Та-Ро

– Возьму и выверну вышеупомянутую изнанку, лицевой стороной. И пойдешь себе. Или предпочитаешь остаться здесь?

Она склонила к плечу красивую головку, потом выпрямилась.

– Ни за что. Не хочу быть ничьей... игрушкой. Больше.

– Кто это был, ответь. Кто тебя создал? Кто велел сожрать меня? И почему ты была... полу женщиной? Не обыкновенным чудовищем? Убить так убить. Для чего так усложнять? Будить, поить чаем. Нет, чтобы просто. Когти в горло, пока я валялся в отключке и все дела.

Она сидела в прежней позе. Пай девочка. Маленькие ладони на бедрах. В выражении бледного личика короткая борьба. Отвечать или нет. Наконец, заговорила. Ласковый голосок ожившей картинки.

– Ты дал мне имя. И любовь вместо ненависти.

Зима изогнулась, положила голову на колени Даниллина. Все же нормальная человеческая женщина не смогла бы исполнить движение с такой поразительной плавностью. Да и гибкость у бывшего чудовища была невероятная. Даниллин залюбовался. Она уловила его взгляд, но не мысль. Продолжила громко и четко.

– Ты слишком сильный. Твои наставники тебя боятся. Все Повелители тебя боятся. Это коллективное решение. Хочешь знать, кто конкретно лепил и обучал меня? Он очень красивый, светловолосый. Несколько слащавый. Ты считаешь его другом, хотя у ВАС и не бывает друзей.

Зима вздохнула, заговорила тише, словно через силу.

– Почему я полу женщина? Почему не загрызть тебя сразу? Не понял? Значит, не читал черных книг, ни одной. Верно?

ОН кивнул.

– Обними меня, пожалуйста. Не как подругу, не как женщину, которую ты хочешь. Об этом я не мечтаю. Как... существо, слепленное заново. Тобой. Только что.

Горячие ладони Даниллина легли на белую узкую спину.

– Жалость. Вот, что ты испытываешь.

Она помедлила секунду, шумно вздохнула, так набирают полную грудь воздуха перед прыжком в воду.

– Спасибо, Повелитель. Спасибо, что ты такой. Но, правда очень неприятна. Ты уверен, что жаждешь ее услышать?

– Говори.

– Только выполнив определенный ритуал можно не просто убить тебя, а отнять силу. Перелить ее в другой флакон. Вернее в десяток других флаконов. Они сочли себя более подходящими. Решили переиграть судьбу. Дошло, наконец? Тебя полу выпотрошенного, причем выпотрошенного особым образом, следовало... отыметь. Извини. Чтобы ты умер... в процессе. У меня есть специальные... приспособления. Показать?

– Не стоит.

– Я ответила на твои вопросы?

Даниллин скривился. Пожалуй, такое знание, действительно может отравить жизнь.

– Из безвременья тебя вышвырнуло по воле Хранителей. Они еще не решили, что делать с тобой. Подарить человеческую жизнь? Просто стереть с экрана? Ты и твоя девочка не вписываетесь в картину мира. Вообще. Вы лишние.

– Ясно. Здесь, в твоих объятиях я оказался по их воле?

– Нет. Хотя именно сюда ты попал не случайно.

– Ловушка?

– Да. Звезды жестоки. Ты угрожаешь их общему благополучию. Так решено.

– Моя основа?

– Ты сжег ее, Повелитель.

– Говори.

Она с видимым блаженством потерлась щекой о бедро Даниллина.

– Твои.. друзья не знают о Хранителях. Считают себя вершителями судеб. Почти богами.

– Без почти.

Уточнил Даниллин. Это была одна из самых распространенных теорий. Она объясняла очень многое. Когда-то и ОН тоже думал так. Глупец.

– Они решили, что ты попал сюда из-за отдачи. Когда твоя основа взорвалась. Вернее, они посчитали, что если ты уцелеешь, хотя и спорили, убеждали друг друга, мол твоя гибель предрешена. Но вдруг - уцелеешь. Нужно довести начатое до конца. Приготовили ловушку. Навели на нее вектор силы и стали ждать. Посадили меня. Я сделана не просто так, а именно для этого. Хотя... мною пользовались несколько раз. Тренировки ради.

– Молодцы какие. Затейники.

Она пожала плечами с быстрой виноватой улыбкой. Даниллин уточнил, догадался.

– Тебе приходилось... устранять Повелителей?

– Да. Увы. Дважды.

– Ладно. Забудем. Ты не можешь быть виновата, Зима. Как они справились с наведением вектора? Рассчитать куда меня отбросит, если я уцелею, не так просто.

– Собрались в круг. Вот и все, что я знаю.

Хихикнула.

– Им часто приходится вставать в круг. Даже, чтобы прийти сюда хотя бы одному из них. Слишком сложно.

– Выходит, что ловушку готовили задолго до сегодняшнего дня?

– Да.

– Спасибо, Зима. Нам пора.

– Откуда ты берешь силу, Повелитель? Ведь тебя первичного больше нет?

– Бог его знает, Зима. Я что-то туго соображаю сегодня. Вставай.

ОН, осмотревшись, потянулся, крепко взялся за края изнанки. Что с того, что от комнаты-кокона, закапсулированного временного кусочка, в котором они стояли сейчас до точки приложения силы были миллионы и миллионы километров и тысячи лет? Зима перепуганно охнула и вцепилась в ремень его брюк. Даниллин решил вывернуть действительность. ОН знал, что может это сделать. И вдруг передумал.

– Зачем это я из пушек по воробьям? Не знаешь, Зима?

Она, само собой не ответила. Тряслась, закрыв глаза. Почувствовала, что ОН делал и перепугалась.

– Сейчас мы это попроще как-нибудь сообразим. Раз. Два. Оп па. Даниллин усмехнулся. Взял рыдающую женщину под мышку, небрежно, точно груз и шагнул в стену, которая в последнее мгновение перестала быть стеной, вздрогнула и засверкала потоком воды.

– Оп па.

* * *

Прохожие выворачивали шеи, замолкали на полу слове. Вытаращенные глаза и приоткрытые рты купцов, позабывших о сделках некоторое время развлекали Даниллина, затем стали нервировать. Они вошли в город через южные ворота, как и подобает чужестранцам, прибывшим по торговым или каким иным делам в Моску. Но даже невозмутимые гвардейцы, опечатывающие у гостей оружие специальными бирками, впали в ступор. Теперь и подавно, следом тянулся людской ручеек, постепенно набирающий силу, густеющий, еще немного и идущие по пятам зеваки станут настоящей толпой.

– Зима.

– Да, повелитель.

– Ты выглядишь чересчур... эффектно. Нужно было подпортить твое личико и фигурку.

Она скромно опустила глаза. Невероятно густые и длинные черные ресницы бросили легкую тень на бледные щечки. Белые, не золотистые, не пепельные, именно белые локоны свешивались ниже талии. В Моске, справедливо гордились своими русоволосыми и голубоглазыми красотками. Мужья спорили у чьей жены косы тяжелее да толще. Еще полагалось иметь румянец и двигаться плавно, чтобы подол сарафана колыхался особым образом.

Распущенные волосы чужеземки шокировали горожан, цвет лица удивлял, насыщенная яркая синева громадных глаз, подчеркнутых черными крыльями ресниц - вызывала восторг. У собственных женщин ресницы были светлыми, а красить их в Моске было не принято. И все бы еще ничего. Исключительно красивая чужеземка, в сопровождении весьма зверского вида парня, ну и что? Посмотрели, вздохнули завистливо, да и забыли через пять минут. Если бы не ее походка... Приличные женщины не должны так извиваться! Ни в коем случае. Тем более в мире, где еще нет ни стриптиз-баров, ни порно-индустрии и люди к подобному зрелищу абсолютно не готовы.