Та-Ро

– Во, ироды! Восьмером на одного. Это не по-нашему.

– Я тоже не ваш.

С трудом выговаривая росские слова Даниллин посмотрел в лицо парня, вставшего рядом. А дальше болтать стало некогда. Неведомо почему ввязавшийся в драку крепыш засучил рукава, демонстративно не трогая топорика на поясе и пошел месить нападающих. Меткий пинок в колено, четкий и сильный удар в подбородок. Даниллин убрал ладони с рукоятей мечей, подхватил тяжелую табуретку. И составили они вдвоем с коренастым россичем прекрасную пару, слаженно усмирявшую разгулявшихся наемников (понадеялись выродки на количественный перевес).

– Мы вас не числом, умением возьмем.

Задорно пообещал веснушчатый бородач главарю. Спустя короткое и очень оживленное мгновение крикнул Даниллину.

– А ты подраться не дурак, иноземец!

Тут же рявкнул: "Ого!" - быстро приседая, чтобы пропустить летящее и вопящее тело, отправленное Даниллином по отлогой дуге прямо в кухонную дверь. Оттуда как раз послышался шум удара, звон бьющейся посуды и громкие женские вопли.

– Я воин.

– Хо-ро-ший.

В паузах веснушчатый бородач впечатал в бок одного из последних врагов локоть, подставил под лицо падающего свое колено, и от души пнул, чтоб под ногами не мешался.

– Полежи в стороночке.

Даниллин рассмеялся. Поле боя очистилось через малое время. За разгром в корчме заплатили пострадавшие. А набежавшая, после конца драки, стража, переговорила с обоими, расспросила хозяина - кто начал? Да и удалилась, прихватив присмиревших наемников. Степана стражники узнали. Один из них пошутил.

– Лихо кулаками машешь, дружина!

Тем самым невольно объяснив Даниллину откуда такое солидное умение крушить чужую плоть у заступника. Познакомились. Выпили хмельного кислого кваса. Пообедали. Даниллин был рад, что не пришлось убивать идиотов. Проблем ему в Моске не хватает лишних? В одиночку дел бы натворил.

– Спасибо, Степан. Спас.

– От них что ли?

Заржал бородач.

– Да ты едва ли не лучший боец, кого в жизни видеть довелось. Спас... Ой, не могу. Я его спас. Идиотов да, уберег. Согласен. Достал бы ты мечи, как пить дать, побил да покалечил. Как говоришь, зовут тебя?

– Даниллин Дю Лой.

– Не выговорю, прости. По нашему можно перекрестить?

Даниллин задумался, улыбнулся.

– Дю Лой будет, как у вас Ветер. Ветров, так?

– О. Совсем другое дело. Данила Ветров. Значит Дюлой это ветер?

– Лой.

– А дю?

– Титул.

– Ты знатный?

В вопросе парня проскрипело отчуждение. Даниллин легко преодолел обозначившуюся яму.

– Моего племени больше нет. Ни единого человека. Никого из родни. Я один. А титул мой отец заслужил сам. Он был из простых воинов.

– А.

Так и познакомились, спились и спелись. У Степана оказался редкостный силы голос. Даниллин даже думать о себе стал исключительно как о Даниле, Данииле Ветрове. Все шло так замечательно. До вчерашнего дня...

ОН посмотрел как друг встает на колени перед висящим в красном углу образом, торопливо и отчаянно шепчет короткую молитву, кладет земной поклон. Выпрямляется и заявляет внезапно.

– Данила!

– Да?

– Не ходи со мной. Ты чужак у нас. А боярин скажет, да и люди его, что злодействовал, ихние хари крушил, вместе со мной.

Даниил ласково взял крепыша за плечо. Сожаление, что этот короткоживущий слаб, растаяло. ОН почувствовал странную радость. Так приятно, что не смотря на страх, Степан ведет себя мужественно. О друге думает. Золотая душа у парня. Чистейшей пробы! Ответил спокойно, с тайной усмешечкой.

– А я не бил? В стороне стоял? Или мимо проходил?

Точно два подростка они уперлись лбами, нажали. Даниил был выше ростом, Степан шире в плечах. Пободались немножко, как задиристые телята. Вышли на улицу. Зверь, почуяв любимого хозяина, громко заржал, впечатал в снег копыто, выгнул шею, оглядываясь, не заденет ли? Ударил задними ногами взметывая белый фонтан. Брык! Вопль издал, оглушительный. Ржанием его назвать было трудно. Скорее трубный глас. Я! Это я! Вот я какой удалец молодой! В соседних дворах завистливо вздрогнули жеребцы, повели чуткими ушами жадно и радостно всхрапнули кобылы.

– Ишь, разрезвился.

Несерьезно укорил хозяин озорника. Похлопал по тугому крупу. Провел ладонью по гладкому боку. Друг позавидовал.

– Эх, и коняга у тебя, Данила. Царская просто.

Решив ответить шуткой Даниллин проворчал.

– Ага. А где твоя кляча?

– Туточки.

Степан сумрачно улыбнулся. Его соловая лошадка с крепкой грудью и мохнатыми ногами была очень выносливой и резвой. Невзирая на неказистую внешность. Впрочем, знатоки кобылку хвалили. Он ее как раз вывел из конюшни. Зверь потянулся к доброй знакомой, всхрапнул ласково. Мила его внимание приняла снисходительно. Она вышагивала с достоинством. Всадники неторопливо поехали навстречу с судьбой. Степан снова нахмурился, завздыхал. Даниил жевал сосновую веточку, сорванную по дороге. Лично ЕМУ ничего не грозило. Что бы там ни думал несчастный россич.

Во дворе они увидели боярские сани, десяток его холопов. Сам Карп Петрович был в тереме у молодого князя, не иначе. Степан совсем приуныл. Даниил смерил нагло скалившихся молодцев тем особенным взглядом, на которые был великий мастер. Холопы старательно поотворачивались, лыбиться перестали. А то эдак можно и до суда не дожить. Подумал каждый из них. И то верно!

Призванные на княжий суд дружинник и его чужеземный товарищ спешились. Зверь злился, чувствуя плывущие в воздухе раздражение и агрессию, направленные на его обожаемого всадника. Бешено выдувал пар из расширившихся ноздрей, косил блестящим шоколадным глазом на людей.

– Успокойся, милый. Никто твоего хозяина не обидит.

Даниил обернулся к княжеским и боярским холопам, громко посоветовал.

– Без меня к жеребцу не приближаться. Покалечит. Может и убить.

Пустое пространство вокруг коновязи увеличилось вдвое. Холопы отпрянули, наблюдая как жуткого вида чужеземец со своим бешеным животным заговорил точно с человеком. Попросил.

– Веди себя хорошо.

Снял перевязь с мечами, приторочил к седлу. С оружием перед князем на суду не стоят. А доверять два драгоценных клинка старой булгарской стали кому чужому Даниил не собирался. Не совсем безмозглым был. Зверь прижался темной, прекрасно вылепленной головой к плечу человека. Даниил похлопал ладонью, погладил, ласково оттолкнул.

– Все.

Отбросил на спину капюшон. В Моске их изредка носили только священники. На странный головной убор многие косились. Но не здесь и не сейчас. Даже длинные волосы, затянутые в тугой гладкий хвост не спровоцировали насмешек. Характер чужеземца и причина ЕГО появления здесь, вызывали если не уважение, так справедливую опаску. Степан давно привязал кобылку. Неторопливо отряхивал рукавицей снег с обуви. Даниил спросил у друга.

– Нас позовут? Здесь будем ждать?

Бородач пожал плечами.