”, - сказал Аристидас. “Они просто лежат там и ждут, когда кто-нибудь их соберет. Тебе не пришлось бы возиться со сковородками ”.

“Если бы так много эллинских полисов не лежало у моря, мы могли бы извлечь из этого выгоду”, - сказал Соклей. “При нынешнем положении дел...” Он тряхнул головой.

Под солнцем само Асфальтовое озеро сияло золотом. За ним, на востоке, лежали другие холмы, сложенные из грубого пурпурного камня. Соклей едва заметил их утром, когда выезжал из Иерусалима, но они становились все более заметными по мере того, как день клонился к закату и угол падения солнечного света на них менялся. Он не увидел на ней ни деревьев, ни даже кустов. Озеро асфальта и почти все, что его окружало, с таким же успехом могло быть мертвым.

Указывая на восток, за озером, на скалистые пурпурные холмы, Аристидас спросил: “Это все еще тоже часть Иудеи или они принадлежат какой-то другой стране, населенной другими варварами?”

“Я не знаю, хотя уверен, что иудаиец сделал бы это”, - ответил Соклей. “Однако, судя по их виду, я бы сказал, что они вряд ли будут полны чем-либо, кроме, может быть, скорпионов”.

“Скорпионы здесь больше и противнее, чем все, что есть у нас в Элладе”, - сказал Телеутас. “Пару дней назад в Иерусалиме я разбил одну вот такую.” Он поднял большой палец и содрогнулся. “Почти заставляет меня пожалеть, что у меня не вошло в привычку носить обувь”.

В течение следующей четверти часа он, Мосхион и Аристидас были пугливы на дороге, уклоняясь от камней, на которых могли прятаться скорпионы, и от теней или палок, которые, как они боялись, были жалящими паразитами.

Даже Соклей, который был верхом на муле и чьи ноги не касались земли, продолжал нервно оглядываться по сторонам. Затем скорпион действительно пронесся по грязи и исчез в расщелине в скалах, прежде чем кто-либо смог его убить. Проклятий Телеуты должно было быть достаточно, чтобы справиться с этим в одиночку.

Через некоторое время тропа, ведущая к соляным равнинам, стала такой крутой, что Соклей спешился и пошел рядом с мулом. Животное ставило каждую ногу с величайшей осторожностью. То же самое сделал вьючный осел, которого вел Аристид. Родосцы и их животные медленно спускались с холмов.

Не пройдя и половины пути, Телеуты остановились и указали на юго-восток. “Посмотри туда. Забери меня фурия, если это не зелень, вон там, прямо на краю Асфальтового озера. Я думал, что все это место было просто ... ничем ”.

“Не может все быть ничем, иначе там бы никто не жил”, - сказал Соклей. “Это, должно быть, Энгеди”.

“Как они заставляют что-то расти, если озеро соленое и вокруг столько соли?” - Спросил Телеутас.

“Я пока не знаю. Думаю, выяснить это будет интересно”, - сказал Соклей. “Может быть, у них есть источники пресной воды. Посмотрим”. Телеутас все еще выглядел недовольным, но промолчал.

Внизу, на соляной равнине, солнце палило на Соклея с силой, которой он никогда раньше не знал. Ему пришлось прищуриться, чтобы избежать ослепительного отражения лучей Гелиоса от соли. Сам воздух казался необычайно густым и тяжелым. У него был соленый привкус, который он ассоциировал с морем, и он не ожидал, что будет пахнуть так далеко от суши. Здесь, на самом деле, соленый привкус был сильнее, чем он когда-либо знал раньше.

Над головой пролетел ворон. Мосхион сказал: “В этой части мира, держу пари, даже птицам приходится носить с собой бутылки с водой”.

Соклей смеялся, но недолго. Путешественник, у которого в этих краях закончилась выпивка, долго бы не протянул. Солнце и соль могли бы так же хорошо бальзамировать его, как натрон - трупы, с которыми обращались египетские похоронщики. Направляясь к Энгеди, Соклей пожалел, что ему пришла в голову такая мысль.

МЕНЕДЕМ достал рулон восточного шелка, который он получил от Закербала, сына Тенеса, из промасленного кожаного мешка, где он был уложен, и поднес его к солнцу. Диокл одобрительно склонил голову. “Это очень красивая штука, шкипер”, - сказал он. “Мы тоже получим за нее хорошую цену, когда вернемся в Элладу”.

“Да, я тоже так думаю”, - ответил Менедем. “Но я думаю не только о серебре. Посмотри на ткань! Посмотри, какая она тонкая! Самый лучший шелк Коан с таким же успехом мог бы быть шерстяным по сравнению с этим ”.

“Интересно, как они это делают”, - сказал келевстес.

“Я тоже”. Менедем опустил голову. “И мне интересно, кто они такие. Люди за пределами Индии, сказал Закербал”.

“Даже Александр не узнал, что находится за пределами Индии”, - сказал Диокл.

“Александр решил, что за пределами Индии ничего нет”, - согласился Менедем. “Таким образом, он мог отправиться обратно в Элладу, говоря, что завоевал весь мир”. Он снова посмотрел на шелк. “Он был неправ. Он был богоподобным человеком - даже героем, полубогом, если хотите, - но он был неправ”.

“Интересно, появится ли еще что-нибудь из этого когда-нибудь с востока”, - сказал Диоклес.

Менедем пожал плечами. “Кто может догадаться? Держу пари, мы никогда больше не увидим череп грифона, потому что никто в здравом уме ничего за него не заплатил бы. Но это? Это другое. Это красиво. Любой, кто увидит это, заплатит за это, и заплатит много. Так что, возможно, откуда бы это ни взялось, придет больше, но кто знает, когда? В следующем году? Через десять лет? Пятьдесят? Через сто? Кто может сказать?”

Он представил себе странных варваров, сидящих за своими ткацкими станками и выпускающих рулон за рулоном этого чудесного шелка. На что бы они были похожи? За пределами Индии они могли бы выглядеть как угодно. Говорили, что народ самой Индии был черным, как эфиопы. Означало ли это, что все за пределами Индии тоже были черными?

Это всего лишь воображение, сказал себе Менедем и тряхнул головой. Я могу раскрасить этих далеких варваров в любой цвет, какой пожелаю. Что ж, я могу сделать их желтыми, если захочу. Он рассмеялся над этим.

“Что смешного, шкипер?” спросил гребец. Когда Менедем рассказал ему, он тоже рассмеялся. “Это очень хорошо. Это действительно так. Ты думаешь, у них тоже были бы желтые волосы, как у кельтов?”

“Кто знает?” Сказал Менедем. “По-моему, у них были черные волосы, но ты можешь придать им любой вид, какой захочешь. Что я хочу представить сейчас, так это продажу этого шелка и краски, когда мы вернемся на Родос ”.

“В Эгейском море будет еще лучше”, - заметил Диокл. “Чем дальше мы уйдем от Финикии, тем лучше будут цены”.