Syberia 3

– Исключено, - ответил Цукерман.
– Алексей Григорьевич никогда не злоупотреблял горячительными напитками, да и в праздники много не позволял себе. В обычные дни он чтит сухой закон, так что он, скорее всего, просто в плохом настроении. Да и было, от чего: дрезину угнали, поезд увели прямо из-под носа... Нервный ходит второй день и со своим наградным ТТ не расстаётся. Обещает, что пристрелит обоих братьев. У него на них давно зуб...

– А Кейт?

– Катька ему понравилась, - вступила в разговор Малька.
– Это сразу видно было!

– Не перебивай взрослых, Малька, - спокойно ответил Цукерман.
– Она одолжила у него дрезину и пустилась в погоню.

– Надо же, а полкан говорил, что мисс Уолкер его обокрала, - удивился Кантен.

– Бросьте, он, наверное, просто не хотел с вами общаться. Попробуйте его в другой раз разговорить. Он хороший человек, ручаюсь жизнью.

– В том-то и дело, дорогой Цукерман, что времени у меня нет. Если не поймаю Кейт завтра, не поймаю уже никогда.

– Трудно вам будет, любезнейший, - разводит руками еврей.

– Я знаю, куда она поехала!
– глаза Мальки сверкнули.

– Куда она идти?
– спросил Ник.

– Далеко-о... На остров Сибирию... Она мне так сказала, честное слово!
– сорвалась на крик Малька, увидев, что сыщик не очень-то верит ей, сочтя её слова просто детскими фантазиями.

Кантен решил, что больше здесь ловить нечего и, пожав Цукерману руку, сказал на прощание:

– Ладно, пойду я. Время дорого!

– Ну, будь, - пожал плечами еврей, когда двери уже закрылись за гостем.

Кантен глянул на электронные часы, висевшие на здании. Уже восемь часов. Во время летит! Может, полковник уже успокоился? Ник решил рискнуть и подняться на станцию. Офицер с деревянной ногой стоял у дверей и лениво смолил сигарету за сигаретой.

– Эй, там!
– подозвал он Ника. Тот подошёл. Емельянов дружески похлопал его по плечу: - Извини, друг, я... Погорячился немного. Ну, сам понимаешь, такое происходит прямо под носом...

– Ничего, полковник, я бы тоже вспылил, - равнодушно отвечает Кантен.

– Как насчёт пойти за жизнь перетереть, а?
– лукаво подмигнул смотритель.

– Ну, на самом деле, мне надо продолжать поиски, - замялся Ник, но офицер его успокоил:

– Кого ты найдёшь в такой тьме? Вот завтра, на свежую голову, и доберёшься до своей Катюши. Давай, много не потеряешь, - всё настойчивее зазывал гостя полковник. Ник поддался и вошёл в магазин. Полковник повесил табличку "Закрыто" и отвёл гостя в боковую комнату, видимо, служившую ему жильём. Здесь было несколько дверей, но за этой, похоже, располагалась гостиная в доме полковника. Обстановка скромная: телевизор, стол, старый диван, радио... На стене висел ковёр. В этом интерьер мало чем отличался от прочих, встречавшихся в России. Сперва Ника удивлял столь необычный атрибут интерьера, но потом он привык и даже захотел себе на стену, как вернётся, повесить ковёр.

Полковник вскоре вернулся с сотейником, откуда пахло свежеприготовленным мясом.

– Что это?
– спросил Ник, когда полковник подал ему тарелку с довольно большим куском.

– Это? Оленина, друг. Тут ненцы частенько проходят. Они выменяли у меня сахар и муку на мясо. Две туши дали. Мне такого точно на год хватит.

– А... А что с вашей ногой случилось?
– любопытствовал Ник.

– Да вот...
– полковник замялся.
– "Итальянка" рванула. Я-то цел остался, а вот ногу почти оторвало. Врачи говорят, давай ампутируем её, а то будет за тобой таскаться хвостом и тяготить. Ну, я и согласился. Ну, без ноги тоже жить можно. Помню, зашёл я к Цукерману в гости, а его приёмыш кричит: "Смотри, дядя, Джон Сильвер"! С тех пор так меня и называет. Как-то приехала Катя, я запер ворота, а Малька уже тут, как тут. Машет мне рукой снизу и кричит: "Привет, Джон Сильвер". Видел бы ты, как Катюша разговаривала с ней... Всё смотрела в разговорник, да перебирала слова. Эта мелочь хохотала, а потом передразнивала Катьку.

– Бойкая девчонка. И, главное, за зубами язык держать не умеет, - согласился Ник.

– Не спорю. Я вот за этим магазином давненько смотрю. Спокойно здесь, тепло, сухо... Да и к пенсии прибавка. Безделье, знаете ли, утомляет. Так а зачем ты здесь?

– Ну, я ищу Кейт Уолкер. Она была здесь, я это точно знаю...

– А, так вот оно что... Видел я её. Энтузиазма у неё хоть отбавляй... И как же вы уговорите её вернуться домой, хотелось бы знать?

– На самом деле, у меня есть задание, и я его выполню в любом случае!

– А... Приказы ж не обсуждаются, да?
– полковник лукаво улыбнулся.

– Именно.

– Верши приказ, а средств не выбирай... Не знал, что встречу родственную душу, - полковник достал из-под стола банку с чем-то красным.
– Ну что, махнём по маленькой?

– А что это?

– Как что? "Кровавая Мэри". Немного "горькой" с томатным соком. И ещё кое-какие пряности.

– Но... Я же... Нет, полковник, спасибо, но...
– замялся Ник.

– Да брось, ты ведь не при исполнении сейчас, да и что ты ночью делать будешь? Давай-давай, соглашайся, чего тебе терять-то? Спешить тебе некуда, да и мне - тоже.

Кантен с сомнением посмотрел на полковника. Может, Цукерман соврал, сказав, что полковник редко когда пьёт? Или тот собирается споить его, а потом втихую подчистить его рюкзак?

– Я, значит, выпью, а ты потом мои карманы обчистишь?
– с сомнением спрашивает Ник.

– Бог с тобой, Колян, я честный офицер, да и ворюг терпеть не могу. У-у, попадись мне Ванька с Игорем... Я с них шкуру спущу!
– полковник сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Тем временем, он налил в стаканы и говорит: - Тост?

– За что?
– поддался Ник.

– За старых друзей, конечно, - улыбается полковник.

– Я за это выпью, - отвечает Ник.

"Кровавая Мэри" обожгла ему горло, и Кантен спешно принялся жевать оленину. Полковник же напротив, лишь немного съел. Он не выглядел обеспокоенным, либо пьяным.

– Ух... Ядрёная штука, правда?

– Ага, - только и сумел ответить Ник.

– Да, вставляет хорошо. Ну, что, песню?

– Какую такую песню?

– Да её же, за столом всегда пел её. Давай, я затяну, а ты не отставай! Готов?

– Да.

– Пой!
– и полковник, насвистывая какие-то мотивы, затянул:

– Почтенная овца на небо летит!

О-о-о, Ёхан Палыч!...

Трава зеленеет и солнце блестит,

Ты-ы-ы-ы нас не бойся!..

Ник к тому времени успел опустошить второй и третий стакан и уже, будучи хорошо пьяным, охотно подпевал полковнику. Разумеется, только самые запоминающиеся строки:

"Пе-е-е-тух улюлюйский в штаны мне залез (полковник)

О-о-о, Ёхан Палыч (синхронно)