Святки без оглядки
Шрифт:
– Нет, но кто ее знает... – с сомнением оглядывая Ксюху, протянул он. – Ты уверен, что я могу быть спокоен за свою честь?
– Ах ты тухлый краб моржовый! – Ксюха дикой козой подскочила к дивану, хватаясь за подушку, и Вадим едва успел перехватить ее за единорогов.
Кирилл одним махом перескочил через спинку дивана. Не успел – вслед прилетела подушка, а потом и подобранный рядом сапог.
– Вадим! Да кто она ваще такая? – высунулся из своего убежища Кирилл.
– Кто такая?! – ахнула Ксюха. – А вчера, между прочим, замуж звал!
– Чего? –
– А я откуда знаю? – усмехнулся тот. – Хорошо хоть, что её, а не самурая... Ты вчера так блеснул чешуей, что я бы ничему не удивился.
– Надеюсь, ты не согласилась? – осторожно поинтересовался у Ксюхи Кирилл.
– Ага! Надейся! – возмущенно фыркнула она. Безудержная мстя рвалась наружу, и Ксюха упивалась ею... – Как тут не согласиться? Всегда мечтала выйти замуж за пьяного придурка, воняющего рыбой!
Кирилл криво усмехнулся и погрозил ей пальцем. Потом горделиво поднялся, подтянул спадающее трико под грудь и чинно зачесал пятерней растрепанные волосы – помогло мало, они так и торчали соломой в разные стороны.
– Мадам, – он склонил голову и прижал руку к груди, – я прошу у вас нижайшего пардону. Был, знаете ли, навеселе. По-трезвому я ни за что бы...
Ксюха схватилась за ближайшую подушку.
–...ни за что бы не позволил себе подобной дерзости! – уловив ее маневр, быстро и громко закончил Кирилл. – А чем это тут так воняет? – добавил он, сморщив нос.
В гостиной здорово тянуло гарью, а по полу вовсю стелился густой серый дымок. Ксюха с Вадимом переглянулись и не сговариваясь рванули в кухню.
Глава 19
Вадим распахнул дверь и с трудом подавил желание тут же захлопнуть обратно. Нет, как же все-таки много может выдержать нервная система за столь короткий срок!
В кухне витал черный дым. Лез в глаза, нос, вился под потолком, красиво оседая на светлые стены. И разобрать, что именно горит, на первый взгляд было весьма проблематично.
Под ноги, чихая и отфыркиваясь, метнулись два шпица и, не обращая внимания на хозяйку, скрылись в гостиной. Сама же виновница торжества кашляла и обмахивалась полотенцем.
Вадим быстро нажал кнопку вытяжки: черный дым начал потихоньку развеиваться, и взору предстал открытый нараспашку духовой шкаф. Дым валил именно оттуда и, кажется, не собирался останавливаться.
– Что... кхх... что здесь происходит? – силясь разлепить слезящиеся глаза, прокашлял Вадим.
Глаша размазывала по лицу темные потеки.
– Дык что ж за печка без трубы? – с трудом выдохнула она.
– Какой трубы? – растерялся Вадим.
– Пожар! – вдруг оглушительно завопила за его спиной Ксюха. – Ведро надо! Воды! Я щас!
Она бросилась в гостиную, споткнулась о Кирилла, потом сунулась в кладовку, загромыхала там чем-то и опрометью выскочила на улицу, оставив дверь открытой. От притока воздуха духовка полыхнула оранжевым, и Вадим с трудом протер глаза. Серьезно?
Дрова?! Наваленные аккуратной кучкой прямо на решетку, они горели, дымили и почему-то чадили черным, при этом странно воняя пластмассой.– Эт-то еще что? – с трудом сдерживая ругательства, выговорил он. – Ты где их взяла?
– Дык на улице! – охотно пояснила Глаша. – В сарае без стен!
Точно. В садовой беседке для барбекю хранились дрова для камина... Ну что ж, спасибо, столовый гарнитур на дрова не пустила, он как раз в стиле кантри, из мореного дуба.
– А что там расплавилось?
– Хотела воды вскипятить...
– Да тьфу ты, как воняет... Это же... – Вадим попытался присмотреться. – Черт, это ж пищевой контейнер. В нем не готовят!
– Дык чугунок я не нашла...
– Глаша... – откашлявшись, начал Вадим. Дрова затрещали, облизывая рыжими языками стенки дорогущего духового шкафа, а с решетки закапала черная жижа. – Это электрическая печь, она...
– Па-а-асторонись! – пожарной сиреной взвыла Ксюха, выплескивая содержимое ведра.
– Стой!
Поздно. Вадим едва успел героически закрыть собой духовку, но частично по цели Ксюха попала. Да так, что шипящие головешки вынесло волной и разбросало по всей кухне, а вот большая часть ледяного душа ухнула как-раз на Вадима.
– Ёшкины-матрешкины... – удивленно протянул Кирилл, заглянув в кухню как раз в тот момент, когда из электрического шкафа повалили клубы серого пара. Он присвистнул и попятился от разливающегося по полу мокрого пятна с флотом из головешек. – Я начинаю понимать, почему ты не пришел...
Вадим искрил и потрескивал от злости, как оголенный электрический провод под дождем – того и гляди взорвется. Он отряхнул мокрые штаны и очень красноречиво взглянул на Ксюху. Весь спектр эмоций она прочитала в этом взгляде. Уточнений не требовалось.
Она аккуратно поставила ведро и, сделав руками жест, мол, я ничего не трогала, скромно попятилась к стенке. Вадим мысленно сосчитал до десяти, сверля ее суровым взглядом, выдохнул и решительно шагнул к окну. Оглушительный грохот заставил Ксюху зажмуриться, а Глашу – схватиться за сердце.
Вадим взвыл, прыгая на одной ноге.
– А это еще что?! – взорвался он, указывая на поваленное строение из двух табуреток и перекинутой через них доски.
– Насест...– виновато развела руками Глаша.
– Насест? Я не ослышался? Для кого?
– Дык для Клекота Петровича! – поспешно объяснила она, почему-то указывая на Звездоцапа. Тот, в отличие от остальных шпицев, из кухни эвакуироваться не торопился, а деловито восседал на подоконнике.
– Это собака, Глаша! – застонал Вадим. – Она что в девятнадцатом, что в двадцать первом веке, но все равно собака!
– Глаша? – удивленно уточнил Кирилл.
– Ага, – поспешила вмешаться Ксюха. – Это псевдоним такой. Творческий. Она у нас того... танцует и поет в ансамбле... этом, как его... песни и пляски. Ты бы отгрёб отсюда, а? – она ловко потеснила его плечом из кухни, закрывая дверь.