Syberia 3

Так прошло уже больше суток, но желанный город так и не появился на горизонте. Уже вечерело. Темнеет в ноябре рано, поэтому уже в пять часов окрестности берегов Енисея окутала густая мгла.

Тут темноту прорезал свет маяка. В кабину с ящиками, где сидел со своим скарбом Кантен, заглянул капитан и прохрипел прокуренным голосом:

– Эй, Колька, пора! Приехали.

– Это очень хорошо, - произнёс Кантен на ломаном русском.
– Спасибо.

– Нет проблем, чувак, заходи ещё, - дружелюбно улыбнулся капитан и направил корабль к помосткам, по которым Кантен и вышел в город.

Приготовив заранее блокнот, карандаш и разговорник, Ник вошёл в городские кварталы. Да, небогатая обстановочка - дома обветшалые, держатся, казалось, на одном лишь честном слове, на улицах асфальта, как такового, практически нет - всё сплошь грунтовка, припорошенная снегом, но самое примечательное - на улицах никого. Мрачная атмосфера, в самый раз для маленьких жутких городков из романов Стивена Кинга. "Где-то здесь должна быть станция", - подумал Ник. Он устремился к возвышенности, где торчало старое деревянное здание, чем-то похожее на сельсовет, а, может, полицейский участок, кто знает. Но, главное, виднелись рельсы среди снега. Надо срочно найти станционного смотрителя и поговорить с ним. Ворота от лестницы были распахнуты настежь. Неужели воров не боятся? Ник поднялся на платформу, скрипящую под его ногами, подошёл к двойной двери в то ли магазин, то ли охранный пункт и постучался.

– Открыто!
– раздался чей-то низкий голос. Его обладателю, скорее всего, уже за пятьдесят.

Кантен вошёл внутрь и поздоровался с владельцем данного помещения, мужчиной средних лет, всё время подпирающегося костылём. Кантен успел разглядеть у него деревянную ногу. Грузный мужчина с пышными усами и в причудливой фуражке очень походил на пирата. А может, он и есть пират? Чем чёрт не шутит, здесь всякое возможно.

– Позвольте представиться, - начал Кантен.
– Меня зовут Ник, я - сыщик, и я...

Тут всё гостеприимство хозяина как рукой сняло. Он выхватил из-за пояса пистолет и направил дуло на Кантена.

– Стой, стрелять буду!

– Да стою я, сэкономь патрон, - Ник был ошарашен столь резкой переменой настроения у смотрителя.

– Что ты тут забыл, а?

– Я просто ищу кое-кого... Уберите пистолет, уважаемый, я...

– А почём мне знать, что ты не ворюга? Вон, одна тут тоже корчила из себя девочку в юбочке, так я теперь без ворот и без транспорта сижу!

– Постойте, дайте вам объясню: мы, наверное, говорим об одном и том же человеке. Так вот, я хочу её найти. Кейт, её зоут Кейт. Ну, Катя по-вашему.

– Смоталась твоя Катька вместе с этими жуликами. И ты давай, дёргай отсюда!

Кантен решил не испытывать судьбу и поспешил уйти, спустившись вниз. Там из какого-то заведения доносились до боли знакомые мотивы. На сей раз звучал джаз. Ну, конечно - Луи Армстронг! Бессмертный мастер, подаривший миру узнаваемый за километр хриплый голос. Это, должно быть, тематическое кафе.

– And I think to myself: "What a wonderfull world"!
– подпел Ник и вошёл внутрь.

В этот час в кафе не было почти никого. Лишь у барной стойки крутилась девчушка лет семи, а рядом с ней стоял человек в попугаистом наряде, возможно, её дядя или кто-то в этом роде. Профиль у него был типично еврейский, даже характерная картавость наличествовала. Девочка на него совсем не похожа - у неё чисто азиатские тип лица и комплекция.

– Дядь, покажи мне, как лошадки скачут, - просила девочка.

– Зачем тебе?
– сомневается еврей.

– Ну, дядь! Мне ведь так хочется посмотреть на них!

– умоляюще смотрит девочка своими узкими раскосыми глазами. Она, наверное, из ненцев, а может и из якутов.

– Малька, представление давно окончено, как ты не понимаешь!
– упрямится хозяин кабаре.

– Вечно ты устраиваешь эти представления, когда я в школе торчу, - обиженно бурчит девчушка.

– Ладно, ладно!
– сдаётся еврей.
– Только ради тебя.

Он подошёл к переключателю и, отрегулировав пару механизмов, принялся проверять, все ли встали на дыбы. Наконец, все четверо принялись двигаться. Они удивительно ритмично шевелили копытами, вставали на дыбы и издавали звук, похожий на ржание, правда, с неким "электронным акцентом".

– Ух ты! Здорово, дядя!
– восторженно кричит девчушка, припрыгивая на радостях.

Кантен подошёл к этой необычной компании и, откашлявшись, произнёс:

– Простите, я...

– Прощаем!
– в унисон отвечают еврей и девчушка, после чего последняя, довольная шуткой, начинает хихикать.

– Шутник ты, однако, - разводит руками Кантен.
– Вас как звать?

– А? Моя фамилия Цукерман, я владелец этого прекрасного кафе, - отвечает еврей.
– А это - Малька, мой приёмыш.

– Может, её зовут Машка?
– поправил Кантен, немало довольный тем, что даже в такой глуши находятся люди, понимающие его речь

– Не называй меня Машкой!
– возмущается девчонка.

"Смотри-ка, понимает"!
– отметил Кантен. Он порылся во внутреннем кармане и, добыв бумажник, извлёк оттуда фото Кейт ещё в деловом костюме и со строгой причёской.

– Вы она видеть?
– спросил он, решив, что надо бы слиться с толпой, хотя это вряд ли получится - акцент больно явный.

Малька с любопытством глянула на фото. Всё выглядело так, будто она узнала девушку, что Ник понял по блеску её узких глаз.

– Тебя всё искала, плакала!
– отвечает маленькая хулиганка.

Цукерман строго глянул из-под бровей на воспитанницу и сказал:

– Малька, я сколько раз тебе говорил не хамить незнакомцам?

– Ну, дядя...
– начинает девочка, но Цукерман резко обрывает её:

– Я сколько раз тебе говорил быть с людьми вежливой? На тебя в школе жалуются, что ты хулиганишь на переменах!

– Врут!
– резко вставляет Малька.

– Врёшь в данный момент ты. И не стыдно тебе? Ещё одна такая выходка - две недели без карманных денег!

– Ну, дядя... Ты ведь и так мне их не давал уже три дня...

– Ничего, ещё пару недель проходишь. Ты всё равно не умеешь их тратить.

Цукерман наклонился над ухом сыщика и прошептал:

– Вот ведь лиса! Позавчера у вашей этой... Как её... Кейт "Ледорубы" выцыганила!

– Какие "Ле-до-ру-бы"?
– вновь сорвался на русский Ник.

– "Ледорубы"...
– мечтательно произнесла Малька.
– Вкуснятина-а!.. Ты бы знал!

Смотри-ка, уже сегодня умеет включать свой шарм и обаяние! Из неё такими темпами получится либо мошенница, либо хороший дипломат.

– Так значит, Кейт Уолкер была здесь? Куда она уехала?
– встрепенулся Кантен.

– Это вам лучше спросить у полкана, - уклончиво ответил Цукерман.
– Его фамилия Емельянов.

– Так это...
– Ник замялся.
– Был я у него. Он либо пьян, либо не в духе.