Святые Спиркреста

Сначала я говорю себе, что она, наверное, занята подготовкой к летним экзаменам. И только на следующей неделе, когда я замечаю ее по дороге на урок, я наконец понимаю, что происходит.

Наши глаза встречаются в освещенном солнцем коридоре на втором этаже Старой усадьбы — я только что вышла с урока русского языка, а она направляется на свой. Я машу ей рукой и улыбаюсь. Ее лицо опускается, когда ее глаза встречаются с моими. Она останавливается на полушаге, поворачивается и бежит в ту сторону, откуда пришла, оставляя меня стоять посреди коридора, застыв в шоке.

Инесса не была застенчивой или занятой.

Она просто избегала меня.

Глава 49 Дружественный огонь

Теодора

В эту ночь, как бы я ни старалась, я не могу заснуть.

Почему Инесса избегает меня? Сначала я не могу придумать ни одной причины. Инесса была моей самой близкой и верной подругой с тех пор, как перевелась в Спиркрест. Я делала все возможное, чтобы оградить ее от других девушек, и она — единственный человек, которого я когда-либо полностью впускала в свою жизнь, которому полностью доверяла.

Но чем больше я об этом думаю, тем больше причин нахожу для того, чтобы она меня избегала.

Возможно, она не знает, что отец конфисковал мой телефон, и злится, что я так долго не писала ей. Она может быть расстроена тем, что я проводила больше времени со своими друзьями из 13-го класса, а не с ней, хотя она знает, что я предпочитаю ее общество их. Она может обидеться на меня за то, что я не сказала ей, где нахожусь, за то, что меня так долго не было.

Возможно, она даже расстроилась из-за того, что произошло с моим отцом, ведь чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что она узнает об этом от своего собственного отца. Инесса возвращается домой в Россию на каждый праздник — пока она была дома, а меня не было, ее семья могла ей что-нибудь сказать.

Неужели она думает, что, отвернувшись от моего отца, от моей семьи, я отвернусь от нее? Если бы она только поговорила со мной, то поняла бы, что это не так. Я никогда не отвернусь от Инессы, несмотря ни на что.

Этой ночью я принимаю решение встретиться с ней на следующий день, но, проснувшись утром после нескольких часов плохого сна, меняю свое решение. Инессе, вероятно, нужно время и пространство, ей не нужно, чтобы ее загоняли в угол и допрашивали.

Я помню, что сказал мне Закари в той маленькой комнатке в коттедже Примроуз.

Не ненавидь меня издалека. Ненавидьте меня вблизи.

Впервые я понимаю, что он чувствует. Даже если Инесса злится на меня — яростно злится — даже если она ненавидит меня всеми фибрами своего существа, я все равно предпочла бы, чтобы она ненавидела меня прямо в лицо, ненавидела меня вблизи, только чтобы я все еще могла быть рядом с ней.

Я размышляю, чем заняться в ближайшие два дня, хотя должна сосредоточиться на учебе и заданиях. Когда я сижу рядом с Закари на уроке литературы, его молчаливое, уверенное присутствие — это стена света рядом со мной.

Я испытываю отчаянное искушение повернуться и спросить у него совета. Я знаю, что, несмотря ни на что, он даст мне хороший совет. Хорошо продуманный, взвешенный, добрый и разумный совет.

Я украдкой бросаю на него взгляд, и он ловит мой взгляд. Он улыбается мне — прекрасная улыбка Блэквуда, яркие зубы на красивом смуглом лице, ямочки на острых щеках. Улыбка светится легким высокомерием и бесстыдным обожанием. От этого у меня защемило сердце, и я быстро опустила взгляд.

В конце концов, так как я не могу заставить себя спросить у него совета, я решаю следующую лучшую задачу и отправляюсь на поиски Захары.

Через несколько дней после моего возвращения в Спиркрест мне пришла посылка, в которой были школьная форма моего размера, совершенно новая одежда и пижамы кремового, белого, голубого и шалфейного оттенков, туалетные принадлежности, совершенно новый флакон моих духов и новый телефон, все еще в нетронутой белой коробке.

Ни отправителя, ни записки не было, но когда я включила телефон, на новом счету было записано два номера.

Захара и Закари.

Хотя я никогда не пользовалась номером Захара, с тех пор мы с ним переписывались почти каждый день. Поэтому, когда я написала ей, что мне нужен ее совет, она ответила почти сразу.

Захара: Приходи к жуткому фонтану у старой оранжереи. Я буду там.

Когда я прихожу туда, солнце уже высоко в небе, и мягкие солнечные блики падают на поросший мхом мрамор фонтана. Я застаю там Захару, сидящую на бортике фонтана в своей летней форме, ее волосы наполовину забраны в золотой заколке, локоны каскадом рассыпаются по ее стройным плечам. Она курит сигарету и, кажется, с кем-то разговаривает.

Я подхожу ближе к фонтану и замечаю темную тень, возвышающуюся среди деревьев.

— О. Это ты.

— Привет.

Яков в униформе — всегда неприятное зрелище, но на него она почти не похожа. Его рубашка расстегнута, верхние пуговицы расстегнуты, а татуировки, покрывающие руки и грудь, делают его похожим на преступника, а не на студента.

Я опускаю глаза и поворачиваюсь к Захаре.

— Может, мне зайти попозже?

— Нет, нет. — Она поглаживает сухой мох на бортике фонтана. — Мы просто ненадолго займем место Фидо для курения.

— Я могу вернуться позже, — жестко говорю я. — Как только ты останешься одна.

Она хмурится и переводит взгляд с меня на Якова. — Ты не хочешь, чтобы он был здесь?

— Я не хочу, чтобы все, что я тебе скажу, сразу же вернулось к моему отцу, нет. — Я холодно улыбаюсь Якову. — Думаю, достаточно моих личных дел уже вернулось в Россию, нет?

— Не знаю. — Он пожимает плечами. — Не был там с октября.

— Он ничего не скажет твоему отцу, — говорит Захара. — Он никогда бы этого не сделал.

— Он шпионил за тобой для Зака, не так ли? Почему ты думаешь, что он не будет шпионить за мной?

— Это другое дело, — говорит Захара. Хмурое выражение ее лица одновременно удивляет и огорчает. — Я не понимаю. Что ты хочешь сказать?

— Спроси его, — говорю я.

Яков медленно моргает на меня. Его узкие черные глаза ничего не выдают. Его выражение лица остается совершенно нейтральным. Он посасывает сигарету и выдыхает густые клубы дыма.

Когда он наконец заговорил, его глубокий голос был спокоен. — Ты думаешь, я настучал твоему папе?