Sweet dreams

Вулфард замечает, что Синк начинает потихоньку успокаиваться. Вот всё-таки он в этом деле настоящий профан.

— Не беспокойся о нём, лучше сосредоточься на своём лечении, чтобы поскорее выбраться отсюда.

— Я тут только два месяца, Миллстер. Я не выпишусь скоро. — Голос Сэди звучит несколько взволнованно, и Браун думает о том, что, может быть, лучше позволить подруге успокоиться самостоятельно?.. — Больше всего я ненавижу, что, когда ты плачешь, а тебя пытаются успокоить, тебе всегда говорят, что всё будет хорошо. Но этого не будет, потому что это ложь! И это заставляет плакать ещё сильнее.

— Посмотри на это с положительной стороны, — вдруг вступает в их разговор Финн. — У тебя будет много времени, и, возможно, ты встретишь кого-то другого! — заявляет он с улыбкой на лице. — Я слышал, что в корпусе С есть очень симпатичные парни.

Синк на секунду перестаёт плакать, выглядя несколько смущённой. Милли тоже смущается, но в то же время хочет прибить его прямо здесь и сейчас.

— Но я не хочу другого! — кричит Сэди, снова откидываясь на подушку. — Меня не волнует кто-либо ещё. Я люблю своего папочку, свою половинку. — И начинает плакать пуще прежнего.

Браун встаёт с постели, намертво вцепляется в ладонь Финна, вытягивая его за собой прочь из комнаты, чтобы уже снаружи дать ему подзатыльник.

— Ауч! — жалуется он, обиженно глядя на неё.

— Ты идиот? — возмущённо спрашивает девушка. — Как ты вообще можешь говорить что-то подобное?

— Я просто пытался помочь… — защищается Вулфард.

— Лучше бы ты этого не делал, потому что ты знатно в этом проебался.

Милли скрещивает руки на груди и вздыхает, понимая, что сегодняшнее поведение подруги натолкнуло её саму на болезненные мысли.

— Эй, что случилось?..

Финн расслабляется, когда понимает, что она не хочет ругаться. На самом деле, она больше расстроена, чем зла.

— В какой-то момент это случится и с нами. — Девушка указывает на дверь комнаты, намекая на Сэди. — Один из нас завершит лечение, а другой останется здесь, понимаешь? Я не знаю, смогу ли я справиться с этим.

Парень сразу же мягко обнимает её, притягивая к себе максимально близко, и Милли тяжело вздыхает.

— Это будет очень печально. — Он начинает ласково поглаживать Браун по волосам. — Но тебе нечего бояться. Я дал обещание, так что, если я выйду отсюда первым, я буду ждать тебя. В нормальной жизни нет ничего интересного, если тебя не будет рядом со мной, — тихо шепчет Финн, и девушка снова на секунду замирает, слушая его голос.

Ну, может быть, Вулфард и ужасно утешает других людей, но, по крайней мере, он всегда знает, что сказать ей, чтобы успокоить и внушить доверие.

— А если я уйду первой, я хочу, чтобы ты знал, что я тоже буду ждать тебя. Как ты и сказал, в нормальной жизни нет ничего интересного, если ты не рядом.

Финн приподнимает её голову за подбородок, нежно целуя в губы и поглаживая её щёку большим пальцем.

— Мы выберемся отсюда, — уверенно заявляет он, когда они разрывают поцелуй, щекоча кончиком своего носа её.

Милли становится немного спокойнее.

— Теперь, я думаю, нам лучше вернуться к Сэди.

Вулфард кивает, и они оба заходят в комнату, чтобы вновь попытаться успокоить подругу.

***

— Это адресовано тебе. — Наталия протягивает ей письмо через стол, как только Милли входит в её кабинет. — Присядь и открой его.

Браун с любопытством берёт конверт в руки и читает на нём имя отправителя. И её сразу же охватывает волнительный трепет, когда выясняется, что это письмо от Уайатта.

— Когда оно пришло?

— Сегодня утром, — спокойно отвечает Дайер.

Девушка нетерпеливо вскрыла конверт и достала красивую открытку, на которой с одной стороны была большая ваза синих и фиолетовых гиацинтов, а с другой — написанное от руки послание.

«Привет, Миллс!

Я не видел тебя уже несколько месяцев и хотел узнать, как ты там. Надеюсь, твоё лечение проходит хорошо, и ты себя прекрасно чувствуешь. Я много думал о тебе в последнее время, поэтому купил виниловую пластику The Beatles. На самом деле, я скучаю по тебе. С тобой всегда было очень просто и легко общаться, а наши перебранки были для меня забавным развлечением. Теперь же я разговариваю только о диагностике и заболеваниях. Знаешь, будучи настоящим врачом, я понял, что ожидал не совсем этого. Нет, я не говорю, что мне не нравится, но работа в клинике была более спокойная. Всё же легче, когда в твои обязанности входит только забота о пациентах и сбор крови на анализ, хотя всё происходящее со мной сейчас на самом деле очень захватывающе. О, а ещё меня зовут доктор Олефф. Ты можешь в это поверить? Я никогда об этом не думал, это какое-то сумасшествие, но мне нравится это, нравится спасать людей. Это моя стихия, моё место в жизни. Думаю, теперь я в полной мере могу понять твою страсть к актёрскому искусству.

В первой половине дня в Нью-Йорке холодно. Это интересно, поскольку погода сильно отличается от Индианы, хотя они находятся не так далеко друг от друга.

Передай от меня всем привет, особенно Финнларду. Я хотел бы узнать о том, что вы до сих пор вместе и счастливы после того, как я ушёл, и о том, что ты цела, здорова и невредима. Мы живём только раз, Миллс, так что всем нужно пользоваться сполна.

Напиши мне, как только сможешь.

В ожидании скорого ответа от тебя,

Уайатт.

P.S. Сначала я думал о том, чтобы отправить тебе ещё и гиацинты, но они не поместились в конверт, так что я решил, что пусть они будут хотя бы на открытке.»

Как только она заканчивает читать, радостная улыбка появляется у неё на губах, и девушка крепко прижимает к груди открытку. Это похоже на то, что её обогрело лучами приветливое солнышко, и она счастливо выдыхает, зажмуриваясь.

— Что-то важное? — спрашивает Наталия, когда замечает, что Милли закончила читать. — Всё в порядке?

— Всё отлично. — Кивает Браун. — Он счастлив, потому что его называют доктор Олефф.

— Это здорово, — подтверждает Дайер, просматривая личное дело своей подопечной. — Это такая честь.

Они обе тихо смеются, пока куратор наконец не поднимает на неё свои ясные голубые глаза.

— Знаешь, что я тебе скажу? В прошлом месяце ты очень сильно продвинулась вперёд, ты меня удивляешь.

Милли смущённо улыбается и опускает голову, упираясь подбородком в грудь.

— Ну, кое-что изменилось…

И она не может не думать о Финне, когда говорит это. Он был важной частью всего. Да, по большей части она сама выбралась из этого, но Вулфард сильно облегчил ей этот путь, просто находясь рядом с ней, поддерживая её.

— Ты очень выросла, — серьёзно говорит Наталия. — Я помню, как в первый раз, когда ты пришла ко мне на консультацию, я разговаривала с тобой в течение получаса, а ты почти ни слова мне не сказала в ответ.

Девушка сразу же вспоминает, насколько пессимистично была настроена, когда только приехала в клинику вместе с Пейдж.