Так навсегда!

Мама спрашивала потом: «Вам страшно-то не было?!» Нет, ну как — «страшно»… Ну, увяжутся, конечно, иной раз какие аборигены с целью отчуждения твоего движимого имущества под предлогом «прокатиться». Но мы этот вопрос решали легко — газ, как говорится, в пол, и все дела. И ничего зазорного — мы, в конце концов, на сопредельной территории, но исключительно с мирными, изыскательскими целями. Так что попробуй сперва догони, а мы потом встретимся где-нибудь в заранее оговоренной точке. Никто не догнал. Почти.

Нет, было страшно. Один раз. Алексей Морковский когда руку сломал, маэстро Серпорезюк сказал мне:

— Это же твой друг. Надо навестить его как-то, проведать… телефона-то у него домашнего нет, спросить, когда на ковер вернется… Сможешь?

А, ну это — конечно! Тут святое дело, даже не надо (тссссс) родителям докладывать, товарища-то, раненного в бою, выручить! И они — опять поехали. Форсировали железнодорожные пути Савеловского направления, покружили по какой-то промзоне, лихо оторвались от стайки бродячих дворняг подле некоего автокомбината — и с некоторой опаской на фоне приятного чувства выполнения товарищеского долга углубились в дебри Отрадного.

Алексей, к обоюдной удаче, оказался дома. Мы тепло обнялись, и я спросил:

— Ну чего там, как рука?

— Да так, ничего, — ответил Алексей. — Перелом обычный, без смещения, так что гипс скоро снимут, но еще месяц руку нагружать будет нельзя…

Я погрустнел. Месяц — это, значит, уже до лета. То есть так и куковать мне в одиночестве, и результаты, конечно, покатятся вниз. Но ничего не попишешь — такова жизнь. Мы еще раз обнялись, Морковский выдал мне на дорожку яблоко, я выволок велосипед на лестничную клетку, вызвал лифт и поглядел в окно, не вернулся ли уже Олег Юрьевич, отправившийся на более детальное знакомство с ландшафтами Отрадного.

Тут необходимо заметить, что дом Алексея был возведен с использованием самых передовых технологий и достижений того времени. И лифт в нем был оснащен системой подсадки пассажиров по ходу своего движения, о чем уроженец местности, в которой еще нет-нет да и сохранялись изредка лабазы, естественно, и не подозревал. И посему, как только распахнулись створки — со всей силы зарядил передним колесом прямо промеж глаз какому-то мирно спускающемуся вниз гражданину (козырной полугоночный аппарат завозился в обычный лифт стоймя на заднем ободе. — Прим. авт.). Вот тогда и стало — СТРАШНО…

«Кранты… — тотчас понял я. — Так звездануть!.. Еще и очки, кажется… Отымет велик, это точно! И ладно бы еще где-то рядом с домом, а тут у черта на куличиках… Проведали боевого друга, называется…» Но спортивное счастье оказалось на моей стороне. Результаты мои хоть и катились вниз, но все-таки оставались еще достаточно высоки, чтобы, ухватив велосипед в охапку, сорваться с ним по лестнице с шестого этажа быстрее, чем разъяренный гражданин на лифте… Молодость!

Олег Юрьевич уже дожидался меня на лавке: «Лежа, шухер! Уходим!!!»

Ну вот как-то так оно иной раз и было. «Но вообще, — мудро заметил Олег Юрьевич, когда позади стих шум погони, — надо рот в лифте не разевать. Ты все-таки не у тещи на блинах сидишь, а пользуешься техническим средством повышенной опасности. Так что пусть еще спасибо скажет, что не убил…» И был, как всегда, прав.

…А день 2 июня вообще выдался прекрасен. Лето и само по себе прекрасно, и все-таки наши играют первый матч на чемпионате (ну, не совсем-то «мои», киевские, ну ладно, так и быть, если Родионова выпустят в стартовом составе, то подумаю, но уж ежели…), и закончилась школьная практика, не надо больше тратить драгоценное светлое время суток на покраску в белый цвет прикорневой части зеленых насаждений, а можно с самого утра лихо прыгнуть в седло, вот, кстати, и Олег Юрьевич уже звонит…

Да-а! Нам же как раз поставили телефоны в тот месяц еще, не прошло и века с момента изобретения этого чуда коммуникации, семь лет в тишине — и теперь мы с упоением каждые пять минут названивали друг другу по поводу и без:

— Здорово!

— Здорово!

— Ты как, не спишь, проснулся уже?

— Ну если с тобой разговариваю — значит, не сплю, проснулся!

— А-а-а… ну да, логично. Ладно, пока. Позвоню потом.

Или так:

— Ну ты выходишь там? Сколько можно тебя ждать?!

— Да я бы давно уже спустился… только услышал звонок, пришлось обратно дверь открывать, заходить…

— Логично…

Но в этот раз разговор был сугубо деловой и практический:

— Давай, ты собрался уже? Выходи, поедем.

— Все, уже позавтракал, сейчас спущусь. А куда?

— (строгим голосом бывалого дальнобойщика) Не кудакай на дорогу. Не «куда?», а «далече?». Ну, я не знаю. Хочешь, к Университету поедем?

— Олежек, а доедем? Не далече ли, так сказать?

— Доедем. Я вчера вообще в Подольск ездил.

— Зачем???

— Как зачем? Покататься. Интересно же! (Ну вот он всегда такой был… Интересно ему!) А матери потом, если что, скажешь, что ездил узнавать, что и как. Ты же в Университет будешь поступать, не в путягу же пойдешь, как я… давай, жду.

Ну что ж — логично! И они вновь — поехали…

И действительно доехали, хотя это от нас километров двадцать, и даже дали круг почета по территории. И покатили обратно. Через микрорайон Крылатское. Гребной канал, если с моста смотреть, на солнце весь блестит, переливается — красота! Так бы и стоять всю жизнь и любоваться!

— Теперь еще в Тушино заедем, — сказал Олег Юрьевич. — Покажу тебе дом, где мы раньше жили. Малая родина, так сказать. Ты мне свой на Водном показывал, и я тебе свой покажу.

— Давай, конечно!

— Вот, — доложил Олег Юрьевич, когда мы прибыли на место. — Вон наши окна, а там вон сад, в который я ходил… Улица Туристская!

— Тут что, туристы живут? — весело спросил я. («Путеводитель по Москве» пояснил: «…названа так в честь начинавшихся на ней многочисленных пеших туристических маршрутов…» Сейчас, конечно, уже некуда с нее идти пешеходу, разве что в очередной «мегамолл» за кольцевой дорогой. — Прим. авт.)

— Ага, туристы, — откликнулся Олег Юрьевич, демонстрируя великолепный пример своего чувства второго рода. — В каждом доме, в каждом подъезде и на любом этаже. До магазина и обратно туристы!!!

Тотчас в подтверждение его слов из ближайшего подъезда вывалились двое «туристов» в майках и тренировочных штанах и, обнявшись и пошатываясь, побрели к гастроному — и мы синхронно захохотали. Здорово!

День между тем уже изрядно перевалил заполдень. И есть уже хотелось ощутимо, и подустал я, если честно. Видимо, все-таки сбывалось пророчество Дмитрия Владимировича о неминуемой потере формы вследствие снижения требований к себе. А прямой путь домой нам преграждало Химкинское водохранилище.