Святки без оглядки

Снеженика лениво плескалась в тазу, обдумывая планы мести Федоське. Почему именно ее она выбрала козлом отпущения, было не ясно, но отчего-то становилось легче при мысли, что ей можно досадить.

Свеча на подоконнике затрепетала и погасла. Снеженика подошла к оконцу, чтобы зажечь ее заново. Взгляд упал на улицу. Димитрий в ожидании своей очереди вышел на крыльцо и взял лопату.

Коварные мыслишки столпились в голове и махом переключились на другой объект. Упертый дуб – так просто не возьмешь. Пора прибегнуть к тяжелой артиллерии. Пусть немножко нечестно, зато быстро и действенно. Снеженика мстительно усмехнулась.

Правильно говорят – шальная мысль, пришедшая спонтанно, чаще всего оказывается дельной. И тут главное – не думать, чтобы не начать сомневаться.

Дальше Снеженика действовала молниеносно. Быстро отыскав заветную щепу, она запихнула ее под дверь и покрепче ее захлопнула. Потом набрала воды и плеснула ее прямо в дверцу топки, отчего в воздух взвились клубы пара и золы, а затем, подхватив увесистый камень, прицельно пульнула им в окно.

Осколки брызнули на снег, из разбитого оконца повалили белые клубы.

– Помогите! – истошно завопила она в разбитое окно. – Спасите, ох, батюшки, задыхаюсь! – она «зашлась кашлем» и аккуратно высунулась посмотреть.

Сработало! Димитрий бросил лопату и поспешил к бане.

– Опять? – бросил он в разбитое оконце.

– Ох, дверь эта, чтоб ее! Сменить давно пора. Умира-а-ю! – она картинно хватанула ртом воздух.

– Щас, я щас... – засуетился Димитрий, подхватывая топор.

Он одним рывком сорвал крючок в предбаннике и дернул на себя обитую войлоком дверь. Ни фига, она не поддалась ни на дюйм. Димитрий дернул еще, и Снеженика заволновалась. А что, если не осилит? Куда она там запихнула эту треклятую щепу?

– Помогите! – уже по-настоящему испугавшись, заорала она и забарабанила по двери изнутри.

Димитрий ловко подцепил дверь лезвием топора, приподнял. Топорище затрещало, но дверь поддалась, и он резким рывком дернул ее на себя. Клубы белого пара выползли в предбанник, окутывая густым туманом его фигуру, а из них, как Афродита из пены, выплыла Глаша, укрытая лишь распущенными волосами ниже попы и с деревянной шайкой в руках.

Собственно, так и было задумано, но тут даже играть не пришлось. Снеженика так обрадовалась счастливому избавлению, что вывалилась из бани абсолютно реалистично, прямо на Димитрия, и только увидев его обалделые глаза, вспомнила – нужно же действовать согласно эпохе.

Почему-то с данной ситуацией в голове ассоциировались лишь диснеевские мультики, поэтому она, поджав ногу, сделала испуганные глаза и пронзительно заверещала на самой высокой ноте.

Димитрий, и без того в полуобморочном состоянии – шутка ли дело, такую театру нечасто увидишь – отшатнулся к стене, с ходу не догадавшись отвести взгляд.

– Ах ты, бесстыжий! – завопила Снеженика, отчаянно прикрываясь тазиком. Тазик был маленький, а красоты так много, что Димитрий не успевал смотреть. – Куда глаза пялишь?

Тот, наконец, очнулся, побледнел, потом покраснел, зачем-то перекрестился и бросился к двери. Не рассчитал – врезался в косяк, развернулся на носках, оказавшись снова лицом к Снеженике, и тут же отхватил шайкой по лбу.

Гулкий звук прокатился эхом по предбаннику. Димитрий подрубленным дубом – плашмя, прямо на спину, – выпал на улицу, да так и остался лежать на снегу, не в силах пошевелиться от избытка эмоций. Следом прилетела шайка – точнехонько в причинное место, отчего он согнулся пополам и заметно отживел, а потом и оброненный топор метко впечатался лезвием в пенек в метре от его лица.

Снеженика сочла этот финальный аккорд восхитительным и с грохотом захлопнула дверь. Тут же бросилась к окну, смеясь в кулак, – Димитрий не сразу, а полежав пару минут, поднялся и, кряхтя и потирая бок, захромал к дому.

Ну что ж, как говорится, красоты много не бывает! А она-то сокрушалась, что фигура не ахти, да много лишнего, что тут худеть еще полгода надо. А на деле-то – эффект бомбический! Даже завидно стало –вот такимиглазами на нее даже Вадька не смотрел.

– Вот так-то! – поздравила себя Снеженика. – А то «медведица неповоротливая...» Посмотрим, как теперь ты запоешь!

Настроение резко улучшилась, и она мысленно пообещала себе завтра пощадить Федоську.

Глава 21

Князь Долгомышкин оказался совсем молодым, самодовольным, заносчивым франтом. Ума на первый взгляд не много, а вот понтов – хоть черпай экскаваторным ковшом.

«Мажор», – сразу окрестила его Снеженика, едва увидев, как тот брезгливо морщит длинный аристократичный нос, оглядывая недостроенный сруб, предназначенный под здание администрации.

Народу в этот сруб набилось предостаточно. В основном мужики да вездесущие бабки, собирающие последние сплетни. Молодежь же резвилась на ярмарке.

Вот уж не ожидала Снеженика такого размаха. У Вадьки в Авдеевке селян раз-два и обчелся, а тут... Как на площади в базарный день. Все кричат, хохочут, пестрят разноцветными нарядами. Торгаши завлекают покупателей, девки поют, на небольшой площадке накрыт стол, ломящийся от угощений. По дороге со свистом проносятся сани с голосящими парнями, визжащими девками и хохочущими детьми. Цветные ленточки, вплетенные в гривы лошадей и упряжь, развиваются по ветру.

Снеженика, в сопровождении девчонок и деда Данилы, который по случаю праздника тоже принарядился в армяк с ярким кушаком и даже прихватил гармонь, все никак не могла закрыть рот от изумления. Вздрагивала и жалась к обочине, когда мимо проносилась очередная повозка и не могла объяснить, почему она – житель двадцать первого века, завсегдатай клубов и тусовок, робеет и чувствует себя здесь диким волком.

А вот Звездоцапу, который сопровождал ее повсюду, похоже, все нравилось. Он сидел у нее на руках, вертел головой и то и дело порывался выскочить и включиться в общую тусню, догоняя очередные сани.

Пройдя через толпу ряженых, они зашли через недостроенный вход в здание администрации. В срубе были возведены только стены и крыша, сквозь пустые оконные проемы намело снежка, но собравшиеся селяне все быстро утоптали.

Мужики курили, что-то громко обсуждая, бабки ворчали, а князь Долгомышкин стоял в центре залы возле наспех сколоченного стола, на который на всякий случай навалили всё сразу: пироги, чернильницу с пером, кучу бумаг и бутылку водки, и пытался держать речь.

На фоне местных мужиков он сильно выделялся – весь из себя ухоженный, отмытый и элегантно одетый, словно сошедший со страниц учебника по литературе. Первая мысль – того и гляди побьют, почему-то даже у нее руки зачесались.